Шарль Пти-Дютайи - Франция и Англия X-XIII веков. Становление монархии

Люди, перед глазами которых открывались такие горизонты, были сотворены для грандиозных предприятий. Генрих II и его сын Ричард Львиное Сердце, имея очень различный характер, были, однако, оба честолюбцами и беспокойными непоседами.

Один из лучших писателей того времени, Петр Блуаский [44] Нам известны сомнения, которые тяготеют над письмами Петра Блуаского. Следовало бы выпустить критическое издание их. Те, которые мы здесь переводим, считаются подлинными и вполне согласуются с тем, что мы знаем о Генрихе II. , дал нам характерный портрет Генриха II, которого он знал близко:

«Это, — говорит он, — человек с рыжеватыми волосами, среднего роста; лицо у него львиное, четырехугольное, с глазами навыкате, наивными и кроткими, когда он в хорошем настроении, и мечущими молнии, когда он раздражен. Его ноги, какие бывают у кавалериста, широкая грудь, руки атлета выдают человека сильного, ловкого и смелого. Он нисколько не заботится о своих руках и надевает перчатки, только когда держит сокола. Одежда и прическа его удобные, без всякой роскоши. Он борется с тучностью, которая ему угрожает, при помощи умеренности и упражнений, и благодаря ходьбе и езде верхом он сохраняет свою молодость и утомляет самых сильных своих спутников. С утра до вечера, без остановки, он занимается делами королевства. Он никогда не садится, кроме тех случаев, когда едет верхом или принимает пищу. Случается ему в один день совершить верхом поездку, в четыре или пять раз большую обычной. Очень трудно знать, где он находится и что он будет делать в этот день, так как он часто меняет свои намерения. Он подвергает жестокому испытанию выносливость своей свиты, которой приходится иногда проблуждать три-четыре мили по незнакомому лесу ночью и спать в грязных лачугах. Но таким образом, в то время как другие короли почивают в своих дворцах, он может застать врасплох и привести в замешательство своих врагов, и он за всем наблюдает, особенно стараясь судить о тех, кого он поставил судьями над другими. Когда он не держит в руке лук или меч, он находится в совете или занят чтением. Нет человека более остроумного и красноречивого, и, когда он может освободиться от своих забот, он любит спорить с учеными. Он великий строитель: идет ли дело о возведении укреплений, устройстве ограды для охотничьего парка, или садка для рыбы, или же о постройке дворца, — никто не может быть ни более ловким, ни более великолепным. По своему праву он спокоен в опасности, сдержан в счастье. Он ненавидит кровопролитие и считает мир самым желанным благом, которое только может дать король своему народу. Чтобы его поддержать, он принимает на себя величайшие труды, и для него он собирает и тратит огромные богатства, так как он предпочитает добиться мира деньгами, чем оружием; именно для него он наводит страх на вельмож, смиряет гордых, строит замки, заключает договоры и союзы. По отношению к окружающим он показывает себя ласковым и щедрым. Когда он даровал кому-нибудь свое расположение, то с трудом лишает его; но если он почувствовал к кому-либо отвращение, то уже нелегко допустит их до близости к себе. Духовным лицам [45] Я привожу здесь ответы, приписываемые Генриху II Петром Блуаским в цитируемом диалоге. , которые советуют ему быть милосердным по отношению к врагам, он отвечает, что не может найти в своем сердце столько терпения и смирения. Однако своих сыновей, несмотря на их возмущения с оружием в руках, которые должны бы были повлечь за собой лишение наследства, он не может и не хочет обездолить; его сердце на это неспособно».

Другие писатели того времени (в особенности повествователь Вальтер Мап, бывший одним из капелланов Генриха II) и превосходные хронисты конца XII в. в общем подтверждают описание физического и морального образа, сделанное Петром Блуаским. Некоторые прибавляют к нему черты, отмечать которые Петр избегал. Генрих II был великим развратником и не пощадил одной бретонской барышни, своей племянницы, которая была ему вверена в качестве заложницы, ни даже невесты своего сына Ричарда, Аделаиды, сестры Филиппа Августа, заботу о воспитании которой он взял на себя. Все, кто к нему приближался, отмечали его суетливость, неспособность оставаться в покое, даже в церкви, его припадки ярости. Очевидно, у него был порок — нервоз, переданный ему по наследству его предками, анжуйскими графами XI в.; этот порок даст себя знать в полной мере в физической и моральной конституции Иоанна Безземельного, последнего сына Генриха II. Но Вальтер Мап, хотя и указывает на мучения, которые причиняла его окружающим нетерпеливость этого вечного путешественника, этого беспокойного человека, не боявшегося досаждать половине христианского мира, тем не менее, восхищается его простотой, добродушием, интеллектуальной одаренностью и справедливо указывает на то, что у него был склад ума юриста и политика.

Личность Ричарда Львиное Сердце, который как-никак сумеет все-таки поддержать дело своего отца, менее сложна. Физически он был похож на Генриха II, но более высокого роста и стройный; и только под конец своей жизни, изнуренный всякого рода излишествами и перемежающейся лихорадкой, которую он схватил, вероятно, в болотах Пуату, он стал менее крепким и начал толстеть. Но он оставался всю свою жизнь деятельным и подвижным, как и его отец. Генрих II и Алиенора дали ему в наследие свою пылкость и буйность. Ричард мог быть великодушным и благодетельным, но также и мстительным и жестоким. Он почувствовал жестокую ненависть к своему отцу и чуть не убил его. У него бывали припадки безумного гнева. Автор Histoire de Guillaume le Marechal (Истории Вильгельма Маршала) изображает его нам осыпающим грубыми ругательствами папского легата и угрожающим ему побоями. Эта пылкость находила себе полное удовлетворение в охоте и войне, которые он любил больше всего. Он презирал мир, для поддержания которого его отец приносил столько жертв. На поле сражения он увлекал своих соратников примером храбрости, которая вошла в поговорку; его прозвище Львиное Сердце упоминается в современном рассказе о его подвигах в Святой земле. Наконец, этот эпический герой имел от своей матери вкусы южанина, любил выступать в пышном наряде, заставлять говорить о себе и легко сочинял стихи на французском и провансальском языках; не совсем лишенный чувства порядка и организации, он, однако, мало заботился об управлении и об юридических реформах. Это был легендарный богатырь, и его история действительно скоро стала достоянием легенды.

В царствование такого короля, как Ричард Львиное Сердце, монархическую прерогативу поддерживали канцелярии и чиновники, в то время как король гонялся за приключениями. Именно они под руководством Генриха II восстановили относительный порядок и укрепили его власть в его обширной державе.