Геннадий Спаськов - Привести В Боеготовность

.

А Тимошенко с Жуковым тогда очень хотели держать их подальше от границы. Как минимум, оставить их там, где они были до 18 июня - в полевых лагерях.

Чрезвычайным происшествием в Перемышле советские войска сами случайно создали на границе реальную ситуацию, грозящую перерасти в столкновение двух армий. Перед руководством наркомата обороны встала дилемма, что им делать: держать войска в готовности на позициях с риском получить новые провокации или предотвратить возможность их появления?

И они выбрали простой путь, напрашивающийся сам собой: нет войск у границы - нет и провокаций.

Чтобы разрядить обстановку, Генштаб приказал рано утром 20 июня отвести передовые подразделения от границы.

Но буквально в тот же день, 20 июня, политическая обстановка вновь резко осложнилась. Дав в тот день Молотову категорический отказ приехать в Берлин, Гитлер таким актом лично подтвердил, что война будет. Другими словами, этим шагом он фактически объявил войну СССР за два дня до ее начала.

Такой резкий до неприличия и предельно откровенный жест Гитлера заставлял думать, что он намеренно провоцирует СССР на ответные действия. То есть, решил провести против него какую-то крупную провокацию. Кроме того, такая откровенная наглость в обращении с руководителями великого государства, которым, несомненно, был Советский Союз, могла усилить подозрения командования Красной Армии, что Гитлер окончательно договорился с Англией, и теперь ему, чтоб выдать свои провокации за действия "Советов", уже может не понадобиться согласие японцев.

Командование РККА знало о подготовке англичанами ударов по Баку, и готовилось к этому. Но то, что Англия это уже не сделает, мог знать только Сталин. Его тайный договор с Рузвельтом и их общий ультиматум давал основания для уверенности, что как бы Черчилль ни хотел выйти из войны с Германией, но ему это не удастся. И вопрос создания антигитлеровской коалиции с Черчиллем в ее составе фактически уже решен.

Но о договоре Сталина с Рузвельтом военные, разумеется, знать не могли - это секрет даже не для "особой папки", для него вообще вряд ли подойдет какой-то формальный гриф. Что Сталин пытается предотвратить создание антисоветской коалиции, Тимошенко с Жуковым, разумеется, догадывались, но что именно он делает, знать не могли.

Поэтому естественно предположить, что в такой сложной ситуации Тимошенко мог иметь свое собственное, отличное от сталинского, мнение о предотвращении провокаций. Что там выйдет из закулисной схватки глав больших государств - еще бабушка надвое сказала. Не исключено, что Сталину впрямь удастся прижать Черчилля, и столь противоестественная антигитлеровская коалиция состоится. Но если на границе кто-то еще раз проколется и даст немцам нужный повод, то может получиться ровно наоборот - появится мощнейшая "антисталинская" коалиция. И по-хохляцки упертый Тимошенко 21 июня продолжил гнуть свою линию, которая была понятна всему нашему комсоставу:

чем меньше войск у границы - тем меньше риск гибельных провокаций.

Отсюда следует, что директивы от 18 и 20 июня для Тимошенко и Жукова были не только преждевременными, но и опасными. Ведь любая оплошность при их выполнении могла привести к роковой провокации, и далее - к войне на два фронта, с Германией и Японией. Тогда лично их задача как главкома с заместителем - добиться победы над врагами - усложнится в два раза, и они наверняка понимали, что им ее не решить.

И если есть еще хоть какая-то возможность избежать войны или хотя бы оттянуть ее начало - ее непременно надо использовать. Поэтому Тимошенко и Жуков буквально держали нож у горла командующих армий и округов до самого утра 22 июня, не давая им держать войска у границы.

Ну и наконец, с их точки зрения, с тем "откатом" ничего особенного не произошло! Все просто встало на свое законное и привычное для военачальников место. Они вернули Красную Армию к точному выполнению давно задуманного порядка ввода плана прикрытия:

на боевые рубежи войска выходят из лагерей только после перехода границы противником

.

Итак, к вечеру 21 июня в обоих наркоматах решили

добиться от исполняющего обязанности главы Правительства Молотова разрешения отвести войска по всей линии границы назад, в лагеря, где они были бы готовы в любой момент выйти на позиции. Об отмене боеготовности, а тем более, разоружении войск, речь ни в коем случае не шла!

Вместе с тем изложенные выше соображения объясняют, во-первых, действия только наркома обороны Тимошенко. А во-вторых, они объясняют только

мотив

его действий, то есть, почему он

хотел

убрать войска от границы в лагеря

. Но ведь здесь одного желания мало! Как это сделать, если есть приказ главы Правительства СССР? Послать его подальше, отдав собственный, противоположный приказ? При находящемся на посту Сталине такое не пройдет. Кроме того, сказанное выше совершенно не объясняет действий других высоких военачальников, которые отменяли боеготовность вовсе и даже разоружали свои войска. Резкое изменение поведения ряда высокопоставленных военачальников РККА утром 21 июня показывает, что возможность проигнорировать приказ Сталина, избежав при этом его карающей реакции, у них появилась. Грубо говоря, так мыши начинают шалить, когда в доме нету кота.

10. НАЧАЛО ВОЙНЫ БЕЗ СТАЛИНА

В своей книге воспоминаний нарком военно-морского флота Н.Г. Кузнецов сообщил, что последний раз перед войной он видел Сталина за неделю до ее начала:

"Я видел И.В. Сталина 13 или 14 июня. То была наша последняя встреча перед войной".

{63}

Однако это очень странно. Как мы убедились, в течение той недели по всей стране шла напряженная подготовка к отражению германского нападения. Неужто за это время, тем более в самый канун нападения, у военно-морского министра и главы правительства не нашлось общих дел для обсуждения? И действительно, записи в журнале посетителей, принятых И. В. Сталиным в его кремлевском кабинете, свидетельствуют, что Николай Герасимович почему-то сказал неправду: 21 июня адмирал Кузнецов находился в кабинете вождя с 19-05 до 20 часов 15 минут!

{64}

Тем не менее, описывая события 21 июня, Кузнецов в числе лиц, с которыми он встречался, Сталина не назвал. Случайно ли? Может, известный флотоводец просто запамятовал? Но в столь худую память адмирала трудно поверить. Последний предвоенный день Кузнецов осветил весьма подробно, уделив основное внимание общению с очень широким кругом лиц. В их числе - нарком обороны Тимошенко и начальник Генштаба Жуков, работники центрального аппарата ВМФ адмиралы Галлер и Алафузов, командующие флотами Трибуц, Октябрьский, Головко, и даже собственная жена Вера Николаевна.