Геннадий Спаськов - Привести В Боеготовность

{65}

В этом списке нет только Сталина, главы страны и его прямого начальника.

Наконец, разговор в девятом часу вечера с капитаном первого ранга Воронцовым о предстоящем нападении Германии он вспомнил в подробностях, а закончившуюся минутами раньше встречу с самим Сталиным по тому же вопросу - забыл напрочь? Это невозможно, Сталин не то лицо, разговор с которым в преддверии тяжелейшей войны в нашей истории может забыться. Ведь первейший вопрос, всегда интересующий любого коснувшегося темы начала войны хоть историка, хоть ее участника - а что думал по этому поводу Сталин? Верил ли он в скорое нападение немцев? И как отнесся к действиям самого Кузнецова, когда тот два дня назад ввел на флоте оперативную готовность ?2? Одобрил ли такую "инициативу", или наоборот - не одобрил? А если не одобрил, то не пригрозил ли, как нас убеждают в подобных случаях, стереть ослушника "в лагерную пыль" за самоуправство? Такое не забудешь!

Но если нарком рассказывает о начале войны и касается при этом кого угодно, только не Сталина - это выглядит странно и вызывает подозрение. Поэтому дальше по тексту Кузнецов исправился, вспомнив про Сталина, и вот

что из этого получилось.

В 3 часа утра 22 июня немцы начали первый воздушный налет на Севастополь. Получив соответствующий доклад командующего Черноморским флотом, Кузнецов бросился к телефону сообщить тревожную новость Сталину. Абсолютно естественный шаг: министр спешит предупредить главу правительства о чрезвычайном событии - начале войны! Но поговорить со Сталиным ему не удалось:

"Сразу снимаю трубку, набираю номер кабинета И.В.Сталина. Отвечает дежурный:

-

Товарища Сталина нет, и где он, мне неизвестно.

-

У меня сообщение исключительной важности, которое я обязан немедленно передать лично товарищу Сталину,- пытаюсь убедить дежурного.

-

Не могу ничем помочь

,- спокойно отвечает он и вешает трубку".

{66}

Кузнецов пытается дозвониться Сталину по другим телефонам - и тоже безуспешно:

"

Еще несколько минут не отхожу от телефона, снова по разным номерам звоню И.В.Сталину, пытаюсь добиться личного разговора с ним. Ничего не выходит.

Опять звоню дежурному:

-

Прошу передать товарищу Сталину, что немецкие самолеты бомбят Севастополь. Это же война!

-

Доложу кому следует,- отвечает дежурный. Через несколько минут слышу звонок. В трубке звучит недовольный, какой-то раздраженный голос:

-

Вы понимаете, что докладываете? - Это Г.М.Маленков.

-

Понимаю и докладываю со всей ответственностью: началась война..."

Не сумев связаться со Сталиным по телефону ночью, утром 22 июня Кузнецов сам отправился в Кремль, чтобы лично доложить обстановку в связи с нападением Германии. Однако Сталина он там тоже не застал:

"Около 10 часов утра 22 июня я поехал в Кремль. Решил лично доложить обстановку. Москва безмятежно отдыхала... В Кремле все выглядело как в обычный выходной день... Немного сбавив скорость, мы въехали в Кремль. Я внимательно смотрел по сторонам - ничто не говорило о тревоге ... Кругом было тихо и пустынно. "Наверное, руководство собралось где-то в другом месте,- решил я.- Но почему до сих пор официально не объявлено о войне?"

Не застав никого в Кремле, вернулся в наркомат". {67}

Что мы видим? Потолкавшись около сталинского кабинета и не найдя там ни самого Сталина, ни кого-либо из других руководителей партии и государства, Кузнецов отправился восвояси. Но это невозможно! Такого просто не могло быть! Кузнецов опять беззастенчиво говорит неправду! Записи в журнале посетителей кабинета Сталина вновь прямо уличают почтеннейшего Николая Герасимовича. Согласно журналу, в это время кабинет буквально кишел посетителями, в числе которых были Молотов, Микоян, Ворошилов и... сам Н. Г. Кузнецов! Причем в тот день он заходил к Сталину не только с 9-40 до 10 часов 20 минут - то есть в тот момент, когда он будто бы никого там не нашел, но и еще дважды: с 8-15 до 8-30 и с 15-20 до 15 часов 45 минут! Ясно, что о забывчивости тут не может быть речи. Кузнецов просто не стал говорить, что в сталинском кабинете в тот день он видел многих, но только не самого Сталина. Точнее, об этом ему не позволила сказать цензура. Но надо отдать адмиралу должное - прямо врать о том, что он якобы видел Сталина и говорил с ним, Кузнецов не стал, а выдумал небылицу про пустующий Кремль. Мол, кто захочет - тот поймет.

Но почему Сталин отсутствовал в этот момент в Кремле и на своем рабочем месте? Почему адмиралу Кузнецову не удалось 21-22 июня не только его увидеть, но и просто поговорить с ним по телефону? Ответ на это следующий. Перед самой войной,

самое позднее вечером 20 июня 1941 года

(почему именно этот момент - скажем чуть позже),

с И.В. Сталиным случилось нечто опасное для его жизни, что полностью вывело его из строя. В течение несколько дней он физически не мог выполнять возложенные на него обязанности. Только к концу июня здоровье вождя более-менее восстановилось, и он приступил к работе. Еще через несколько дней Сталин окреп уже настолько, что 3 июля смог выступить по радио с обращением к советскому народу - это было его первое публичное выступление с начала войны.

Версия об отсутствия Сталина в Кремле накануне войны впервые была выдвинута еще в перестройку

{68}

и к настоящему времени в целом ее, с рядом нюансов, поддержал ряд исследователей

{69}

Но фактическое начало выходу этой истории к широким кругам положил Н. С Хрущев в известной речи о "культе личности" на

XX

съезде КПСС. Тогда Никита заявил, что в начале войны Сталин так растерялся, что долгое время не только не руководил государством, но и вообще не занимался никакими делами. После съезда речь была зачитана во всех первичных партийных организациях, а затем попала за границу.

В мемуарах Хрущев развил свою мысль. Сталин-де был настолько парализован страхом, что не мог собраться с мыслями - "впал в прострацию", как потом обобщили хрущевцы воспоминания и размышления своего идеолога по данному вопросу:

"... днем в то воскресенье выступил Молотов. Он объявил, что началась война, что Гитлер напал на Советский Союз... Сейчас-то я знаю, почему Сталин тогда не выступил. Он был совершенно парализован в своих действиях и не собрался с мыслями. Потом уже, после войны, я узнал, что, когда началась война, Сталин был в Кремле...

...

когда началась война, у Сталина собрались члены Политбюро... Сталин морально был совершенно подавлен и сделал такое заявление: "Началась война, она развивается катастрофически. Ленин оставил нам пролетарское Советское государство, а мы его просрали... Я, - говорит, - отказываюсь от руководства", - и ушел. Ушел, сел в машину и уехал на ближнюю дачу ...".