Джордж Фридман - Американская империя. Прогноз 2020–2030 гг.

Существует серьезная обеспокоенность тем, что размер федерального (равно как и потребительского) долга также будет иметь пагубные последствия для экономики (рис. 14). Идея, не лишенная смысла, заключается в следующем: в конечном счете долг достигает точки, когда он не может быть погашен. Этот страх остается актуальным со времен Великой депрессии, когда общественность научилась бояться безответственного поведения всех институтов. Однако дело в том, что, поскольку долг постоянно возрастал после Второй мировой войны, а затем в течение 1980-х годов и далее, опасения коллапса, гиперинфляции и тому подобных вещей не оправдались. Общий ответ таков: как бы там ни было, это произойдет. Может быть, это действительно так, но более вероятное объяснение отсутствия катастрофы вы можете увидеть на следующем графике (рис. 15).

Рис. 14.Госдолг США в отношении к ВВП

Рис. 15.Общие активы США и долговые обязательства

При оценке кредитоспособности физического или юридического лица во внимание берутся три фактора: сумма задолженности, годовой доход и совокупные активы. По каким-то непонятным причинам, когда оценивается кредитоспособность государства, производится расчет отношения годового дохода (ВВП) к общей сумме долга. Это как если противопоставить совокупный долг отдельного человека по ипотеке, автомобильным кредитам и кредитам на обучение доходу за один год. Очевидно, что это выглядело бы странно.

Представьте себе миллиардера, годовой доход которого $50 млн, а совокупный долг – $100 млн. Если не знать, что он миллиардер, то можно решить, будто он находится в бедственном положении. Однако если к доходам прибавить его активы, то ситуация уже не будет казаться столь плачевной. Если вы посмотрите на график, то увидите, что активы страны, вычисленные весьма традиционным способом, сильно превышают долговые обязательства. США – будто тот миллиардер, чьи долги превышают годовой доход, но не оставляют его без средств к существованию. Очевидно, что аналогичное отношение ВВП к задолженности в разных странах даст совершенно разные результаты. Некоторые страны не могут выполнить свои долговые обязательства из-за ограниченности активов. К примеру, вспомните ситуацию в Исландии в 2008 году, когда рухнули три основных банка страны (Glitnir, Landsbanki и Kaupthing), что привело к серьезной рецессии на несколько ближайших лет.

Проблема федерального уровня не в самой задолженности или ее размере: ведь ни одно из давних пророчеств не сбылось. Проблема скорее в том, что существенно выросший уровень вмешательства федерального центра в социальную сферу превысил институциональные возможности системы. Это и является причиной того, что национальный долг не имел тех последствий, которые многие предсказывали еще с 1980-х годов. Проблема федеральной власти кроется не в финансовой, а в институциональной области.

Институциональный кризис вызван двумя факторами. Во-первых, правящий класс и технократы концентрируют в своих руках власть и богатство и потому начинают перекраивать институты для защиты собственных интересов. Вторая проблема – в том, что знания, которые были накоплены в результате Второй мировой и на которых построено поствоенное пространство, в настоящее время переживают собственную неэффективность: они распылены.

Распыленность – это распределение власти между несколькими министерствами или агентствами. На нижних уровнях это распыленность и фрагментированность знаний конкретных специалистов. Знание о том, что происходит, скорее дробится, а не консолидируется. Распыленность тесным образом связана с проблемой узкой специализации – безусловно необходимой. Однако все сотрудники являются экспертами в разных сферах, и когда организация на чем-либо специализируется, между ее подразделениями возникают барьеры, хотя иногда они имеют дело с одним и тем же феноменом. Вместо того чтобы создать единое видение проблемы, эксперты занимаются различными ее частями, и организация, которую они представляют, вынуждена параллельно уделять внимание отдельным элементам. Так создаются распыленность федеральной власти и зачастую противоположные направления работы учреждений. То, что началось во Второй мировой как попытка, которая была сильно сфокусирована на войне и жестко контролировалась, обернулось крайне фрагментированным проектом, зачастую терявшим ориентиры, благодаря которым его и можно было понять. Подобная ситуация характерна не только для федеральной власти. Она распространена во всех, особенно крупных, организациях. Подобный дефект является неотъемлемым следствием узкой специализации. Впрочем, на уровне федеральной власти проблема заключается в том, насколько этот дефект масштабен.

Еще одной проблемой является запутанность: множество государственных учреждений вовлечены в управление частями одной и той же проблемы. Одна из форм запутанности – когда различные ведомства борются между собой за финансирование и сферу влияния. По данным американского федерального агентства ACUS, занимающегося повышением эффективности работы госаппарата, в США на уровне федеральной власти действует 115 учреждений. Однако ACUS замечает:

Официального списка федеральных ведомств не существует. (…) К примеру, FOIA.gov [сайт, используемый Министерством юстиции] пишет о 78 независимых органах исполнительной власти, а также о 174 подразделениях министерств, которые соответствуют требованиям «Закона о свободе информации», распространяемым на каждое ведомство. Это выглядит довольно скромным перечнем существующих ведомств. В «Руководстве правительства Соединенных Штатов Америки» приводится список из 96 независимых исполнительных учреждений и 220 подразделений различных министерств. Еще более содержательный список можно найти на сайте USA.gov: 137 независимых исполнительных ведомств и 268 подразделений в Кабинете министров.

Внутри каждого подразделения так много других отделов, что пересчитать их невозможно.

Путаница с многочисленными органами власти усугубляется еще и большой путаницей в социальной сфере. В свое время граница была сломлена, и осталось не так много частных сфер, куда государство в той или иной степени не вовлечено. Здравоохранение, образование, сельское хозяйство, транспорт, внешняя торговля – буквально любая значительная область деятельности так или иначе связана с федеральным органом власти, который выступает либо регулирующей структурой, либо основным потребителем. И практически не существует сферы, которая контролировалась бы одним органом власти. Путаница среди государственных учреждений становится определяющей характеристикой федеральной системы.