Джордж Фридман - Американская империя. Прогноз 2020–2030 гг.

На всех уровнях будет наблюдаться ослабление связей. Тесные и удушающие узы федеральной власти будут разрушены. Связь между микросхемой и высокой технологичностью разрушится. Система альянса, которая связывала США с другими странами, в которых они были мало заинтересованы, будет разрушена. Америка сменит вектор, как всегда происходит с началом нового цикла. То же будет происходить и с узами, которые всегда связывали людей вместе. Человеческие существа ограничены традициями, а традиции превращаются в ритуалы. Самые важные жизненные ритуалы, такие как планирование детей, вступление в брак, обязанности мужчины и женщины, поблекли в ходе пятого цикла. Переосмысление сексуальности – это сила, меняющая смысл брака. Полным ходом идет попытка переосмыслить гендерные роли: что значит быть женщиной и что значит быть мужчиной. По мере того как меняются обязательства мужчин и женщин по отношению друг к другу, меняется и смысл зарабатывания на жизнь, откладывания денег и так далее. Изменение конкретных обязательств ставит под сомнение все обязательства. Сначала это делает человека свободнее, а затем он остается в одиночестве – возможно, играя в видеоигры с незнакомцами.

Переосмысление ритуалов не может проходить перманентно. Сначала существование без каких-либо ожиданий извне освобождает, но затем может лишить человека ориентиров на будущее. Когда-то мужчина осознал, что его миссия – противостоять жестокому миру, отвоевывая свое право на жизнь. Когда-то женщина поняла, что ее миссия – создавать пристанище для мужчины и детей в жестоком мире. Такие варианты существуют и до сих пор, но они уже не обязательны. Старые обязательства рушатся, и шестой цикл создаст новое ощущение того, какой должна быть жизнь. И все это связано с основными проблемами цикла: снижением рождаемости и увеличением продолжительности жизни. Наши ритуалы выстраивались вокруг преждевременной смерти и репродуктивной необходимости. Теперь же смерть можно и отсрочить, а рождение потомства больше не является непременным условием. Поэтому и понятие традиционной семьи будет переосмыслено. Каковы обязательства людей друг перед другом, когда жить можно почти до 100 лет, относясь при этом к рождению детей всего лишь как к одному из многочисленных вариантов деятельности?

Так мы возвращаемся к затронутой ранее теме изобретения США. Отцы-основатели стремились уравновесить свободу и обязательства. Для них этот вопрос был политическим. В шестом цикле этот вопрос приобретет экзистенциальную окраску, определяя нас как личностей. США столкнутся с этим серьезнее, чем другие страны, потому что американское благополучие создает много возможностей, и эти возможности становятся бесконечными.

Одно из воплощений бесконечности возможностей – соцсети. Это то пространство, в котором на условиях анонимности можно изобретать себя множество раз. Это место, где вас могут услышать, но при этом не узнать. И это фатальная проблема соцсетей. В конце концов, несмотря на то что электроника трансформировала понятие расстояния, людям важно знать, с кем они общаются. Истина, конечно, не очень глубокая, но это та правда, которую упустили из виду адепты соцсетей. У каждого средства сообщения свой звездный час. В третьем цикле было радио, в четвертом – телевизор, в пятом – компьютер. На каждом этапе людей больше волновало средство сообщения, чем сами собеседники. Сегодня, когда вы заходите в бар, вы не обнаружите там ни жаркого общения, ни флирта. Мужчины и женщины сидят, уткнувшись в свои смартфоны.

Хотя здесь есть одна тонкость. Телевидение поглощает. Сотовый телефон соединяет. Конечно, делает он это довольно странным и доселе не существовавшим способом, поскольку рост количества текстовых сообщений вытеснил основное предназначение телефона – разговор, в котором слышен голос другого человека. Однако какой бы извращенной коммуникация теперь ни была, телефон и его навязчивое использование говорят о нашей тяге к другим людям. Это и карикатура на человеческие отношения, и знак их насущной необходимости. Телефон не вызывает потерю связей – он сам был вызван к жизни изменяющейся реальностью. Телефон и даже текстовое сообщение свидетельствуют о нежелании людей пребывать в одиночестве. Соцсети слишком анонимны, чтобы стать социальной основой шестого цикла. А ведь связь между людьми, изрядно потертая и хаотичная, все еще существует.

Если рождение и смерть находятся в центре эпохи, а от ритуалов, окружающих эти события, ничего, по сути, и не осталось, то жажда общения все еще существует и постоянно проявляет себя. Со времени изобретения телеграфа технологии были в центре наших взаимоотношений. Следовательно, можно ожидать, что шестой цикл будет иметь новую коммуникационную технологию. Однако подобного не случится, потому что коммуникационные технологии уже доведены до абсурда. Они стали настолько слабоэффективными, что не могут удовлетворять эмоциональные потребности человека. В действительности, уже сейчас можно вообразить себе выход за пределы культуры микросхем и энергичное восстановление принципа сообщества, возможно, не со старыми ритуалами, а с культурой, в центре которой – бегство от одиночества. Присущее культуре микросхемы одиночество не продержится долго в человеческих отношениях. Оно навязывает ритуалы, как и все, что делает человек. Однако эти ритуалы способны вызывать привыкание, но удовлетворения не приносят. Поэтому неизбежно произойдет возврат в прошлое. Точнее, указав компьютеру на его строго определенное место, мы прошлое воссоздадим.

Жадный интерес к искусственному интеллекту (ИИ) являет собой вершину технологического процесса, потому что предполагает в самом крайнем своем варианте, что ИИ придет на смену человеческим существам. Искусственный интеллект, имея способность размышлять, может заменить человека за рулем автомобиля. Хотя до воплощения подобного замысла в реальность еще далеко. Чтобы создать искусственный аналог чего-то реального, такого как интеллект, необходимо иметь четкое представление о том, как мы думаем. Никто пока не имеет полной картины того, как работает наш разум. Лишенная своеобразия логика компьютеров и их программ пока не в состоянии проникнуть в особенности нашего мышления. Ведь это не только логический процесс. Когда я пишу, меня внезапно что-то осеняет, и мне не известен источник этого явления. Полностью воспроизвести человеческий интеллект невозможно, пока мы не разберемся в процессе человеческого мышления. Между тем у нас могут появиться более мощные программы, выполняющие важные вещи, но у них не будет чувств, а без чувств нет интеллекта.