Ольга Боровская - Советско-польские переговоры 1918–1921 гг. и их влияние на решение белорусского вопроса [litres]

В нейтральной зоне, согласно «Положению ЦИК БССР о районных революционных комитетах в нейтральной зоне» от 18 декабря 1920 г., предусматривалось создание районных революционных комитетов, состав которых утверждался Народным комиссариатом внутренних дел БССР и РВС Западного фронта. Комитеты, общим количеством в 3–5 человек, создавались на расстоянии в 30–40 вёрст вдоль границы нейтральной зоны и на 15 километров вглубь от границы [206, л. 54]. Районный революционный комитет нейтральной зоны непосредственно подчинялся уездному исполнительному комитету и без его приказа не имел права оставлять подчиненного района зоны, законодательно свою деятельность строил на основе постановлений высших органов советской власти; осуществлял борьбу с грабежами, реквизициями, конфискациями, убийством граждан нейтральной зоны, борьбу с дезертирством, бандитизмом [74, л. 68; 211, л. 35]. Установление контроля и организация временной советской власти в нейтральной зоне происходили путем направления политработников, которые фактически имели всю полноту власти. Кроме того, в нейтральной зоне действовал широкий контингент советской милиции (по 50 человек на волость) [207, л. 68].

В польской части нейтральной зоны установление гражданского управления передавалось в распоряжение Управления прифронтовых и этапных территорий, но после его ликвидации 27 ноября 1920 г. территория перешла в полное подчинение военной администрации, что фактически изменило основное содержание существования нейтральной зоны. 6 ноября 1920 г. приказом Министерства военных дел Польши была создана пограничная служба (Kordon Graniczny Ministerstwa spraw wojskowych). После подписания Прелиминарного мирного договора и окончательного вывода польских войск с территории нейтральной зоны, контроль над выполнением пунктов «Договора о перемирии» передавался Государственной полиции (Policja Państwowa). Главными задачами обеих этих структур стал надзор за личными и торговыми перемещениями через линию разграничения. Пограничная служба состояла из полевой жандармерии и отдельных военных подотделов. В марте 1921 г. пограничные службы были полностью подчинены фронтовым инспекциям II и VI армий Войска Польского [376, s. 132].

Особенно остро стоял вопрос борьбы с бандитизмом в нейтральной зоне. Так называемые «банды» совершали жестокие нападения, «разоружали организованные революционные комитеты и не давали возможности провести организацию советской власти» [210, л. 207]. На заседании ЦБ КП(б)Б 10 января 1921 г. отмечалось, что в нейтральной зоне собираются банды под охраной польских войск, направленные малочисленные отряды Красной Армии были разбиты. Согласно телеграмме председателя ПРУВСК И. Г. Иорданского в Народный комиссариат внутренних дел [201, л. 3, 7; 107], из-за появления вооруженных формирований в районе Радошкович отдельным постановлением ПРУВСК было решено срочно ввести отряд для борьбы с этими частями и оказать местным властям военную помощь общим количеством в 300 человек при 4–6 пулеметах. Российско-украинской делегацией неоднократно на адрес аналогичной польской делегации направлялись ноты протеста с приведением списка нарушений девятой статьи Прелиминарного мирного договора (реквизиции, налеты на сельское население, кражи), что фактически нарушало правила жизнедеятельности нейтральной зоны [199, л. 33 об.]. Главными причинами возникновения так называемых «бандитских формирований» на территории нейтральной зоны председателем российско-украинской части ПРУВСК И. Г. Иорданским называлось «отсутствие спланированной политической работы, так как организация революционных комитетов, происходила с некоторым опозданием, чаще они выступали в качестве органов контроля и принуждения; кроме этого велась успешная агитационная работа С. Н. Булак-Балаховича (распространение изданий “Źviastuna”), отсутствие войск Красной Армии, неуверенность местного населения, что территория нейтральной зоны в будущем станет самостоятельным образованием» [199, л. 11–12]. Среди местного населения нейтральной зоны царило чувство нестабильности и неуверенности положения [72; 73]. Во время многочисленных собраний-митингов, организованных политработниками революционных комитетов типа «Мир с Польшей и задачи советского строительства в Беларуси», местные жители обращались с вопросами о территории Беларуси, прочности заключенного мира, самоопределения Беларуси, форме власти, которая будет установлена в будущем [206, л. 37]. Политработники революционных комитетов нейтральной зоны не всегда могли дать ответы на требования населения.

Несмотря на донесения председателя российско-украинской делегации ПРУВСК, на территории нейтральной зоны советским руководством проводилась широкая агитационная работа путём распространения различных брошюр, листовок [199, л. 24], что приводило к направлению протестов от польских представителей в Польско-российско-украинскую военную согласительную комиссию. Проведение широкой «культурно-просветительной» работы поручалось Народному комиссариату просвещения путём направления специально подготовленных инструкторов» [199, л. 25]. Польская сторона, в свою очередь, проводила агитационную работу среди бойцов Красной Армии путем распространения специальной литературы, листовок, брошюр, из содержания которых становилось очевидным, что борьба, которую ведет Советская Россия, имеет захватнический характер, содержался призыв к переходу к мирной работе и остановке военных действий [19].

Установление нейтральной зоны столкнулось с проблемой эвакуации военных частей, необходимостью ведения войсками Красной Армии вооруженной борьбы с частями С. Н. Булак-Балаховича и С. В. Петлюры. Сложность ситуации выливалась в продолжительный процесс обмена нотами между сторонами, инициатива которых исходила из советской стороны. Основной целью направления нот протеста Советской России к Польше по версии А. А. Иоффе в телеграмме к Г. В. Чичерину, «создать видимость угрозы войны для Польши, таким образом, изменить общий настрой польского общества, предупредить вероятность повышения популярности основных постулатов политики буферизма» [225, с. 125–126]. Руководитель российско-украинской мирной делегации неоднократно обращал внимание (в письмах к Г. В. Чичерину и в дальнейшей работе [98]) на рост “буфералистких” тенденций в польском обществе, что, по его мнению, замедляло работу мирной конференции и отображалось на работе ПРУВСК. По мнению А. А. Иоффе, повышение популярности постулатов «буферализма» (читай, федералистической концепции решения «восточного вопроса») было связано с «нерешенностью вопроса с П. Н. Врангелем», «после ликвидации которого Польша вынуждена была «одуматься» и склонится к реальной политике» [237, л. 23].