Дмитрий Мачинский - Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 2

Поздняя хронологическая граница возможного появления словен на северо-западе определяется временем «варяжской дани». Как известно, эта «дань» вместе с «данью хазарской», определенно взимавшейся в течение длительного времени, приурочена в ПВЛ к 859 г., а освобождение от варяжской дани отнесено к 862 г. вместе с рядом других событий, которые явно не укладываются в рамки одного года. При этом следует напомнить, что многие доступные проверке даты русской и славянской истории начального периода оказываются в ПВЛ основательно завышенными (начало царствования императора Михаила, с которым связывают «начало Руси», помечено 852 г. вместо 842 г., поход Руси на Константинополь в 860 г. описан под 866 г., смерть болгарского царя Симеона отнесена к 942 г. вместо 927 г.). Поэтому есть все основания полагать, что антиваряжское восстание следует относить ко времени около середины IX в., а выплату дани варягам – к непосредственно предшествующему периоду. Этот период варяжской активности в Восточной Европе отмечен в целом ряде разнообразных по происхождению письменных источников. Это, во-первых, известное сообщение Бертинских анналов, из которого явствует, что около 838 г. в Константинополе появились послы северного народа Rhos, правитель которого именуется chakan; эти люди, боясь возвращаться на север через приднепровские степи (занятые тогда венграми), были отправлены в 839 г. на родину через Германию, где при дворе Людовика Благочестивого было установлено, что эти люди по национальности шведы (Vasiliev 1946: 6–13, 64–67). Позднее в письме 871 г. к императору Василию I Македонянину король Людовик Немецкий сообщает, что титулом «каган» называются правители аваров, болгар, хазар и норманнов (Артамонов 1962: 366). Вероятно, каганом мог называться лишь глава какой-то восточной группы норманнов, усвоившей этот титул в результате знакомства с хазарским каганатом, через земли которого проходили все пути торговых путешествий и грабительских походов на богатый юго-восток. В связь с сообщением о событиях 838–839 гг. арабисты ставят древнейший пласт сведений арабских авторов о Руси (первая половина IX в.), в котором содержатся данные о североевропейских русах, живущих на острове, вокруг которого озеро (вариант – море), в болотистой, нездоровой местности, покрытой лесами; владыка этих русов именуется хакан-рус (Заходер 1967: 78–79). Для понимания этнической природы этих русов небезынтересно привлечь сообщение Якуби о нападении в 843–844 гг. на Севилью неких «маджус» (арабское название норманнов. – Д. М. ) (Vasiliev 1946: 3–5), «которые называются Рус»; напомним также, что в сочинениях европейских географов и историков от I по XI в. (от Плиния и Птоломея – до Скилицы/Кедрина) существует устойчивое представление о скандинавах, как жителях островов на севере Европы. Полагаем, что прямое отношение к данным об этой северной, скандинавской руси имеет находка в слое Е2 Старой Ладоги (вторая четверть IX в.) редчайшей скандинавской рунической надписи магического содержания, формально тоже являющейся «письменным источником», говорящим об этнической природе присутствовавшего в Ладоге населения (Корзухина 1971). Все эти данные в сопоставлении со сведениями ПВЛ позволяют утверждать, что повышенная активность скандинавов в Восточной Европе впервые наблюдается во второй четверти IX в. и именно к этому времени (около 825–850 гг.) следует относить «варяжскую дань», которую выплачивали словене и их соседи варягам из «островной» Скандинавии (Средняя Швеция, Готланд?), имевшим опорным пунктом в Восточной Европе Ладогу (Альдейгью) неподалеку от оз. Нево и именовавшимся у финнов Ruotsi (Русь).

По ПВЛ, «варяжская дань» на севере выплачивалась одновременно с данью, наложенной хазарами на полян, север, вятичей. Исходя из общей политической ситуации в Восточной Европе, полагаем, что наложение этой дани на славян вряд ли могло произойти ранее середины VIII в., поскольку начало столетия было занято напряженной борьбой между арабами и хазарами. Борьба велась с переменным успехом, однако с перевесом на стороне арабов и закончилась в 737 г., после победоносного похода арабов на Волгу, заключением унизительного для Хазарии мирного договора, по которому хазарский каган принимал мусульманство. К середине VIII в. Хазария оправляется от этого поражения, и со странами арабского халифата у нее устанавливается в основном мирные отношения (Артамонов 1962: 202–261), способствующие расцвету торговли в Поволжье и в Прикаспье. С этого времени начинается усиление могущества хазарского каганата, в частности укрепление его западных границ (построение Саркела в 834–837 гг.). Для определения времени выплаты «хазарской дани» может быть использована записанная в ПВЛ легенда о том, что поляне выплачивали дань хазарам мечами, поскольку «русские» мечи, вывозимые скандинавами из Западной Европы и столь высоко ценимые в Восточной Европе, появляются здесь, по данным арабских источников (да и по археологическим данным), никак не ранее конца VIII в., а с определенностью лишь в первой половине IX в. Таким образом, и по этой линии мы получаем ту же дату периода «варяжской и хазарской дани» – вторую четверть или первую половину IX в., т. е. условно не позднее 850 г.

Однако между расселением словен (в том числе словен ильменских и полочан) и периодом «варяжской и хазарской дани», по ПВЛ, хронологически лежат: а) возникновение «княжений»; б) приход и расселение вятичей и радимичей; в) период «мирного совместного существования» вятичей, радимичей, древлян, полян и др. На все эти события необходимо отвести хотя бы полвека, что отодвигает верхнюю границу возможного появления словен на северо-западе примерно к 775 г. н. э.

Таким образом, проведенный анализ показывает, что намеченная в ПВЛ последовательность событий «догосударственной» истории восточных славян без особых затруднений вписывается в картину общеевропейской истории VII–IX вв., воссоздаваемую на основе вполне достоверных источников. Появление «словен» на Северо-Западе (если исходить из доверия к сведениям ПВЛ) произошло в хронологическом интервале между 650 (вероятнее, 675) и 775 г., а не в пределах VI – середины IX вв. (т. е. между 500 и 850 г.), как его определяют в различных археологических и исторических работах. Можно полагать, что все археологические культуры, которые возникли ранее середины VII в. или позднее конца VIII в., не имеют прямого отношения к первому появлению «словен» на северо-западе, а связаны с какими-то иными, предшествующими или последующими событиями в этнической истории этого региона.

Свидетельства письменных источников при дальнейших исследованиях будут, без сомнения, уточнены археологическими изысканиями. Однако к настоящему времени, хотя мы еще и не можем определенно назвать и обрисовать археологическую культуру словен ильменских и полочан первой половины – середины VIII в., все же можно говорить, что данные археологии косвенно подтверждают показания письменных источников.