Сергей Холодов - История ОБХСС и экономическая преступность в России в ХХ веке

Итак, в одиннадцать часов вечера, как только выпроваживался последний посетитель, ресторанные халдеи быстренько сервировали столы для ночных гостей. Никакой особой роскошью сервировка не отличалась. Обычно это были столики на четыре персоны. На каждом стояла пара бутылок водки и скромная закуска. Стоило все это рублей 10–15, не больше. Однако с ночных посетителей директора ресторанов брали за каждый столик по 50 целковых. И от желающих не было отбоя. На эти ночные посиделки приходили не столько поесть и выпить, сколько, во-первых, потереться в кругу себе подобных дельцов, а во-вторых, вдоволь наслушаться бойких песенок в исполнении Звездинского.

В те годы полублатная антисоветчина, исполняемая хрипловатым голоском, пользовалась в определенной среде колоссальным успехом. А поскольку послушать эти песни, кроме как на закрытых тусовках, было негде, любители такого шансона готовы были хорошо платить за удовольствие. И охочий до денег Звездинский этим пользовался. Любая песня на бис стоила 10 рублей. Хочешь послушать еще раз — плати 25. С каждым последующим исполнением стоимость увеличивалась вдвое. Иногда за вечер Звездинский «хрипел» с одной и той же песней по восемь-десять раз. Нетрудно подсчитать размер его гонорара: как правило, это были суммы с тремя-четырьмя нулями.

В течение довольно долгого времени Звездинский периодически снимал рестораны в Подмосковье, где и устраивал свои подпольные концерты. Особенно часто это происходило в Люберцах, родном городе Звездинского. Сотрудники Московского управления БХСС прекрасно об этом знали, но поскольку Подмосковье не их территория, никаких активных действий не предпринимали. Но в один прекрасный день (дело было в 1980 году) Звездинский надумал провернуть такую же аферу в Москве. В столичное управление БХСС поступила оперативная информация о том, что в ночь на 8 марта забронирован ресторан «Азов». Ожидается большой наплыв гостей, а выступать перед ними будет Михаил Звездинский.

Вечером к «Азову» стали подтягиваться сотрудники ОБХСС. Кто-то под видом завсегдатая таких концертов умудрился проникнуть внутрь. Большинство оперативников рассредоточилось поблизости, взяв под наблюдение все выходы из ресторана.

Ближе к утру из кабака начали выходить посетители. Каждого аккуратно брали под белые рученьки, сажали в машину и везли на Петровку на допрос. Все показания тщательнейшим образом фиксировались. Оперативники выясняли, кто сколько и кому платил, какие блюда и напитки заказывал, сколько раз выходил на сцену Звездинский. Удалось выяснить даже размер его гонорара: по самым скромным подсчетам, в ту ночь шансонье заработал 25 тысяч рублей.

На основании полученной информации Звездинский был арестован. Во время задержания один из оперативников, человек не без чувства юмора, обращаясь к певцу, съязвил: «Маэстро Звездинский, слезайте с коня». Получился довольно комичный парафраз известной «белогвардейской» песни о поручике Голицыне и корнете Оболенском, которому предлагают седлать коня, и все, кто в тот момент находился поблизости, невольно рассмеялись.

Впрочем, самому маэстро было не до смеха. Звездинскому предъявили достаточно серьезные обвинения: дачу взятки директору ресторана и незаконное предпринимательство. Певец получил шесть лет лишения свободы. Этот срок стал уже четвертым по счету в жизни гражданина Дейнекина. Правда, предыдущие три никак не связаны с экономической преступностью.

После освобождения Звездинскому удалось войти в обойму популярных эстрадных исполнителей, причем на вполне официальном уровне. При этом оказалось, что певец нечистоплотен и в области авторского права. Звездинского не раз уличали в том, что он приписывал себе стихи и музыку песен, написанных другими композиторами и поэтами. Впрочем, в бурные перестроечные и уж тем более постсоветские годы на такие «мелочи», как плагиат, никто не обращал особого внимания.

Настоящее ее имя — Людмила Рындина. Но в историю криминальной Москвы эта дамочка вошла под фамилией Мойзер. Так звали известного югославского певца 1970-1980-х годов. В Югославии Иво Мойзер был так же популярен, как в Советском Союзе Иосиф Кобзон. Где и когда гражданка Рындина умудрилась «подцепить» заграничную знаменитость — неизвестно. Однако знатоки уверяют: когда Мойзер приезжал в Москву, то регулярно пользовался ее услугами. Дело в том, что Людмила Рындина, в замужестве Мойзер, в начале 1980-х годов была самой известной московской центровой проституткой. Справедливости ради нужно отметить, что барышня она была весьма привлекательной: роскошная фигура, правильные черты лица — в общем, куколка, да и только. В определенных кругах ее так и называли: Кукла.

Итак, выйдя замуж за югославского певца, Рындина получила двойное гражданство, что позволило ей беспрепятственно кататься за кордон. И не только в братскую Югославию, но и в капиталистические страны, в частности в Западный Берлин. Из каждого вояжа по Европе Кукла привозила в Москву большое количество ширпотреба, который разлетался, как горячие пирожки. В своей квартире на Метростроевской улице (ныне Остоженка) Мойзер устроила склад готовой заграничной продукции. К ней частенько наведывались всякие состоятельные граждане, желавшие приобрести какую-нибудь импортную шмотку.

О том, что Мойзер с проституции переключилась на спекуляцию, сотрудники ОБХСС узнали от своей агентуры в начале 1980-х годов. Как обычно бывает в таких случаях, Куклу решили взять с поличным. Задержали Мойзер в тот момент, когда она пыталась провезти через таможню 200 пар джинсов и более двух тысяч платков. На допросе Кукла вела себя весьма фривольно. А под конец устроила в кабинете на Петровке, 38 самый натуральный стриптиз. Помните сцену из телефильма «Место встречи изменить нельзя», где Манька Облигация (тоже, кстати, девушка весьма легкого поведения) начинает кокетливо вертеться на стуле и задирать подол? Нечто похожее происходило и на допросе Рындиной-Мойзер. Правда, Кукла пошла еще дальше: в разгар беседы она со словами «Надоели вы мне…» стащила с себя одежду и начала демонстрировать оперативникам свою сногсшибательную грудь.

Впрочем, шикарное тело не спасло от уголовного дела. Возбудили его по факту спекуляции в особо крупных размерах. Мойзер светил приличный срок. Однако внезапно ее дело передали в КГБ СССР. Как позже выяснилось, в махинациях бывшей центровой проститутки с заграничными тряпками были замешаны двое сотрудников госбезопасности. Один курировал УВИР, другой — аэропорт «Шереметьево». Они-то и помогали Кукле ввозить в страну большие партии контрабандного товара и продавать его спекулянтам. Когда эти факты вскрылись, расследованием «дела Мойзер» тут же занялся КГБ СССР.