Райнхард Виттрам - История прибалтийских народов. От подданных Ливонского ордена до независимых государств

Эстляндия делилась на области, так называемые кихельконды, то есть районы, на территории которых проживали родственные общины. Обычно кихельконды объединялись в более крупные территориальные образования – мааконды. Однако между крупными областями на юге и на севере вклинивались и самостоятельные кихельконды. Стоит отметить, что поскольку кихельконды сохранились в виде церковных приходов, то общий периметр их земель, за исключением самых южных границ, хоть на карте отражены далеко не все названия, определен довольно точно. (При этом я старался не использовать гнутые линии, которыми обычно отображают то, в чем нет уверенности. Указанные границы везде основываются на современных очертаниях, поскольку более поздние изменения известны. Они были взяты за основу при начертании границ церковных приходов и начиная с XVII века легко находятся в соответствующей литературе. Таким образом, указанные на карте границы не требуют внесения изменений. Если же читатель обнаружит какие-либо ошибки, то он должен понимать, откуда они появились.)

Подобное деление наблюдалось и у ливов, поскольку их гау [293] Гау – в данном случае территория проживания племени, которая обладала однородным ландшафтом и была обрамлена естественными границами. имели такие же размеры, что и у эстов. Однако название «кихельконды» у них не применялось.

В то же время если эсты по большей части селились деревнями, то крестьяне леттских племен предпочитали исключительно хутора. Причем эти одиночные хозяйства объединялись в общины различной величины, но размеров кихельконд эстов не достигали. Летты называли такие объединения «волостью» (pagasts), но в документах они упоминаются как «земля» в различной интерпретации – терра, террула, территория, провинция и т. д. Однако наиболее распространенным являлось название «усадьба» или «вилла».

Некоторые из этих «вилл» развивались до так называемых «кастеллатур», которые по размерам примерно соответствовали кихелькондам. Во времена господства в Прибалтике немцев они продолжали существовать в виде церковных приходов или замковых территорий, но явно многократно поделенных или, наоборот, слитых в единое целое. При этом четко определить границы, как у эстов, ввиду запутанного применения этих названий в большинстве случаев не представляется возможным.

Территория, населенная древними леттами или летгалами, делилась на области, из названий которых до нас дошли только две – Агзеле (или Очела) и Толова. При этом очертания границ области Агзеле известны точно. К Толове на западе, скорее всего, относилась и гау на Имере, жители которой когда-то противостояли другим летгалам из Толовы, а на юге Толова простиралась до линии водораздела между реками Аа [294] Аа – в данном случае имеется в виду лифляндская река, называвшаяся в XIII в. Трейдер. В некоторых исследованиях она именуется Трейденской Аа, но у нее есть и другое древнеливонское название – Койва или Гойва, как ее называл в «Хрониках Ливонии» Генрих Латвийский. и Западная Двина. Кроме того, следует предположить, что к Толове также относилась и область Аутине [295] Аутине – одна из старинных земель Латвии, не имеющая четких границ. До начала германского вторжения в XIII в. Аутине представляла собой один из племенных округов, который входил в число православных данников Герсикского княжества. Однако после крестовых походов он был подчинен рижским архиепископом. . Остается непроясненным и вопрос, включала ли Толова в себя бассейн притоков реки Айвиексте или нет. Ведь здесь, как и в остальной части Восточной Латвии, старое территориальное деление в годы русского владычества оказалось размытым.

Согласно стихотворной хронике, известно только, что земли селов, леттов и ливов находились под властью русских. Однако в «Хрониках Ливонии» Генриха Латвийского говорится лишь о том, что данниками русских были только ливы, жившие возле Западной Двины, а не у Аа. Причем дань они платили непосредственно князю Полоцка. Кроме того, под непосредственной властью Полоцкого княжества, похоже, находились простиравшиеся до Лубанского озера земли в верхней Латгалии – на Западной Двине существовало небольшое Кукейносское княжество [296] Кукейносское княжество – удельное западнорусское княжество, существовавшее в конце XII – начале XIII в. Основным источником о его истории являются «Хроники Ливонии» Генриха Латвийского, согласно которым в начале XIII в. там княжил вассал полоцкого князя Вячко, возглавлявший сопротивление Ливонскому ордену. и выше по течению еще одно, более значимое, княжество Всеволода Герсикского [297] Всеволод (умер после 1230 г.) – князь Герсикский . Основным источником информации о нем являются «Хроники Ливонии» Генриха Латвийского, который называет его Виссевальд и упоминает, что он был сыном «короля Полоцка». . При этом граница между толовскими гау, находившимися в зависимости от Герсикского княжества, и гау, платившими дань Пскову, до сих пор еще не установлена. Известно только, что к замкам, считавшимся зависимыми от Герсикского княжества, относились Аутине и Гессове, а территория с центром в Трикате [298] Триката – населенный пункт, являвшийся в X–XIII вв. центром княжества Талава. В 1284 г. здесь был построен Трикатский замок. , где властвовал Талибальд, находилась под влиянием Пскова, так же как и граничившая с ним область Агзеле. Между ними же находился район, принадлежность которого установить не удалось. Однако вполне возможно, что Герсикское княжество владело землями и на левом берегу Западной Двины.

В заселенной ливами области севернее Западной Двины в пограничных районах еще в 1200 году отмечалось сильное вкрапление поселений леттов, и указанная на карте граница была не столько этнографической, сколько политической. В Идумее же, похоже, численность обеих этих народов вообще была одинаковой.

Относительно этнической ситуации в Курляндии мнения расходятся. В особенности это касается оценки роли финнов – одни считают их оттесненными остатками прежних поселенцев, а другие – позднее переехавшей туда правящей прослойкой. Поэтому при таких обстоятельствах ничего другого не остается, как ту местность, где благодаря названиям населенных пунктов и фамилиям четко распознается финское население, охарактеризовать как смешанную по своему составу.

И еще несколько слов о дикой местности. Следует признать, что севернее Западной Двины ничейной земли не существовало. Отсутствовали таковые участки и в промежутках между различными племенами. Поэтому штрихами, которыми на картах поселений обычно закрашивают необитаемые районы, обозначены соседние друг с другом гау, использовавшие одну и ту же землю. Дебри же, возникшие к 1200 году в ранее обжитых местах южнее Западной Двины, являются результатом экспансии литовцев.