Тоби Уилкинсон - Древний Египет. Подъем и упадок

Старые истины уходили — и то же самое происходило с осознанием жесткого разграничения между тем, что принадлежит царю и простым смертным, характеризовавшим Эпоху пирамид. По мере того как повседневное существование все больше омрачали тяготы и неопределенность, потребность в уверенности в загробной жизни становилась все более насущной. Поскольку необходимость — мать изобретательности, мрачная реальность жизни египтян в период, последовавший за VI династией, стала особенно плодородной почвой для теологических новшеств.

В более мирные и благоприятные времена, насколько мы можем судить по немому отчету гробниц и погребальных атрибутов, представители правящего класса с радостным нетерпением ждали перехода в загробную жизнь — которая была, по существу, продолжением земного существования, но лишенным ее неприглядных сторон. Искусно украшенные усыпальницы Эпохи пирамид отражают рост уверенности в этом и вполне материалистическое представление о жизни после смерти. Фундаментальная цель художественного оформления самой гробницы состояла в том, чтобы обеспечить покойному удовлетворение всех материальных потребностей в загробной жизни. Сцены, изображающие пекарей и пивоваров, гончаров, плотников и слесарей за работой; рыбаков, вытаскивающих невероятно богатый улов; людей, приносящих различные дары — мясо, домашнюю птицу, прекрасную мебель и предметы роскоши… Все они были созданы, чтобы обеспечить постоянное поступление еды, напитков и прочих благ, дабы обеспечить владельца гробницы всеми удобствами в его загробной жизни, слишком похожей на земную. В то время как царь мог надеяться на загробную жизнь среди звезд, наедине с силами Вселенной, даже самым высокопоставленным из его придворных такая судьба была заказана. В смерти, как в жизни, для царя существовали одни правила, для его подданных — другие.

Эти жесткие разграничения размывались и в конечном счете почти исчезли, когда царская власть ослабла во время долгого господства Пепи II и борьбы, которая последовала за ним. Идеи трансцендентальной загробной жизни в обществе богов распространяются на все население в целом, преобразуя погребальные обряды и культуру в целом. Преуспеть в земной жизни и оставить после себя «добрую память» отныне было недостаточно. Теперь главными стали надежда на что-то лучшее в мире ином, преображение и перевоплощение.

Представления о том, что лежит по другую сторону смерти, разрабатывались, зашифровывались и объединялись во все более причудливых формулировках. В процессе этого древние египтяне создали понятие первородного греха, образ подземного мира, кишащего опасностями и демонами, представление о последнем суде перед лицом великого божества — и обещание прекрасного воскрешения. Последнее откликнется эхом в более поздних цивилизациях и в конечном счете сформирует иудеохристианскую традицию.

Ранее, в эпоху великих строителей пирамид, считалось, что перерождение в любом из возможных смыслов происходит исключительно с царями. От этого зависело, достигнет ли царь божественного статуса — даже если, как в случае Унаса, это буквально означало поглощение самих богов. Только царь, земное воплощение небесного бога Гора, сына Солнца, обладал достаточным влиянием, знаниями и рангом, чтобы получить доступ к царству небесному.

Первые трещины незыблемая система царской исключительности дала во время правления Пепи II. Как ни странно, процесс распада этой системы привилегий начался в самой царской семье. У единокровной сестры Пепи, Нейт, была своя собственная крошечная пирамида, расписанная текстами — выдержками из заклинаний, которые до того времени считались исключительным достоянием суверена. Рябь от этого незначительного нарушения традиций вскоре распространяется на значительную часть египетского общества. В оазисе Дахла, достаточно далеком от царского двора, чтобы нарушения протокола остались безнаказанными, губернатор Медунефер был похоронен в окружении защитных погребальных заклинаний, взятых из «Текстов пирамид». Поколением позже другой чиновник зашел еще дальше, украсив стены своей погребальной камеры тем же набором заклинаний, что используются в пирамиде Унаса. Вскоре даже мелкие провинциальные чиновники расписывали свои деревянные гробы как выдержками из «Текстов пирамид», так и новыми текстами.

Трудно сказать, как преемники Пепи отреагировали на столь глубокие социальные и религиозные изменения: за исключением крошечной пирамиды Иби в Саккаре, ни одна гробница царей XVIII династии или правителей Гераклеополиса так и не обнаружена. По всей вероятности, на этих памятниках использовались новые способы отличить захороненных в них царей от простых смертных. И все же использование рядовыми египтянами текстов и изображений, прежде доступных лишь царской семье, потрясло саму основу древнеегипетской цивилизации. Пропасть, которая разделяла царя и его подданных с рассвета исторической эпохи, теперь исчезла — раз и навсегда. Отныне каждый египтянин мог надеяться достичь блаженства загробной жизни и провести вечность в кругу богов.

В то же время именно это размывание различия между принадлежащим царям и их подданным по иронии судьбы подчеркнуло уникальное положение царя. Изображения царских регалий на гробницах рядовых египтян позволяли последним достичь божественного статуса — и, следовательно, возродиться после смерти; но в этом они лишь подражали царю. Во время политического раскола и гражданской войны это, возможно, помогало людям верить, что божественная царская власть продолжает существовать несмотря ни на что, и черпать в этом силы, чтобы встретить свою судьбу. Так называемая «демократизация загробной жизни» была отнюдь не демократична — и в этом плане являлась истинно древнеегипетским новшеством.

Столь же глубоким, как появление «открытого доступа» к загробной жизни, было изменение в самом представлении о ней. Многие «Тексты пирамид» иллюстрируют прежнюю веру в путешествие царя к звездам и его пребывание среди «бессмертных», но в некоторые фрагменты также введено новое понятие — мертвый царь ассоциируется с Осирисом. Этого древнего бога земли уважали и боялись как правителя подземного царства, но его победа над смертью и разрушением обещала воскрешение царям — а позже и простым людям. Вечной жизни можно добиться, как добывая свой хлеб насущный на земле, так и пребывая в неизменном ритме Вселенной. Осирис стал покровителем мертвых, а его подземное царство — местом, куда они стремились попасть. Его хтоническая сфера сперва была присоединена к сфере небесной, а затем и заменила ее в качестве места загробной жизни египтян.