Стивен Рансимен - Королевство Акры и поздние крестовые походы. Последние крестоносцы на Святой земле

Не считая церквей тамплиеров, которые имели округлую форму, в строительстве небольшой часовни неизменно использовалась прямоугольная форма с апсидой, иногда включавшейся во внешнюю стену, в восточном конце. Кладка была прочной. Плоская каменная крыша опиралась на единственный свод, стрельчатый и с поперечными ребрами. Такие часовни строились во всех замках, даже в таких изолированных крепостях, как на холме Вуэйра у развалин древней Петры [96] От часовни на холме Вуэйра осталось немногим больше апсиды. Можно разглядеть слабо оформленный карниз, но никаких других следов украшений. Камни, из которых она построена, мельче тех, что обычно использовались в постройках крестоносцев. Видимо, она имела небольшой нартекс и крипту. Часовня в Кераке была значительно больше и имела четыре окна. По некоторым сведениям, ее украшали фрески, но до наших дней не дошла ни одна. Часовня тамплиеров в Атлите была не круглой, а двенадцатиугольной, она относится к XIII веку. . Более крупные церкви также имели прямоугольную форму с боковыми нефами, проходившими по всей длине здания и отделенными от центрального нефа колоннами или столбами. Почти всегда в них были три апсиды, обычно скрытые извне в толще стен. Великий собор в Тире и одна или две другие церкви имели короткие трансепты, которые делали их крестообразными в плане, но не представляли конструктивной важности. У собора в Тортосе есть дьяконник и протезис на юго-восточном и северо-восточном углах. Лишь у немногих церквей, например Святой Анны в Иерусалиме, и соборов, как в Кесарии, были купола на пандантивах над помещением перед алтарной частью; но крыша обычно была плоской или имела форму бочонка. Над боковыми нефами почти всегда строились крестовые своды. Центральный неф покрывали либо крестовым сводом, либо одним длинным стрельчатым и ребристым цилиндрическим сводом. Если нефы были ниже остальной части церкви, вдоль клерестории располагали окна. Даже с восточной стороны окна были маленькими, чтобы не пропускать обжигающее сирийское солнце. За очень немногими исключениями, арки имели стрельчатую форму. Башни встречались редко. Церковь аббатства на горе Фавор имела две башни по обе стороны от западного входа, каждая с небольшой часовней в апсиде на уровне земли. Иногда к церкви пристраивали башенную колокольню, но она никогда была с основным зданием единым целым [97] Эти сведения я в основном черпал из личного знакомства с данными постройками. .

Отделка часовни XII века была самой простой. Часто использовались колонны из старинных зданий. Встречались разные капители. Одни древние, другие скопированные с коринфских и плетеных колонн в византийском и арабском стиле, возможно построенные местными каменщиками или франками, обратившими внимание на местную манеру, а третьи в западном романском стиле. Некоторые церкви, такие как в Карьят-эль-Энаб, украшались фресками в византийском стиле, а обитель на горе Сион — мозаикой, как и часовня Успения рядом с ней [98] Игумен Даниил, «Житие и хождение игумена Даниила из Русской земли», видел мозаику в обители в 1106 году, а около 1160 года Иоанн Вюрцбургский описывал тамошние мозаичные портреты апостолов и надпись на латыни о схождении Святого Духа, а также мозаику в часовне Успения с надписью на латыни, но с греческими терминами. . Возможно, там работали византийские художники, и совершенно точно — в церкви Рождества в Вифлееме, куда их прислал император Мануил со всеми необходимыми материалами. Но церкви редко украшались изображениями. Арки обычно отделывали орнаментом в виде ромбов или листьев. До наших дней дошло мало скульптурных фигур. Клиновидные камни в арках часто имели кубоватую форму. Другим любимым украшением была простая розетка.

Церковь XII века производила общее впечатление несколько тяжелого, почти приземистого строения по сравнению с конструкциями того же периода на Западе. Это происходило из-за того, что мастера были вынуждены обходиться без дерева и принимать меры предосторожности на случай землетрясений, но результат обычно имел гармоничные пропорции. Несомненно, что крестоносцы привезли с собой своих архитекторов, проникнутых стилем Франции, особенно Прованса и Тулузы, но они явно слушали советы местных зодчих. Стрельчатая арка была распространена на Востоке. Первые известные примеры ее на Западе — две церкви, построенные около 1115 года Идой Лотарингской, матерью первых двух франкских правителей Иерусалима. Ее старший сын Эсташ Булонский незадолго до того вернулся из Палестины. Само собой приходит на ум, что мастера, возвратившись с Востока, популяризировали новый прием на Западе, где он развился в соответствии с местными потребностями [99] Некоторые орнаменты в церквях Иды в Васте и Сен-Вюльмере в Булони явно напоминают арабские. Стрельчатые арки встречаются в Клюни примерно в то же время. Роль армянских зодчих в распространении стрельчатой арки и оживального свода (в которой из-за преувеличений Стржиговского стали сомневаться) еще предстоит оценить. Еще многое можно сказать и о том, что создали армяне в самом Утремере. .

Невозможно сделать общий вывод относительно происхождения различных архитектурных и орнаментальных деталей. Купол церкви Святой Анны в Иерусалиме близко напоминает купола, которые строили французские архитекторы в Перигоре, но такой же тип купола на парусах без барабана можно найти и на Востоке [100] Купол Святой Софии в Константинополе не имеет барабана. Барабаны редко встречались в персидской архитектуре. . Резной орнамент в романском стиле порой так похож на византийский и армянский, что отличить один от другого довольно трудно. Вероятно, что резные фигуры и капители с более фантастическими деталями были делом рук франкских художников, но традиционные орнаменты — аканф и виноградные листья — выполнялись местными мастерами. Узор в виде ромбов, видимо, перебрался на юг с севера, даже в самой Европе, но «собачий зуб» [101] «Собачий зуб» — орнамент в виде ряда заостренных лепестков, напоминающих собачьи зубы. ( Примеч. пер. ) был уже известен на Востоке. Он встречается, как и кубоватые камни свода, на больших воротах периода Фатимидов Баб-эль-Футух в Каире, построенных армянскими архитекторами из Эдессы, где византийцы за несколько десятилетий до того построили множество новых зданий.

Что касается изобразительного искусства, то в дошедших до нас его образцах чувствуется столь сильное византийское влияние, что даже возникают сомнения, а работал ли на Востоке хоть один франкский художник. Мозаику в Вифлееме, вне всяких сомнений, придумали и выполнили художники из Константинополя по имени Василий и Ефрем, хотя они работали в сотрудничестве с местными латинскими властями. На ней изображены и западные, и восточные святые и надписи на двух языках — на латыни и греческом. Мозаичный Христос в латинской часовне на Голгофе, вероятно, тоже их работа [102] Мозаика Христа во славе на своде латинской часовни на Голгофе, возможно, является византийской работой предыдущего века. . Быстро разрушающиеся фрески в Карьят-эль-Энаб по стилю похожи на византийские, но выбор темы — восточный, а надписи на латыни. Около 1170 года в Палестине определенно работали греческие художники под покровительством императора Мануила, которые занимались фресками в православных монастырях в Каламоне и Святого Евфимия. Нет никаких сомнений, что католические священники в Карьяте наняли их украсить их церковь. Порой маленькую церковь в Амиуне недалеко от Триполи принимают за постройку крестоносцев по причине ее архитектурного стиля, однако она посвящена греческому святому Фоке, и ее надписи на греческом языке и византийские фрески свидетельствуют о том, что она всегда была православной. Ее пример показывает, как трудно провести четкую границу между местным и франкским стилем. Многие франкские церкви в лице своих прелатов получали дорогие дары от константинопольского императора. Великий архиепископ Гийом Тирский говорит нам, что император Мануил роскошно одарил его собор, и даже труп епископа Назаретского Ашарда, который приезжал в императорскую столицу вести переговоры о браке Балдуина III и там скончался, прибыл назад, нагруженный не меньшим количеством пожертвований. Весь XII век, особенно в правление Мануила, Утремер и Византия находились в тесном общении, и влияние византийских мастеров наверняка было велико. Оно продержалось до следующего века. Из описания дворца Ибелинов в Бейруте, которое мы читаем у Вильбранда Ольденбургского, с мозаикой и мрамором, можно предположить, что это была византийская работа. Построивший его старый сеньор Жан Ибелин был сыном византийской принцессы.