Стивен Рансимен - Королевство Акры и поздние крестовые походы. Последние крестоносцы на Святой земле

К тому времени латиняне и сами уже начали осознавать значение Анатолии, хотя и видели в ней не столько плацдарм для агрессии против них самих, сколько территорию, в которой они нуждались сами, чтобы иметь опору для контроля над Средиземноморьем. Госпитальеры заняли Родос, можно сказать, случайно, но этот факт стал свидетельством новой ориентации западных сил. Итальянские республики давно уже интересовались островами Эгейского моря. Естественно, что их внимание, как и внимание всего латинского мира, обратилось и к противоположному берегу материка. Когда эмир Айдына Умур, владевший превосходной гаванью Смирны, построил флот для того, чтобы заниматься пиратством в водах Эгейского моря, венецианцы и родосские рыцари не стали сидеть сложа руки. В 1344 году эскадра, для которой Венеция и зависимые от нее города выделили около двадцати кораблей, рыцари — шесть, а папа и король Кипра — по четыре, выдвинулась на Смирну. С ними был и латинский патриарх Константинополя Энрико д’Асти. Соединенные силы разгромили айдынского эмира в морском сражении в праздник Вознесения у входа в залив. Христианские союзники по просьбе папы не стали принимать приглашения генуэзца, бывшего хозяина Хиоса Мартина Заккариа, который примкнул к экспедиции, чтобы вернуть себе остров, отбитый византийцами, и поплыли в Смирну. После непродолжительной борьбы город пал перед ними 24 октября, хотя цитадель еще сопротивлялась.

Столь легкую победу удалось одержать в первую очередь из-за плохой подготовки эмира Умура и его завистливого страха перед такими же эмирами. Он слишком поздно пришел со своим войском на помощь городу. Но победителей прельстила возможность попытаться завоевать внутренние районы. Они потерпели крупное поражение в нескольких милях от города, Энрико д’Асти и Мартин Заккариа погибли в бою. Однако мусульмане не смогли вернуть себе Смирну, и по договору, подписанному в 1350 году, она отошла госпитальерам, хотя цитадель осталась в руках тюрок. Рыцари владели Смирной до 1402 года, когда ее штурмом взял Тимур.

В то время как судьба Смирны еще висела на волоске, французский дворянин Умберт II, дофин Венский, объявил о своем желании отправиться в крестовый поход на Восток. Это был слабый и пустой человек, но искренне благочестивый и не честолюбивый. После переговоров с папой было решено, что он приведет подкрепления христианам в Смирне. В мае 1345 года он отплыл из Марселя с контингентом рыцарей и клириков, и вместе с ним на Восток решили отправиться войска из Северной Италии. После ряда злоключений он все же достиг Смирны в 1346 году, и его войско разбило тюрок в битве за стенами города. Там он пробыл недолго. К лету 1347 года он вернулся во Францию. Вся его экспедиция оказалась совершенно никчемной. Но значение ее заключается в том, что теперь римская церковь была готова рассматривать военные действия в Анатолии как крестовый поход.

В 1361 году Петр Кипрский, который недавно приобрел Корикос у армян, при помощи госпитальеров атаковал тюркский портовый город Атталию. После недолгого сопротивления 24 августа Атталия пала перед ним. Соседние эмиры Алайи, Манавгата и Текке поклялись ему в верности, рассчитывая, что его дружба может пригодиться им в борьбе с их главным врагом — великим Караманом. Но вскоре они забыли о присяге и несколько раз пытались отвоевать Атталию, которая, однако, оставалась во власти у Кипра еще шестьдесят лет.

Но тем временем Европа была вынуждена обратить свой взгляд севернее. Первые десятилетия XIV века были свидетелем необычайного роста могущества турецкого эмирата, основанного Османом, сыном Эртогрула, и в честь него называемого османским или оттоманским. В 1300 году Осман был мелким князьком с землями в Южной Вифинии. Ко времени своей смерти в 1326 году он овладел Бурсой и большей частью территории между Адрамитионом, Дорилеем и Мраморным морем. Такой территориальной экспансии он отчасти был обязан своей умелой и гибкой дипломатии в отношениях с соседними эмирами, но еще больше — слабости Византии. В 1302 году император Андроник II опрометчиво принял к себе на службу Каталонскую компанию во главе с Рожером де Флором, бывшим тамплиером, который нажил себе целое состояние бесчестным вымогательством во время взятия Акры. Рожер успешно бился с турками, но еще активнее — со своим повелителем императором. Его убили в 1306 году, но его каталонцы оставались в империи и действовали против нее до 1315 года. Во время своих войн они привели в Европу турок, прежде служивших императору в Азии. Вскоре после роспуска каталонцев в империи началась гражданская война между Андроником II и его внуком Андроником III, которая закончилась только после смерти первого в 1328 году. Обе стороны использовали турок в качестве наемников. Тем временем сын Османа Орхан продолжил отцовский труд. Он более-менее подчинил себе эмиров более южных земель и приступил к завоеванию Вифинии. Никея была захвачена в 1329 году, а Никомедия — в 1337-м. В 1341 году в империи снова разразилась гражданская война между Иоанном V и его тестем Иоанном Кантакузином, тогда как растущее могущество Стефана Душана в Сербии отвлекало на себя внимание всех балканских народов.

В 1354 году Орхан, принявший титул султана, отправил войска через Дарданеллы захватить город Галлиполи. Два года спустя он перевез через пролив несколько тысяч своих подданных и поселил их во Фракии. В следующем году он смог продвинуться вглубь страны и захватить великую крепость Адрианополь, которая стала его второй столицей. Ко времени его смерти в 1359 году ему принадлежала почти вся Фракия, и Константинополь был изолирован от своих европейских владений. Сын и преемник Орхана Мурад I имел все возможности, чтобы продолжить труд своих предшественников. Первым делом он основал корпус янычар из насильно обращенных в ислам христианских детей-рабов, присланных ему в качестве дани.

Экспансия османов не прошла незамеченной для Запада. Пока Европа не видела в них большой опасности для себя, поскольку великая сербская империя, казалось, в состоянии сдержать любое их наступление. Но над Константинополем нависла явная угроза, а вместе с ним и над коммерческими интересами итальянцев. Впрочем, ведь греки были раскольниками; и политика западной церкви состояла в том, чтобы добиться от них подчинения Риму, прежде чем даже рассматривать вопрос об оказании им какой-либо помощи. Моральный шантаж подобного рода был обречен на провал. Не только религиозные убеждения, но и национальная гордость и память о прошлых зверствах западноевропейцев не позволили греческому народу согласиться на гегемонию католической церкви, даже если его властители и были готовы пойти на сделку.