Стивен Рансимен - Королевство Акры и поздние крестовые походы. Последние крестоносцы на Святой земле

Пока Кутуз стоял под Акрой, до него дошли вести, что Китбука перешел Иордан и вступил в Восточную Галилею. Кутуз без промедления повел армию на юго-восток через Назарет и 2 сентября подошел к Айн-Джалуту, «Источнику Голиафа», где христианская армия разгромила Саладина в 1181 году. На следующее утро подошли монголы. Их конницу сопровождали контингенты грузин и армян, но у Китбуки не хватало разведчиков, а местное население встретило его неприветливо. Он не знал, что целая армия мамлюков уже неподалеку. Кутуз же хорошо сознавал свое численное превосходство. Поэтому он скрыл свои основные силы за ближними холмами и раскрыл только авангард под началом Бейбарса. Китбука попал в его западню. Он ударил всеми своими силами по противнику, которого видел перед собой. Бейбарс стремительно отступил в холмы, горячечно преследуемый монголами, но вдруг вся их армия оказалась в окружении. Китбука сражался как лев. Египтяне дрогнули, и тогда сам Кутуз вступил в битву, чтобы их воодушевить. Но через несколько часов начало сказываться численное превосходство мусульман. Отдельным воинам Китбуки удалось пробиться сквозь вражеское кольцо, но сам он не желал смириться с поражением. С ним почти не было никого из соратников, когда под ним убили коня и самого его взяли в плен. Пленение Китбуки закончило битву. Связанным его привели к султану, который стал насмехаться над нам за этот провал. Полководец отвечал вызывающе, обещал ужасное возмездие победителям и похвалялся, что он-то, в отличие от мамлюкских эмиров, никогда не предавал своего господина. Ему отрубили голову.

Битва при Айн-Джалуте была одной из самых решающих битв истории. Это правда, что в силу событий, произошедших на расстоянии четырех тысяч миль от этих мест, армия монголов в Сирии оказалась слишком малочисленной, чтобы подчинить себе мамлюков без какого-то чудесного везения, и это правда, что если бы вскоре после разгрома монголы прислали бы более крупную армию, все еще можно было бы исправить. Но непредвиденные события, которые случаются в истории, не позволили повернуть вспять то, что решилось при Айн-Джалуте. Победа мамлюков спасла ислам от самой страшной угрозы, с которой ему когда-либо приходилось сталкиваться. Если бы монголы вошли в Египет, в мире не осталось бы великого исламского государства восточнее Марокко. Мусульман в Азии было слишком много, чтобы уничтожить их поголовно, но власть уже не принадлежала бы им. Если бы победил христианин Китбука, то монголы укрепились бы в своих симпатиях к христианам и азиатские христиане пришли бы к власти впервые со времен великих ересей домусульманской эры. Досужие домыслы — раздумывать о том, что случилось бы потом. Историк может лишь рассказать, что случилось на самом деле. Айн-Джалут сделал мамлюкский султанат Египта главной силой на Ближнем Востоке в течение следующих двухсот лет вплоть до подъема империи османов. Он поставил крест на местных азиатских христианах. Усиление мусульманского и ослабление христианского элемента приведет к тому, что вскоре монголы, оставшиеся в Западной Азии, примут ислам. А также он ускорил умирание крестоносных государств, ибо, как предвидел магистр тевтонцев, победившие мусульмане теперь стремились полностью покончить с врагами веры. Через пять дней после победы султан вошел в Дамаск. Айюбид аль-Ашраф, бросивший монголов, снова сел в Хомсе. Бежавший в Египет эмир Хамы, тоже из Айюбидов, вернулся к себе в эмират. Халеб вернули в течение месяца. Хулагу, разгневанный потерей Сирии, ничего не мог поделать, пока не восстановится порядок в самом сердце монгольской империи. В декабре он отправил войска, чтобы вернуть Халеб, но через две недели они были вынуждены отступить, перебив огромное количество мусульман в отместку за смерть Китбуки. Но это было все, чего смог добиться Хулагу, мстя за своего верного друга.

Султан Кутуз отправился в обратный путь покрытый славой. Но хотя предсказания Китбуки о возмездии целиком и не исполнились, очень скоро жизнь показала, насколько правдивы были его насмешки над вероломством мамлюков. Кутуз стал подозревать своего самого энергичного командира Бейбарса, и, когда тот потребовал, чтобы его поставили править Халебом, ему было грубо отказано. Бейбарс не сдал долго раздумывать и тут же начал действовать. 23 октября 1260 года, когда победоносная армия дошла до границы дельты Нила, Кутуз решил устроить себе передышку и поохотиться на зайцев. Он взял с собой нескольких эмиров, включая Бейбарса и некоторых друзей. Как только они удалились от лагеря на порядочное расстояние, один из них подъехал к султану как бы с какой-то просьбой и крепко держал его руку, будто бы собираясь ее поцеловать, а в это время Бейбарс набросился на своего господина сзади и вонзил меч в его спину. Потом заговорщики поскакали в лагерь и объявили, что султан убит. Начальник штаба Актай находился в палатке султана, когда они пришли, и сразу же спросил, кто из них совершил убийство. Бейбарс признался, что он, и Актай усадил его на султанский трон и первым принес ему присягу, а его примеру последовали все военачальники армии. В Каир Бейбарс вернулся уже султаном.

Рукн ад-Дин Бейбарс аль-Бундукдари в то время приближался к пятидесятилетию. Это был уроженец половецких степей, дюжий, смуглокожий и голубоглазый богатырь с громким и звучным голосом. Когда он впервые оказался в Сирии юношей-рабом, его предложили эмиру Хамы, который осмотрел его и счел слишком нескладным увальнем. Но на невольничьем рынке его приметил эмир мамлюков Бундукдар и почувствовал в нем смышленый ум и купил для мамлюкской гвардии султана. С тех пор Бейбарс быстро продвигался по карьерной лестнице, а после его победы над франками в 1244 году считался самым способным из мамлюков. Теперь же он доказал, что является еще и государственным мужем высочайшего калибра, который не позволяет становиться у него на пути никаким соображениям ни чести, ни благодарности, ни милосердия.

Его первой задачей было укрепить свое положение в качестве султана. В Египте его приняли без сомнений, но в Дамаске захватил власть другой эмир-мамлюк по имени Санджар аль-Халаби. Санджар пользовался популярностью в Дамаске; и одновременное наступление монголов на Халеб угрожало вырвать Сирию из-под контроля Бейбарса. Но правители-Айюбиды Хомса и Хамы разбили монголов, а Бейбарс тем временем подступил к Дамаску и разгромил войска Санджара у города 17 января 1261 года. Жители Дамаска бились за Санджара, но Байбарс подавил их сопротивление. Затем он разобрался с Айюбидами. Правителя Керака заманчивыми посулами уговорили признать власть султана и затем тихо устранили. Аль-Ашрафу из Хомса оставили его город вплоть до его смерти в 1263 году, после чего Хомс аннексировали. Только в Хаме одна ветвь династии сумела просуществовать под пристальным надзором в течение еще трех поколений. Бейбарс, кроме того, хотел придать своему правлению религиозную санкцию. Какие-то бедуины привели в Каир темнокожего человека по имени Ахмед, которого объявили дядей покойного халифа. Бейбарс сделал вид, что проверил его родословную, и приветствовал его как халифа и религиозного лидера ислама, но не дал ему никакой реальной власти. Ахмеда, получившего новое имя аль-Хаким, вскоре послали на войну — вернуть Багдад из рук монголов. Когда во время этой попытки, которую Бейбарс поддержал очень слабо, аль-Хаким погиб, халифом номинально стал его сын. Эта невразумительная династия сомнительных Аббасидов сохранялась в Каире до тех пор, пока продолжалось правление мамлюков.