Борис Поршнев - Загадка «снежного человека» [Современное состояние вопроса о реликтовых гоминоидах]

Общее строение тела «дикого человека» по впечатлению, оставшемуся у В. А. Хахлова от рассказов очевидцев, характеризуется не полной вертикальностью. Оно как будто наклонено вперед. Впрочем, надо оговориться, что и в этом пункте допустимо предполагать существенную ошибку В. А. Хахлова, связанную с его субъективной установкой на расширение морфологической дистанции между этим человекоподобным животным и человеком. Никаких показаний очевидцев в пользу указанного представления В. А. Хахлов не сообщает. Он приводит лишь сведения о толстой шее, наклоненной вперед, вследствие чего голова этого существа втянута в плечи; она расположена так, как у человека смотрящего вверх, и производит впечатление, будто он готов броситься на кого-то, как борец, который приготовился к схватке. Плечи сдвинуты вперед, что создает сутулость, на которую не раз указывали очевидцы, а руки оказываются висящими не по швам, а немного спереди. Фигуру «дикого человека» В. А. Хахлов характеризует относительной длиннорукостью и коротконогостью.

В целом, думается, автор создал несколько искусственный образ «ксы-гыик» почти из одних подчеркнутых признаков, отличающих это существо от человека, недостаточно отразив указания своих осведомителей на черты сходства. Однако сравнительно-анатомические исследования и реконструкции В. А. Хахлова являются в общем в высшей степени важной ступенью науки.

В. А. Хахлов собрал у казахов и еще множество ценных сведений о «ксы-гыик». Цвет его шерсти как у темных рыжевато-бурых верблюдов с примесью серого цвета, характер волоса — как у верблюженка. Однако, подчеркивает зоолог, речь шла во всех случаях о наблюдениях летней окраски, что не исключает значительного изменения как окраски, так и характера волоса в другие сезоны.

Много сведений было получено о местах встреч о этим существом: оказалось, его видели и у ледников в горах, и в песках или зарослях камышей в пустынях, и вблизи водоемов — озер и рек. По-видимому, говорит В. А. Хахлов, для него важно одно — безлюдность. Он спускается с гор в низины, когда люди перегоняют стада из низин в горы, и наоборот. Встречи живых особей и наблюдения следов показывают, что живет «ксы-гыик» и в одиночку, и более или менее постоянными парами, и парами с детенышами. Подавляющее большинство описанных встреч с «диким человеком» имело место не днем, а в сумерках, или в ночное время.

О его постоянных жилищах никто не упоминал, но временные логова обнаруживали в неглубоких пещерах, под нависающими камнями, в углублениях под густыми кустами, в нишах глинистых обрывов, в камышах. От этих логов исходит неприятный запах.

Как видно из рассказов казахов, продолжает В. А. Хахлов, помимо растительной пищи (корней, стеблей, ягод), значительную долю в питании «дикого человека» занимают животные: он ест некоторых беспозвоночных, уничтожает птенцов и яйца птиц, не пренебрегает амфибиями и рептилиями, но, пожалуй, особо важную часть его рациона составляют грызуны, которых, как в горах, так и в песках и в пустынях вполне достаточно, чтобы ему прокормиться. Приводит В. А. Хахлов и два рассказа о том, как «ксы-гыик» оставлял нетронутыми внутренности выпотрошенных им перед едой птенцов, горлицы, мелкого грызуна — песчанки.

Очень интересны и полученные В. А. Хахловым сведения о том, что с наступлением зимы «дикий человек» откочевывает все далее на юг, в сторону Тибета. Там, на юге, он и вообще якобы встречается теперь чаще, так как уходит в наиболее труднодоступные и ненаселенные места. Поэтому проф. Хахлов считает вероятным, что изучавшийся им тянь-шаньский «дикий человек» и ныне привлекший широкое внимание гималайский «снежным человек» — это одно и то же. Действительно, в этом уже немыслимо сомневаться.

«Чем больше удавалось разузнавать об этом существе, — пишет В. А. Хахлов, тем становилось яснее, что речь идет не о каком-то человеке, а о своеобразном человекообразном существе. Это могла быть замечательная ветвь приматов, которая сохранилась с древнейших времен в Центральной Азии, приспособившись к жизни в условиях высоких гор и пустынь. В этой ветви наметился путь к превращению примата в человека (словоупотребление неточное, ибо человек тоже, как и обезьяны, входит в отряд приматов.), развились некоторые человеческие черты, которые и являются причиной того, что видевшие это существо принимают его за своеобразного человекозверя… То, что мне удалось выяснить, свидетельствует о преобладании в нем звериных черт».

Дальнейшее обобщение всех данных позволит нам проверить, насколько велики эти «человеческие черты» в смысле строения тела, т. е. анатомии и морфологии данного вида животных. По-видимому, в представления В. А. Хахлова придется внести коррективы в смысле увеличения удельного веса этих черт. Но если В. А. Хахлов и ошибался, то в сторону менее препятствующую дальнейшим зоологическим исследованиям: ведь речь идет о доподлинном животном, и естественно было заострить внимание на его отличии от человека, так как всякое неосторожное преувеличение его человеческих черт могло снести всю проблему далеко в сторону от русла естествознания.

Проект дальнейших действии В. А. Хахлова состоял в том, чтобы отправить за тысячу километров на юг, в Синьцзян небольшую экспедицию — не только в надежде поймать, сколько с целью убить это своеобразное двуногое, в действительном существовании которого он уже не сомневался, и привезти для начала хотя бы конечности и голову, предохранив их от разложения формалином в кожаном мешке. Один из очевидцев и один местный охотник брались в течение года выполнить это сложное и небезопасное путешествие, наметив определенные приемы выслеживания и преследования животного.

Но, как уже отмечено, гипотезы и предложения молодого зайсанского зоолога не были поддержаны Российской Академией наук. Судьба исследований В. А. Хахлова ярко характеризует косность дореволюционной Академии наук и то противодействие, на которое натолкнулось это намечавшееся открытие отечественной материалистической науки. Первая мировая война с 1915 г. прервала и все другие попытки В. А. Хахлова.

И все же неправильно было бы сказать, что его труды в то время не дали никаких плодов и последствий.

Мы говорили, что В. А. Хахлов неоднократно сообщал проф. П. П. Сушкину о своих исследованиях проблемы «дикого человека», получая от последнего советы и некоторую встречную информацию. Согласно воспоминаниям Хахлова, уже в ответ на первые сообщения, посланные в 1907 г., Сушкин тогда же прислал ему пространное письмо на 27 почтовых листах, целиком посвященное вопросу о происхождении человека.

Ото была лишь первая из попыток П. П. Сушкина, орнитолога и палеонтолога по специальности, обратиться и к теории антропогенеза. Изучение архива и литературного наследства П. П. Сушкина дало ценный материал для характеристики развития его взглядов в этой области.