Борис Поршнев - Загадка «снежного человека» [Современное состояние вопроса о реликтовых гоминоидах]

Шиптону посчастливилось сфотографировать следы не только очень свежие, не успевшие подвергнуться искажению от таяния снега, но и отпечатавшиеся на слое очень неглубокого снега, в то время как обычно глубина его делала почти невозможной точную фиксацию очертаний подошвы стопы. Шиптон сфотографировал и длинную цепочку следов, снимавшую всякие сомнения в двуногом образе передвижения прошедшего здесь существа. Все это привело к тому, что снимки Шиптона, появившиеся первоначально в газете «Таймс», были затем бесчисленное множество раз воспроизведены и стали своего рода всемирным эталоном. Именно на основе этих снимков сделаны и делаются существенные биологические выводы о строении тела и видовой принадлежности «снежного человека». Но, придавая снимкам Шиптона такое большое значение, следует помнить, что они важны именно как венчающее звено серии, а не изолированно от большого числа сходных наблюдений, хотя и не столь удачно фиксированных.

О тех же следах пишет Меррей, — сначала о том, как их нашли Шиптон и Уорд, затем о своем вторичном открытии их совместно с Бурдиллоном: «…Мы пересекли Менлунг-ла. Подобно Шиптону и Уорду, мы нашли следы йе-ти и, как и они, шли по следу по меньшей мере около 2 миль (животное выбрало самую лучшую дорогу), до тех пор, пока на второй день мы не вышли к морене».

1952 год ознаменовался исследованиями двух швейцарских экспедиций. Особенно важная первая из них, под руководством Вис-Дюнанта, в районе ледника Кхумбу в апреле обнаружила и тщательно исследовала длинные цепочки следов нескольких экземпляров «снежного человека». Они оказались разных размеров. Следы крупного экземпляра имели в длину подошвенной поверхности 25–30 см, в ширину — 12–14 см (как и у экземпляра, сфотографированного Шиптоном), тогда как следы меньшого экземпляра не достигали в длину 20 см. Глубина следа, уходящего в снег, свидетельствовала о том, что вес крупного животного достигал 80–100 кг. На следах, видны все пять пальцев, большой палец повернут несколько внутрь. На некоторых следах есть отпечатки ногтей, а на пятке — пучка волос. Анализ следов при прыжке животного через камень показывает, что оно в этом случае пользуется четырьмя конечностями. «Йе-ти», умозаключает Вис-Дюнант, живут не в одиночку, а семьями, что подтверждается наличием следов разных размеров, в том числе следом принадлежащим бесспорно молодой особи. Как видим, чтение следов на снегу с каждым годом делало успехи, становилось конкретнее! Но одновременно в умозаключениях Вис-Дюнанта уже прозвучала нотка, предвосхищавшая неизбежный кризис этого направления исследований. Действительно ли изучаемый вид животных — «снежный»? Не ошибочен ли эпитет «снежный человек»? «Я не мог обнаружить никаких остатков пищи и никаких экскрементов; это подтверждает гипотезу, что животные лишь проходят эти места и не часто забираются на такую высоту; если бы йе-ти жил и охотился поблизости, мы должны были бы наткнуться на логово, или хотя бы на какое-нибудь временное убежище. Я склонен думать, что он взбирается на перевалы только тогда, когда переходит из одной долины в другую в поисках пищи. Это — шатун, избегающий мест, населенных людьми, и заходящий высоко в горы, в места, обитаемые пантерой, хищным животным, которого йе-ти, по-видимому, не боится».

В самом деле, простая логика требовала в конце концов признать, что обнаруженное крупное млекопитающее не может быть постоянным жителем вечных снегов. Там ему нечем питаться. Несомненно, что на ледниках и снежниках оно могло оказываться лишь перебираясь из одного незаснеженного места в другое, т. е. в момент миграции или, допустим, ухода от опасности. Но в таком случае и едва нащупанный ключ к загадке — следы на снегу — ведет в тупик; как бы виртуозно ни научиться фиксировать и расшифровывать редкие и случайные следы на снегу, это не поведет к обнаружению животного, познанию его биологии. Впрочем, это было только предвосхищением кризиса методики гималайских исследований. «Снежной» тематики хватило еще на три-четыре года.

В отношении второй швейцарской экспедиции 1952 г. отметим только, что она, как кажется, ознаменовалась встречей одного из носильщиков с живым «йе-ти». Тенцинг Норкей, по его словам, лично убедился, что нет никаких оснований не верить рассказу этого носильщика.

1953 год, принесший долгожданную победу над высочайшей вершиной земного шара Чжомолунгмой (Эверестом), внес в исследования проблемы «снежного человека» наряду с прежним интересом к следам на снегу и кое-что новое. Во-первых, сведения о «йе-ти», сообщенные одним из победителей Чжомолунгмы Тенцингом Норкеем, — все это знаменовало более серьезное чем прежде включение в круг внимания исследователей такого источника, как знания о «снежном человеке» хозяев страны — шерпов. Поэтому мы и не будем пытаться здесь их излагать, — этому придется посвятить значительную часть другой главы. Во-вторых, группе индийских альпинистов во главе с Ганди, а затем участнику английской Эверестской экспедиции врачу Эвансу удалось увидеть в высокогорном непальском монастыре Пангбоче древний скальп, якобы снятый некогда с головы «йе-ти», хранимый как реликвия и используемый при некоторых религиозных церемониях; с него удалось сделать многочисленные фотографии, срезать несколько волосков для лабораторного изучения. Эта находка положила начало целой новой линии исследований, приведшей через пять лет к важному открытию в том же монастыре Пангбоче. Летопись изучения «снежного человека» была бы неполна, если бы мы не отметили здесь и результаты трехлетних (1950–1953) этнографических исследований австрийского профессора Рене фон Небески-Войковица в Тибете и Сиккиме. Собранные им у населения сведения, вполне согласующиеся с опросными материалами английских экспедиций, будут использованы ниже.

1954 год ознаменовался нашумевшей экспедицией в Гималаи впервые специально для поисков «снежного человека», посланной на средства английской газеты «Дейли мэйл». Во главе ее стоял представитель этой газеты Ралф Иззард, в составе ее были эрудированные натуралисты — англичане Стонор и Эдгар, индийский зоолог Бисуас, американец — Рассел. Экспедиция была хорошо оснащена, работа ее широко освещалась в печати. Можно сказать, это был апогей надежд на эффектное сенсационное разрешение загадки «снежного человека». В известном смысле экспедиция Иззарда была и в самом деле кульминационной точкой предшествовавшего цикла поисков и исследований. Но, дав немалые плоды, она дала и немалые разочарования, обнажила трудности, которых недооценивали, преграды, которых не предвидели.

Ход экспедиции, проведшей время с января по май 1954 г. в высоких горах Непала, изложен в двух книгах; Ралф Иззард «По следам снежного человека». Книги эти широко известны, имеются и в русском переводе. Это избавляет от необходимости здесь подробно излагать увлекательную историю и интересные плоды экспедиции. Подведем лишь ее самые главные итоги.