Майкл Манн - Темная сторона демократии. Объяснение этнических чисток

В главных лагерях врачи проводили селекцию среди заключенных, обрекая на смерть больных и нетрудоспособных. Узники служили им также подопытными при проведении страшных медико-биологических экспериментов. Врачи, и женщины и мужчины, были самыми образованными людьми среди лагерного персонала. Энно Лол- линг, уроженец Рейна, вступил в нацистскую партию и СС в 1931 г., служил в Освенциме. Был фанатичным нацистом, по мнению многих, был запойным пьяницей. Карьеру начал в Дахау, потом поднялся до начальника медицинского отдела Главного административно-хозяйственного управления СС. Как главный санитарный врач инспектировал лагеря. Фридрих Энтресс начал службу в довоенном лагере Гросс-Розен. Он бежал из Польши, присоединился к нацистам в 1935 г. в возрасте 21 года, через год вступил в СС. Считался «идеологически безупречным» нацистом. Высказывался за повсеместное уничтожение славян как унтерменшей и евреев как «нелюдей». Наполовину поляк, он стыдился и скрывал свою «польскую половинку», делал вид, что не понимает по-польски, и крайне жестоко обращался с польскими заключенными. Такими были истинные нацистские врачи.

Другие персонажи были скорее людьми карьеры, чем идеи. Иоганн Пауль Кремер, врач Освенцима, долгое время вел странный дневник, который, прямо скажем, не изобиловал событиями. Мы узнаем о том, что доктор ел на обед, о том, как сильно он обижен, что университет не присуждает ему очередной степени, о том, как огорчает его отсутствие патриотизма у его шурина. Но о лагере смерти мы узнаем мало. Кремер родился в Рейнской области, в семье фермера. В Освенциме он был, наверное, самым пожилым врачом, по убеждениям – правым националистом. В 1927 г. он возглавил Институт анатомии Вестфальского университета. Увлеченный расово-биологической теорией нацизма, вступил в НСДАП в 1932 г. и в СС в 1934 г. Был фронтовым врачом, потом недолгое время проводил эксперименты в Освенциме. Он производит впечатление озлобленного неудачника, несильно политизированного человека, националиста, увлеченного евгеническими расистскими экспериментами.

Фридрих Меннеке родился в Вестфалии в семье каменщика, социалиста. С необычайным усердием учился в медицинском колледже, вступил в нацистскую партию в 1932 г. в надежде на хорошую карьеру. К радости Меннеке, надежда не заставила себя долго ждать. Поучаствовав в программе Т4, он начал умерщвлять людей в Бухенвальде. В его отчетах о проделанной работе сквозит антисемитизм, приправленный традиционным нацизмом, но в глубине души он был карьеристом, и не более. Среди нацистов встречались и люди идеи. Пресловутый Йозеф Менгеле родился в Баварии. Его отец был хозяином компании, производившей сельскохозяйственное оборудование. Менгеле был отличником в школе, националистом, несокрушимо верящим в теорию расовой гигиены и биомедицины. В НСДАП вступил в 1937 г. в возрасте 26 лет. Служил военврачом на Восточном фронте, был ранен и награжден. Его перевели в Освенцим для проведения экспериментов над заключенными. После отвратительных опытов он лично убивал «подопытный материал», демонстрируя «абсолютную идеологическую твердость». Коллеги считали его человеком «открытым, честным, прямым», лишенным чрезмерной жестокости, заботливым к лагерным детям и притом малопьющим, что в той компании было большой редкостью. Как указывает Лифтон (Lifton, 1986: 377), Менгеле «был адептом нацистской революции в биологии и расовой селекции через убийства. Эдуард Вирте был сыном масона, состоятельного человека и пацифиста. Он воспринял идеалы «почвеннического национализма» еще студентом и вскоре стал пламенным, идейным нацистом. В партию он вступил в 1933 г. в возрасте 25 лет. В следующем году уже был эсесовцем. Заявлял, что готов « выполнить биологические задачи, поставленные СС ». Был принципиальным антисемитом, утверждая, что «евреи вредоносны для Германии», но продолжал лечить евреев даже тогда, когда это стало запрещено. Он служил военврачом на Восточном фронте, потом был переведен в Дахау, где подвизался в той же профессии и, наконец, в 1942 г. был назначен главным врачом гарнизона СС в Освенциме. Коллеги говорили, что он был «лучшим терапевтом всех концентрационных лагерей» (Хёсс с этим соглашается). Он заботился о пациентах-узниках, пытался поднять уровень медицинского обслуживания, однажды вспылил и наорал на чудовищную Ирму Грезе: « Не смей бить моих женщин! » Но он всегда исполнял приказы по уничтожению заключенных, причем делал это лично, проводил эксперименты над людьми, участвовал в селекции новоприбывших и упрекал коллег, если они проявляли малодушие. Лифтон (Lifton, 1986: гл. 18) считает, что у него было раздвоение личности: одна половина была нацистом, вторая – милосердным врачом. Вирте воплощал «нацистский принцип уничтожения: это мерзко, но это необходимо». Врач из бывших заключенных вспоминает о нем так: « Он был идейным нацистом, но ненавидел газовые камеры... Он был нацистом по сути своей, но не жестоким человеком ». Вирте стал жертвой нацистской идеи, которая вынуждала образованных фашистов осуществлять геноцид «из принципа», превозмогая в себе стыд и отвращение.

ПУТЬ К КАРЬЕРЕ № 3: ОТ ПРОГРАММЫ Т4 ДО «АКЦИИ РЕЙНХАРДТ»

В программе умерщвления Т4 64статусные отношения были иными, чем в обычных лечебных учреждениях. Это повлияло на характер проведения геноцида. Его основными центрами были профессиональные сообщества – больницы и местные общины в изолированных сельских районах. Коллеги работали вместе и жили по соседству. Это укрепило связи между двумя социальными группами: врачами/администраторами и рядовым и офицерским составом СС. Исполнители плана Т4 отбирались тщательно. Из 118 человек в моей выборке свыше 90% были нацистами со стажем или членами СС. 9 человек служили в полиции, 13 – в лагерях или айнзацгруппах. 41% имели друзей или родственников, уже работавших в программе эвтаназии, 47% получили рекомендации от вышестоящих.

Это были люди с безупречным, с точки зрения нацистов, послужным списком, пусть они и не были непосредственно замешаны в убийствах. 17 администраторов штаб-квартиры Т4, за исключением Бекера, принадлежали старой нацистской гвардии. По крайней мере, 10 из них получили назначение благодаря семейным или дружеским связям. Все они были уважаемыми административными работниками, нацистами с хорошими связями наверху. Адлере пишет, что большинство устроилось по протекции. Они узнали, что открывается проект, «связанный с Канцелярией фюрера», и это звучало очень заманчиво. Потом выяснилось, что за работу очень неплохо доплачивают и освобождают от фронтового призыва. Идейные убеждения и материальные стимулы совпали. Медицинская наука легитимировала и сам проект, и его методы, и его руководство. Генетики, психиатры, антропологи сошлись в том, что физические и ментальные особенности человека передаются по наследству (Miiller-Hill, 1988). В немецких университетах в понятиях «наследственность» и «раса» большой разницы не видели. Нацистский режим выделял немалые субсидии на научные исследования в области расовой теории. Расовая наука была поставлена на службу идеологии. В исполнителях недостатка не было. Нам известно, что пять крупных немецких ученых отказались участвовать в проекте. Но как сказала дочь одного исследователя о своем отце: « А что еще было от него ждать? Он продал бы душу дьяволу, чтобы заполучить дополнительные фонды для своего института и своих экспериментов ». Наука не всегда дружит с моралью – например, мои коллеги из Калифорнийского университета получили значительные гранты на исследования в области ядерного оружия.