Вадим Волобуев - Иоанн Павел II: Поляк на Святом престоле

Не стоит слепо доверять признаниям этого бойца невидимого фронта. Как многие ушедшие на покой работники тайных структур Италии, он долгое время вращался в сомнительных кругах — достаточно сказать, что начальники всех итальянских разведок принадлежали к «Пропаганде 2», а потому, косвенно или прямо, имели выходы на организованную преступность. Кроме того, Арконте работал на международную антикоммунистическую сеть «Гладио», о которой впервые стало известно из завещания Альдо Моро. Причастность к явным или мнимым секретам многим кружит голову, распирая ощущением собственной значимости. Отсюда берется склонность к фантазированию — болезнь, от которой в наиболее острой форме страдал Агджа. Апостольская столица, а также семья Эстерманна, да и бывший директор Штази Маркус Вольф отрицали возможность его работы на Восточный Берлин, а бывшие коллеги по «Гладио» отказывали в доверии и самому Арконте [1283].

В 1998 году Конгрегация вероучения впервые рассмотрела дело основателя мексиканского ордена «Легионеры Христа» Марсиаля Масиэля Деголладо, обвиненного восемью бывшими семинаристами в сексуальных домогательствах. Разбирательство закончилось ничем: за энергичного священника вступились госсекретарь Содано и кардинал Сомало, глава Конгрегации по делам институтов посвященной жизни и обществ апостольской жизни (в ведении которой находился орден). Волну против харизматичного слуги Божьего годом раньше подняла крупнейшая газета Коннектикута «Хартфорд Курант», но куда ей было тягаться с главой организации, ворочавшей миллиардами евро, которой к тому же симпатизировал целый сонм влиятельных американских католиков: публицист Ричард Джон Нойхаус, биограф Войтылы Джордж Вейгел, бывшая посол в Апостольской столице Мэри Энн Глендон и губернатор Флориды Джеб Буш (сын Буша-старшего). Да и сам понтифик не скрывал восхищения перед этим деятелем, сумевшим в насквозь секулярной Мексике, где священникам запрещено было даже появляться на улице в сутане, создать массовую структуру и основать в Риме один из крупнейших католических вузов (Regina Apostolorum), которому тогда же, словно в пику недоброжелателям, Войтыла придал статус папского университета [1284].

Не стоит, пожалуй, усматривать причину такой снисходительности к разоблаченному позже развратнику в цинизме и бессердечии. Взгляды Войтылы были известны. Он просто не мог поверить, что этот символ святости вел двойную жизнь. Прочие защитники Масиэля тоже были людьми достойными. Например, Нойхаус в свое время выступал против Вьетнамской войны, а Содано, как известно, вынужден был уехать из Чили, выдавленный оттуда Пиночетом и лояльным ему клиром. Быть может, они сочли дело Масиэля аферой, вдохновленной гремевшим тогда же процессом против Далласской епархии, который закончился первым обвинительным приговором: церковь выплатила 23,4 миллиона долларов техасским министрантам, пострадавшим от ксендза Рудольфа Коса. Одновременно в Бостоне началось дело священника Джона Джегана, результат которого спустя несколько лет потрясет весь американский католицизм, запустив маховик разоблачений [1285]. Придется ждать восшествия на Святой престол чуждого сантиментов панцеркардинала Ратцингера, чтобы мексиканского комбинатора все-таки постигла кара.

В декабре 1998 года, когда еще не умерла надежда на мирное разрешение косовского кризиса, вновь напомнил о себе Ирак. Саддам Хусейн выслал из страны международных инспекторов, получив в ответ удары англо-американской авиации по своим военным объектам. Поскольку эти объекты нередко находились в городах, удары привели к большим жертвам среди мирного населения, а кроме того, спровоцировали острый кризис в отношениях США и Великобритании с Россией и Китаем (первая даже отозвала на время послов из Вашингтона и Лондона). Святой престол также присоединился к противникам жестких мер. Еще в феврале римский папа просил Генерального секретаря ООН Кофи Аннана сделать все для предотвращения военной интервенции, а 20 декабря в молитве «Ангел Господень» Иоанн Павел II заявил, что испытывает боль «ввиду происходящего с иракским народом, к чему никто не может остаться равнодушным» [1286]. Остро выступил и кардинал Содано, который обвинил США и Великобританию в двойных стандартах — мол, в то время как Ирак карают бомбардировками за несоблюдение резолюций ООН, другим государствам (то есть Израилю) лишь ставят это на вид [1287].

Год 1998‐й явил и примеры торжества римского папы, которые суеверные люди могли бы счесть за вмешательство Божие. В марте Войтыла посетил Нигерию, где у власти стоял очередной военный диктатор — Сани Абача. В отличие от предыдущих нигерийских тиранов, этот вел себя так вызывающе, что Британское содружество наций приостановило членство Нигерии в своих рядах, а США ввели экономические санкции. На руках у Абачи была кровь правозащитника Каро Сен-Вивы, организовавшего ненасильственное сопротивление произволу нефтедобывающей компании «Шелл». К смертной казни приговорили и бывшего начальника Генштаба Олусегуна Обасанджо, героя Биафрской войны и политического противника Абачи. Однако затем казнь заменили 15-летним сроком заключения.

Понтифик, как водится, призвал Абачу выпустить политзаключенных, а всем жителям страны внушал необходимость отринуть национальные предубеждения. Вряд ли мусульманин Абача всерьез воспринял его слова: он готовился к переизбранию, но в начале июня внезапно умер. Новым президентом стал выпущенный из тюрьмы баптист Обасанджо. Чем не чудо?

В августе произошло и вовсе невероятное событие, заставлявшее вспомнить истории о том, как приходили к Богу закоренелые грешники. Католичество приняла Норма Маккорви, бывший идол феминисток, первая жительница США, добившаяся (в далеком 1973 году) права на аборт. С тех пор Маккорви успела проклясть своих адвокатов и перековаться в противницу прерывания беременности. И словно по заказу, месяцем ранее португальцы проголосовали против свободы абортов, хотя исследования общественного мнения пророчили другой исход [1288].

Казалось, сам Господь посылает сигналы человечеству в преддверии 2000-летия христианства. Однако военная операция НАТО против Югославии разрушила даже ту хрупкую надежду на общую молитву всех христианских лидеров в Иерусалиме, которую еще вынашивал Иоанн Павел II. И случилось это, как назло, прямо перед великим юбилеем. Поневоле заподозришь козни дьявола.

Понтифик вновь оказался перед выбором: бессильно взирать на массовые убийства в Косове или поддержать войну за прекращение этого безумия. На этот раз Войтыла занял позицию, аналогичную той, которую он отстаивал в период «Бури в пустыне» 1991 года: решительно осудив действия сербов, он одновременно выступил против роли США как мирового жандарма. В конце апреля 1999 года первосвященник направил письмо патриарху Алексию II, который как раз прилетел в бомбардируемый самолетами НАТО Белград. Понтифик предлагал совместно помолиться в сербской столице за мир и солидарность между народами. Понимания у двух православных архиереев (Алексия II и Павла) такой подход найти не мог. Московский патриарх прилетел не посредничать в мирных переговорах с НАТО, а выразить сочувствие сербам. На фоне антинатовской волны, поднявшейся в России после начала бомбежек, нейтральность воспринималась как поддержка «агрессии». Да и можно ли было поверить в нейтральность самого Войтылы, когда несколькими месяцами ранее он беатифицировал загребского архиепископа Алоизие Степинаца, которого в Сербии считают соучастником усташеского террора? После такого в высшей мере спорного шага речи Иоанна Павла II изрядно потеряли в глазах многих православных на Балканах.