Йен Уортингтон - Филипп II Македонский

По словам Демосфена, которым вторит и Диодор, два гиппарха из промакедонской партии, ранее избранных олинфянами, Эвфикрат и Ласфен, за взятку согласились сдать город Филиппу. [326] Демосфен 8.40, 19.265, 19.342, 18.48, Диодор 16.53.2. Диодор добавляет, что, прежде чем подкупить этих лиц, Филипп несколько раз посылал войска на приступ и потерял много людей. Во время раскопок были найдены снаряды для катапульт, на которые было нанесено имя Филиппа ( Philippou ). Это свидетельствует о том, что олинфяне приняли бой [327] A. M. Snodgrass, Arms and Armour of the Greeks (London: 1967), pp. 116–17; cp. Borza, Shadow of Olympus, p. 299. О наконечниках стрел и осадных орудиях Филиппа при осаде Олинфа см. Е. W. Marsden, 'Macedonian Military Machinery and its Designers under Philip and Alexander', Ancient Macedonia 2 (Institute for Balkan Studies, Thessaloniki: 1977), pp. 213–15. и подтверждает слова Диодора о том, что имел место (по крайней мере один) приступ. Однако против утверждений Демосфена и Диодора о том, что своим успехом Филипп был обязан подкупу должностных лиц, были выдвинуты убедительные доводы. Уничижительные замечания Демосфена повторяют те обвинения в измене, которые он уже произносил после падения Амфиполя в 357 году с намерением преуменьшить достижения Филиппа. [328] См. в особенности T. T. B. Ryder, 'The Diplomatic Skills of Philip II, в книге Ian Worthington (ed.), Ventures into Greek History: Essays in Honour of N. G. L. Hammond (Oxford: 1994), pp. 231–2.

Взяв Олинф, македоняне устроили резню, убивая всех без разбора. Олинфяне, выжившие в этой бойне, были обращены в рабство и стали работать на македонских рудниках и полях. Некоторым удалось бежать. Сам Олинф был сровнен с землей. [329] Филохор, FGrH 328 F 50–1 и 156, Диодор 16.53.2–3, 16.55.1; ср. Демосфен 9.26. Халкидский Союз, представлявший собой одну из чужеземных сил, издавна вмешивавшихся в македонские дела, был уничтожен, а вместе с ним были разрушены и афинские планы по отвоеванию Амфиполя, хотя в тот момент афиняне, вероятно, еще не этого осознавали.

Филипп захватил богатые запасы дерева и минералов, которыми славилась завоеванная область (особенно золотые и серебряные рудники в Стратоникее), тем самым внеся ощутимый вклад в развитие македонской экономики (карта 4). Халкидскую монету, которая долгое время господствовала в этом регионе, сменила македонская, особенно серебряные тетрадрахмы, а позже золотые статеры, которые ходили по всему греческому миру. Некоторые приближенные Филиппа из числа полководцев и всадников-гетайров получили в награду за поход земельные наделы и деньги. Неясно, можно ли говорить о том, что такие меры являлись частью более общего плана по реорганизации Халкидского Союза, но, скорее всего, для этого нет оснований, тем более что в то время не происходило никакого широкомасштабного переселения македонян, подобного тому, которое имело место около 345 года. [330] См. далее Griffith, Macedonia 2, рр. 365–79. Наконец, Филипп приказал казнить своих двух сводных братьев. [331] Юстин 8.3.11.

В речи, произнесенной в 341 году, Демосфен утверждал, что Филипп разрушил 32 города Халкидского Союза: «Я не говорю про Олинф, Мефону, Аполлонию и про тридцать два города во Фракии, которые он разорил все с такой жестокостью, что даже если подойдешь близко к этим местам, затрудняешься сказать, жили ли когда-нибудь в них люди». [332] Демосфен 9.26; ср. Диодор 16.53.3. Это утверждение, в числе прочих, имело целью возбудить афинян против Филиппа. Однако ни Диодор, ни Юстин ничего не говорят о столь жестоких разрушениях, [ 4 Диодор 16.95.1–2. 333] 333 Диодор 16.53.3, Юстин 8.3.11. а так как они подробно освещают судьбу Олинфа и его жителей, то наверняка сообщили бы и о других примерах беспощадности македонского царя. Тем не менее они упоминают о разрушении еще только одного города, а именно Стагиры, в начале халкидского похода. В любом случае, если Филипп хотел использовать Халкидику как источник доходов, он вряд ли стал бы опустошать всю эту область. [334] См., впрочем, предостережения в книге Griffith, Macedonia 2, рр. 365–6.

Афиняне, оказавшиеся в Олинфе, были взяты в плен и уведены в Пеллу. В прошлом Филипп однажды отпустил афинских пленников, но на сей раз все было по-другому: они сыграют свою роль в переговорах, приведших к завершению первой войны между Афинами и Македонией в 346 году (см. главу 8). Афиняне приняли постановление, осуждающее захват Олинфа, и предоставили убежище олинфским беглецам, которым было позволено войти в сословие метеков (иноземцев, проживающих и работающих в Аттике). Афиняне великодушно освободили их от всех податей, выплачиваемых прочими метеками.

Почему Филипп разрушил Олинф? Может быть, он хотел преподнести урок грекам, наглядно показав, что может случиться с теми, кто оказывает ему сопротивление. То, что Олинф нарушил условия договора от 357 года, служило некоторым оправданием его действиям, но дни Олинфа были сочтены, вероятно, уже тогда, когда олинфяне укрыли возможных претендентов на македонский престол, и именно это было причиной разрушения города. Филиппу нужно было ясно дать понять, что любое подобное вмешательство в македонские дела повлечет за собой самое суровое наказание. Здесь можно провести параллель с Александром Великим, приказавшим уничтожить Фивы в 335 году спустя более десяти лет после описываемых событий. Он разделил фиванские земли между соседними государствами, обратив в рабство выживших после сдачи города. [335] Шесть тысяч было убито и 30 тысяч продано в рабство (Диодор 17.14.1, Плутарх, Александр 11.12). См. далее А. В. Bosworth, Conquest and Empire: The Reign of Alexander the Great (Cambridge: 1988), pp. 194–6 и Ian Worthington, Alexander the Great, Man and God, rev. and enl. edn (London: 2004), pp. 58–63. Судьба Олинфа и Фив стала расхожим примером, превратившимся в общее место греческой литературы. Например:

Олинф и Фивы были разграблены Александром и Филиппом и разрушены до основания, и ужас разрушения произвел великую тревогу в греках, беспокоившихся о своей судьбе, и дал многим ораторам возможность должным образом объяснить подробности бедствия, пользуясь своим ораторским искусством. Они обсуждали эту тему, некоторые в аллегорической манере, с излишними преувеличениями.

Но некоторые говорили с большей проникновенностью, хотя и не избегая буквальных выражений и обычного языка, когда затрагивали столь ужасный вопрос. [336] Гегесий из Магнесии, FGrH 142 T 3, перевод в книге С.А. Robinson, The History of Alexander the Great 1 (Providence, RI: 1953), p. 249.

Отметим любопытную деталь: было распространено мнение, что Александр разрушил Фивы, потому что они подняли против него мятеж и он хотел послать предостережение всем остальным городам, которые намеревались выйти из повиновения. Например, Диодор пишет, что его действия «послужили страшным предостережением возможным мятежникам среди греков», а Плутарх утверждает, что «Александр рассчитывал, что греки, потрясенные таким бедствием, впредь из страха будут сохранять спокойствие». [337] Диодор 17.14.4, Плутарх, Александр 11.11. Однако одна надпись свидетельствует о том, что фиванцы поддерживали соперника Александра, претендента на македонский престол, которым был не кто иной, как Аминта, бывший законным наследником в 359 году. [338] См. Ian Worthington, 'Alexander's Destruction of Thebes', в книге W. Heckel and L. A. Tritle (eds), Crossroads of History: The Age of Alexander the Great (Claremont, CA: 2003), pp. 65–86. Хотя Александр действительно наказал Фивы в назидание другим, на самом деле он следовал примеру своего отца, недвусмысленно давая понять, что будет с теми, кто имеет привычку вмешиваться в македонские внутренние дела. И если так, то это дает основания полагать, что Филипп разрушил Олинф по тем же причинам.