Йен Уортингтон - Филипп II Македонский

Так говорил Демосфен (побывавший в Пелле с дипломатической миссией), жалуясь на то, что двор Филиппа оказался настоящим вертепом, в котором процветали распутство и пьянство и который притягивал к себе самые отвратительные людские отбросы. [33] J. Davidson, Courtesans and Fishcakes (London: 1997), p. 40. В данном случае он не отклонялся от истины, потому что Филипп был известен своим пристрастием к алкоголю и, по-видимому, не закрывал дверей от людей, которых афиняне и, возможно, все греки сочли бы неприличным пустить на порог. Иными словами, веселых собутыльников и рассказчиков. Македоняне отличались, по крайней мере, от афинян рядом важных социальных и культурных особенностей, которые, естественно, вызывали презрительное и высокомерное отношение со стороны греков. Одно из таких отличий, давшее повод для пренебрежительного отзыва Демосфена, состояло в злоупотреблении вином и устроении пьяных застолий.

Греки разбавляли вино водой (холодной или теплой), смешивая их в больших чашах — кратерах, тогда как македоняне пили неразбавленное вино ( akratos ), подобно таким «варварским» народам, как скифы и фракийцы. Мы не знаем, какой крепости было вино в античности, но погодные условия и низкая урожайность наводят на предположение, что содержание алкоголя в нем составляло, вероятно, 15–16 процентов, тогда как нынешнее вино в среднем содержит 12,5 процента. [34] Демосфен 2.18–19. Феопомп, FGrH 115 F 163 и 236 называет пьянство неотъемлемым признаком македонского общества. Интересно, что Демосфен использует эпитет «пьющий только воду» для негативной характеристики человека (6.30 и 19.46). Таким образом, разбавленное вино было вовсе не квасом, а неразбавленное, естественно, еще крепче. Оно могло быть опасным для здоровья: по свидетельствам историков, Клеомен I, царь Спарты (VI в.), сошел с ума и умер, опившись неразбавленным вином «по-скифски». [35] Геродот 6.84.

Афинский симпозий представлял собой частное собрание мужчин высшего общества (представители низшего класса пили в кабаках). [36] О кабаках см. Davidson, Courtesans and Fishcakes, pp. 53–61. Он начинался вечером и продолжался до рассвета. Человек, распоряжавшийся пиршеством (симпозиарх), определял, сколько воды добавлять в вино (так что вино не всегда разводилось водой в равных долях), сколько вина и еды требуется для собравшихся и какой предмет будут обсуждать пирующие. В таких пирах участвовали взрослые мужи; единственными представительницами слабого пола были гетеры, развлекавшие гостей танцами, игрой на флейте и сексом, и их участие обходилось недешево. Интеллектуальный уровень собраний был чрезвычайно высок: здесь почти всегда велись споры о политике. читались и обсуждались литературные произведения, от стихов до диалогов Платона. По мере опорожнения чаш интеллектуальные разговоры сходили на нет, и участники переходили к развлечениям с танцовщицами (если еще держались на ногах).

Македонские симпозии отличались несколькими важными чертами. Поскольку македоняне пили неразбавленное вино, вероятно, они напивались быстрее, чем греки. [37] См. далее R. A. Tomlinson, 'Ancient Macedonian Symposia', Ancient Macedonia I (Institute for Balkan Studies, Thesaloniki: 1970), p. 308–15; cf. E. N. Borza, The Symposium at Alexander's Court, Ancient Macedonia 3 (Institute for Balkan Studies, Thessaloniki: 1983), pp. 45–55. Подобно афинянам, они пили и ели. облокотившись на ложа, хотя каждый мужчина должен был заслужить право па ложе, заколов копьем своего первого кабана без помощи охотничьей сети. Почтенные женщины (т. е. жены) также не допускались на симпозий, и вход туда был разрешен только гетерам и проституткам (и мальчикам-виночерпиям). Кроме того, на пирах присутствовал царь, и это обстоятельство, должно быть, накладывало свою печать на собрания. Эти симпозии служили поводом для придворных показать себя и превзойти соперников в лести и восхвалениях царя, как часто бывало при Александре, и вряд ли при Филиппе пиршества проходили как-то иначе. Возможно, присутствие царя, его ближайших советников и соратников иногда переводило сймпозии в разряд полуофициального мероприятия, если разговоры заходили о делах. Если и так, обсуждение государственных дел, вероятно, было непродолжительным, поскольку собравшиеся «напивались допьяна уже к первой перемене блюд, так что уже не могли наслаждаться едой». [38] Эфипп, FGrH 126 F 1 = Афиней 3.120e.

Филипп (и Александр) не были алкоголиками в том смысле, что их всегда тянуло выпить и без спиртного они страдали от абстинентного синдрома. [39] О неправильном приложении современного термина «алкоголизм» ср. Davidson, Courtesans and Fishcakes, pp. 147–8; о пьянстве в древнем мире см. ibid., рр. 36–69. Вероятно, они пили больше других, потому что были царями, и подданные ожидали от них первенства во всех сферах деятельности. Если симпозии Филиппа хоть как-то напоминали пиры Александра, нет ничего удивительного в том, что македоняне снискали такую сомнительную славу и что Демосфен, бывший сугубым трезвенником, отзывался о них в столь пренебрежительном ключе. Например, по некоторым сообщениям, Александр пил так, что после симпозиев «отсыпался по два дня и две ночи подряд». [40] Афиней 10.434b. Что касается Филиппа, то на его свадебном пиру в 337 году (в честь его седьмого брака) возникла резкая перебранка, в ходе которой он схватился за меч и хотел было зарубить Александра, но упал и заснул.

Еще одной отличительной особенностью македонских обычаев была полигамия. Греческое общество придавало большое значение крепости семейных уз, и по крайней мере в Афинах многоженство было запрещено законом. В Спарте мужчинам разрешалось вступать в связь с чужой женой, если у супругов не было детей (или их было мало), но это совсем другое дело, которое не затрагивает вопросов брака. У македонских царей полигамия была в порядке вещей, и Филипп женился семь раз, официально не разойдясь ни с одной из своих жен. Неизвестно, как ладили между собой царские жены, но они жили вместе в царском дворце и исполняли обязанности цариц. [41] См. Е. Carney, Women and Monarchy in Macedonia (Norman, OK: 2000), pp. 23–27 и 29–31; cp. Hammond, Macedonian State, pp. 31–6. Однако, очевидно, полигамия имела печальные последствия для политической жизни, когда возникали вопросы о престолонаследии. В таких случаях многоженство означало наличие множества наследников (и таким образом, соперничающих партий), ведущих борьбу за трон, и в 336 году после убийства Филиппа II его наследник Александр столкнулся с угрозой, исходящей от потенциальных претендентов. [42] Cp. W. S. Greenwalt, 'Polygamy and Succession in Argead Macedonia', Arethusa 22 (1989), pp. 19–45.

Эти социальные отличия бросаются в глаза; вероятно, они появились под влиянием различных народов, живших на македонских границах. [43] Хотя Карни уделяет основное внимание женщинам, вышедшим замуж за царей (Carney, Women and Monarchy), она многое попутно сообщает также о обычаях, включая полигамию, в целом. Об обществе и социальной структуре см. Hammond, Macedonia 2, рр. 162–5. Вместо того чтобы пытаться следовать греческим образцам, македоняне отошли от греческих обычаев, возможно, в том числе и потому, что стремились обособиться, [ 4 Диодор 16.95.1–2. 44] 44 J. М. Hall, 'Contested Ethnicities: Perceptions of Macedonia within Evolving Definitions of Greek Identity, в книге I. Malkin (ed.), Ancient Perceptions of Greek Ethnicity (Cambndge, MA: 2001), pp. 159–86. Badian, 'Greeks and Macedonians' pp. 42–3, справедливо указывает на то, мы не можем представить себе, как македоняне воспринимали себя сами, из-за отсутствия македонских источников. подобно некоторым современным музыкантам, ведущим разгульную жизнь, чтобы соответствовать образу «отпетых парней». Таким образом, если Мнесифей, афинский врач IV века, заявлял, что вино полезно для здоровья, то македоняне пили вовсе не из этих соображений.