Виктор Усов - Китайский Берия Кан Шэн

10 января 1967 г. Ци Бэньюй, встречаясь с одной «бунтарской» организацией наставлял: «Маленькие генералы-хунвэйбины проверяют предательство партии Ань Цзывэнем, самым крупным организатором этих предателей партии и ренегатов является именно Лю Шаоци» [520]. 12 февраля 1967 г. Гуань Фэн, выступая перед военными, заявил: «Ань Цзывэнь, а также Бо Ибо, Лю Ланьтао захватили множество важнейших отделов — организационный отдел, контрольный комитет… вся власть находится в их руках, осуществляют диктатуру буржуазии. В том, что развернулась великая культурная революция, очень большая заслуга маленьких генералов. А эти люди — элементы, пришедшие с повинной, — предатели» [521].

В вопросе по «Специальному делу» 61 «предателя» Кан Шэн не брезговал никакими подлыми приемами и махинациями. Он велел кое-кому побеседовать с Чжан Вэньтянем и сказать тому, что «это дело состряпано Лю Шаоци за спиной ЦК, и зачем же Чжан Вэньтяню признаваться, что он его утвердил? Если он этого не сделает, то в дальнейшем будет ответственен за данное дело». Чжан Вэньтяню советовали хорошо подумать, как следует поступить, чтобы «оставить выход для своих потомков» [522]. Чжан Вэньтянь решительно отверг такое предложение, в результате этого он подвергался различным притеснениям (его содержали в маленькой комнате под арестом 523 дня) [523].

Ань Цзывэнь, соратник и старый друг Лю Шаоци, обещанной свободе предпочел тюремное заключение, отказавшись принять участие в этих грязных интригах. Кан Шэн, негодуя, когда ему доложили о поведении узника, воскликнул: «Он хочет умереть, либо хочет жить. Если хочет жить — пусть пишет и передает материалы, если хочет умереть — пусть сопротивляется до конца. Есть два пути — пусть выбирает сам — какой хочет!». Члены «спецгруппы» не верили, что Мао Цзэдун знал в 1936 г. о сделанных заявлениях Бо Ибо, Ань Цзывэня и других. Таким образом, обвинение в предательстве 61 коммуниста, которые якобы отказались от членства в партии, чтобы ускорить тем самым выход на свободу в 1936 г., вновь проверявшееся в 1945 г. на VII и в 1956 г. на VIII съездах КПК и признанное неправильным, помогло Мао Цзэдуну, Цзян Цин, Кан Шэну и их ближайшему окружению дискредитировать в глазах китайского общества Лю Шаоци и его сторонников, явилось одним из предлогов, чтобы упрятать их за решетку или надолго посадить под домашний арест, уничтожить некоторых из них. Так, Бо Ибо, сидя в камере, на обрывках газет вел подобие дневника, считая, что если он сможет его сохранить и выйти на свободу, это будет неопровержимым документом против инициаторов и активных проводников «культурной революции». «Сегодня избиение продолжалось, — читаем мы в его дневнике. — Все тело покрыто ссадинами и язвами, одежда превратилась в лохмотья. Когда голова закружилась, я, по-видимому, качнулся, и на меня обрушился град ударов. На днях мне заломили руки за спину и заставили совершить „полет на самолете“: я расставил ноги, согнулся и выставил голову вперед, у них это называлось еще и „ласточкой“. Затем меня начали таскать за волосы, пинать и избивать. Пальцы не могут удержать ручку… Как же я напишу им признание?» [524]

О пересмотре «дела» 61 было объявлено в КНР только после смерти Мао Цзэдуна и ареста «четверки» в январе 1979 г. Ли Сяньнянь по этому поводу заявил: «Дело было сфабриковано, предъявлены ложные обвинения старейшим кадровым работникам, еще до освобождения работавшим в гоминьдановских районах. Эти работники и те, кто был связан с ними, подверглись жестоким преследованиям, подвергались гонениям ни в чем не повинные люди во всех районах Китая. От такой жестокости волосы вставали дыбом» [525]. Как отмечал в своем выступлении в центральной партшколе 9 ноября 1978 г. Ху Яобан, к группировке 61 «предателя» были причислены в годы «культурной революции» более 10 тыс. руководящих кадровых работников, которые считались «изменниками и людьми, явившимися с повинной» к врагу. А число лиц, которые «подверглись проверке, выведению на чистую воду (судилища. — В.У. ), лиц, в отношении которых были приняты окончательные выводы», по стране достигло 940 тыс. человек. «Около 10 % населения всей страны были членами семей предателей, спецагентов, элементов, якобы явившихся с повинной, — подчеркивал Ху Яобан. — Сколько же было несправедливо обиженных и умерших или претерпевших гонения и погибших в результате того. Вплоть до настоящего момента это еще невозможно подсчитать» [526].

После обнародования документа ЦК КПК от 16 марта 1967 г. началась уже санкционированная «охота на ведьм».

По китайским данным, уже к 7 июня 1967 г. Кан Шэном были «выявлены» более 5 тыс. 200 «предателей» Родины [527].

В период «поимки предателей» в ходе активной фазы «культурной революции» 17 мая 1967 г. Цзян Цин написала письмо Линь Бяо, Чжоу Эньлаю и Кан Шэну, утверждая, что необходимо «проверить одно антикоммунистическое заявление (группы. — В.У. ), сделанное ее главарем У Хао» [528]. К письму она приложила материалы о так называемом «Заявлении о выходе из коммунистической партии (группы лиц) У Хао», опубликованном в 30-х годах гоминьдановскими изданиями, которое обнаружили и ей якобы передали цзаофани Нанкайского университета в Тяньцзине, требуя личной встречи с Цзян Цин. Чжоу Эньлай на полученном письме Цзян Цин 19 мая написал: «Заявление У Хао о выходе из коммунистической партии является чистой фабрикацией врага», «я в то время уже был в Центральном советском районе, находящиеся в Шанхае товарищи Кан Шэн и Чэнь Юнь оба знали, что это действия врага, поэтому предприняли (определенные) меры» [529].

История этого дела такова: 24 апреля 1931 г. гоминьдановские спецслужбы арестовали в Ханькоу видного руководителя разведки КПК, кандидата в члены Политбюро ЦК КПК Гу Шуньчжана, находящегося в непосредственном подчинении у Чжоу Эньлая. Не выдержав истязаний, Гу Шуньчжан стал на путь предательства. Чтобы предотвратить возникшую в связи с этим реальную опасность ареста руководящих органов партии, находящихся в подполье, угрозу провала всех связей, захвата партийных документов и т. д., Чжоу Эньлай провел ряд срочных мер по смене явочных квартир, паролей, обеспечению отъезда из Шанхая лиц, известных Гу Шуньчжану, тем самым сведя к минимуму последствия предательства и угрозу разгрома руководящей группы КПК в Шанхае. 22 июня 1931 г. Генеральный секретарь ЦК КПК Сян Чжунфа, скрывавшийся на конспиративной квартире Чжоу Эньлая, самовольно ночью покинул дом и был немедленно арестован полицией Французской концессии. Французы выдали его гоминьдановской контрразведке, которая 24 июня казнила Сян Чжунфа. Опасаясь возможных показаний со стороны Сян Чжунфа и дальнейших действий со стороны гоминьдановских спецслужб, члены Политбюро ЦК КПК не без помощи Чжоу Эньлая вновь срочно поменяли места своего конспиративного проживания. Чжоу Эньлаю, из-за опасения быть пойманным гоминьдановскими спецслужбами, которые буквально шли за ним по пятам, пришлось временно прекратить личное общение с членами Политбюро. Гоминьдановские спецслужбы от обиды, что коммунисты вновь от них ушли, вначале объявив о хорошей награде за поимку Чжоу Эньлая, но вновь не достигнув результата, прибегли к методам фальсификаций, сфабриковав «Заявление 243 человек во главе с У Хао о выходе из коммунистической партии». Во второй половине февраля 1932 г. оно было опубликовано в 20 шанхайских газетах, в том числе в «Шэньбао» и «Синьвэньбао», в тяньцзиньской «Дагунбао» и даже в газетах, издававшихся в Маньчжоу-Го. В них говорилось, что 243 коммуниста во главе с Чжоу Эньлаем вышли из компартии из-за несогласия с политикой создания советских районов и Красной армии, а также с политикой Советского Союза и о переходе их на сторону Гоминьдана [530]. Однако еще более чем за два месяца до этого события Чжоу Эньлай нелегально покинул Шанхай и в то время был уже в столице Центрального советского района Жуцзине [531]. Временный ЦК КПК, образованный в тот момент в Шанхае, немедленно предпринял контрмеры, распространив свои листовки с опровержением этой лжи, а 22 февраля 1932 г. во влиятельной шанхайской газете «Шэньбао», имевший самый большой тираж в городе, было помещено невинное на первый взгляд коммерческое объявление, что некий У Хао продолжает оставаться на своей прежней работе, о чем извещает своих клиентов [532]. Временный комитет также опубликовал в своей подпольной газете «Шибао» официальное опровержение. В Центральном советском районе от имени Мао Цзэдуна, как Председателя правительства этого района, было заявлено, что «на самом деле товарищ У Хао занимает должность в Военном комитете Центрального советского правительства, и не только не заявлял о выходе из КПК, но и не мог опубликовать такого контрреволюционного заявления. Это является злостной клеветой продавшего Китай империализму Гоминьдана» [533].