Мария Гаранина - Записки исторической сплетницы. О жизни королевских особ и аристократов XII-XVIII вв.

А еще эта Анна орет все время, скандалит, права качает. Вот Екатерина так не делала, она мужу всегда угодить старалась, а эта как циркулярная пила с утра до вечера. Это она его заставила Мора казнить! Это она его старшую любимую дочку унижает, даже отравить ее грозила, заставила прислуживать маленькой Елизавете. То, что он сам одобрил все эти меры и даже подумывал, не обвинить ли Марию в измене, Генрих, видимо, и не вспоминал. Это очень удобно, когда во всем виноваты другие, а ты сам стоишь весь в белом и выглядишь жертвой подлых злодеев.

Да, а еще Анна исповедует явно протестантские идеи. Задолбала всякие крамольные книжечки подсовывать. Неужели непонятно, что уход от власти Рима и последовавшее за этим разорение монастырей не означают, что он, король, стал еретиком. Вовсе нет, он правоверный христианин, в душе добрый католик, просто ему нравится лично командовать церковью и стричь с нее доходы. И его не устраивает, в каком направлении благодаря Анне пошла религиозная политика страны – в какие-то лютеранские дебри. «Нет уж, мы пойдем другим путем… Не помню, кто сказал, – подумал Генрих. – Мор, наверное. Теперь у него уже не спросишь».

А королева из Анны такая, что перед людьми стыдно, ей-богу! Где сострадание, где милосердие, где разумность и способность принимать правильные управленческие решения? Такую регентом уже не оставишь, она завалит всю работу отдела легонькой промышленности. Вернулся домой из командировки, а у тебя в столице шотландцы бухают за свою победу. Или еще кто-нибудь.

В общем, стал Генрих посматривать, а то и похаживать налево. Придворные хихикали в кулаки. Анна скандалила, потому что никак не могла предположить, что бумеранг и в ее сторону прилетит. Вторая ее беременность закончилась выкидышем. Но все же Анна была еще молода, да и любовь к ней короля не прошла окончательно. Поэтому ей удалось забеременеть еще раз, и все вроде бы предвещало благополучный исход.

Но что-то опять пошло не так. Для начала в изгнании умерла Екатерина Арагонская. Хотя по этому поводу при дворе устроили торжество и радовались, что теперь «не грозит никакая война», радость эта была не совсем искренняя. Анна внезапно поняла, что живая Екатерина выступала для нее самой, Анны, какой-никакой гарантией королевского положения. Потому что брось Генрих Анну – и ему пришлось бы вернуться к Екатерине, а он этого категорически не хотел. Теперь же он Анну бросит и не будет ничем связан, сможет жениться на другой. Тем более эта другая уже, кажется, появилась: Анна как-то застала свою фрейлину Джейн Сеймур сидящей на коленях у короля. Она на них, конечно, ужасно наорала, но уже и сама понимала, что прежнее свое влияние потеряла навсегда.

Кроме того, в один прекрасный день произошло тревожное событие: Генрих во время турнира умудрился навернуться с лошади всем организмом, будучи в тяжелых доспехах, и чуть не расшибся вдребезги. Упал очень неудачно: попал под лошадь, прямо как Остап Бендер. Говорили, что он пару часов лежал без сознания и никто не знал, выживет ли он. Формально у Анны появились шансы стать регентом при малолетней дочери-королеве. Но она понимала, что в случае смерти короля почти все придворные дружно ломанутся к леди Марии и призовут ее на трон, невзирая на формальное признание ее бастардом, а саму Анну с удовольствием затопчут вместе с дочерью. Так что смерть короля не сулила его супруге ничего хорошего. Генрих выжил, но падение фатально сказалось на его здоровье и психическом состоянии.

В довершение всего у Анны постепенно возникло противостояние с советником Генриха, Томасом Кромвелем, хотя раньше они были в одной лодке. Анна, решив, что она сильна и ей все дозволено, высказывалась против Кромвеля и даже однажды заказала проповедь про хорошую царицу и дурного советника, которая была прочитана во время торжественного публичного богослужения. Кромвель понял, что его дело труба, если не принять мер, и начал по возможности копать под королеву.

Прямо в день похорон Екатерины у ее преемницы случился очередной выкидыш, причем поговаривали, что мертворожденное дитя оказалось мальчиком. Теперь всем было понятно, что недолго Анне сидеть на троне. Но оказалось, что и жить ей осталось недолго. Любящему супругу теперь позарез требовалось избавиться от Анны, чтобы успеть осуществить проект «Законный наследник» с другой женщиной. Как избавиться? Развод? Это само собой, но куда ее девать физически? Монастыри обречены. Сослать в глушь, в Саратов? Опасно: мало ли что там замутит эта политически активная барышня. Сиди и бойся, как бы тебе по наущению бывшей жены нож между лопаток не воткнули. Нет, проблему надо решать радикально.

Мне странно слышать и читать риторические вопросы, как король мог отправить на смерть женщину, которую он когда-то любил. Даже если в наши дни посмотреть на иные пары в процессе развода или после него, становится ясно, что дай им волю, они бы друг другу бошки начисто поотрубали. А не делают этого просто потому, что не могут. А Генрих мог. Так что дальнейшие события случились прежде всего по воле Генриха, хотя и Кромвель носом землю рыл, стараясь освободить своего повелителя (а заодно и себя) от неудобной королевы.

Генрих заявил, что его брак недействителен, потому что жена опутала его с помощью колдовства. И началось. Арестовали и пытали музыканта Марка Смитона, который в покоях королевы часто бренчал на лютне. Музыкант, не выдержав пыток, заявил о том, о чем его и просили заявить: о любовной связи с королевой. Следом арестовали еще пятерых молодых людей, в том числе брата Анны Джорджа и ее же давнего поклонника поэта Томаса Уайетта. Этих пятерых пытать было не комильфо ввиду их благородного происхождения, поэтому они все дружно и с возмущением отрицали свою вину и вину Анны. В итоге соскочить удалось только поэту (вот она, великая сила искусства), остальных же признали виновными в шашнях с супругой короля. В том числе ее родного брата. Говорят, против Джорджа свидетельствовала его собственная жена, с которой у него были очень плохие отношения.

Анну арестовали и доставили в Тауэр. Предстоял суд. От предъявленных обвинений офигели все – и сторонники Анны, и ее противники. Там и колдовство упоминалось, и измены чуть ли не с каждым встреченным на пути мужчиной, включая брата, и злоумышление убить короля в составе группы лиц по предварительному сговору. Доказательства, которые собрало следствие, были уровня «они были между собой знакомы и иногда разговаривали». Видя такое безобразие, Анну начали жалеть даже ее враги. Тем более в суде она защищалась очень достойно, в пух и прах разбивая нелепые доводы обвинения. Но ее это все равно не спасло, потому что исход суда был предопределен заранее, и попробовал бы кто из пэров Англии раздражать короля своими сомнениями. Вот только Генри Перси, будучи в составе судейского жюри, догадался в обморок грохнуться, чтобы не участвовать в вынесении смертного приговора своей бывшей возлюбленной. А вот ее дядя, герцог Норфолк, никуда грохаться не стал, а, наоборот, громогласно жалел несчастного, обманутого короля и решительно осуждал свою подлую и коварную племянницу.