Мария Гаранина - Записки исторической сплетницы. О жизни королевских особ и аристократов XII-XVIII вв.

Но куда девать актуальную супругу? Все чаще и чаще после общения с новой дамой сердца король заговаривал о том, что его второй брак незаконный, потому что его завлекли туда колдовством. И надо срочно взять новую жену. А от старой избавиться. Тогда колдовские чары развеются, всем станет хорошо, особенно ему.

В общем, Анна была арестована по надуманному обвинению и лишилась головы. Через одиннадцать дней Генриха и Джейн обвенчал тот самый Томас Кранмер, который три года назад венчал Генриха и Анну. С коронацией новой королевы Генрих спешить не стал, а то коронуешь ее вот так, с бухты-барахты, а она возьми и окажись бесплодной. Нет уж, пусть сначала сына родит. А если не родит, то от некоронованной королевы избавляться психологически проще. Так что Джейн взяла себе скромный девиз «Готовая подчиняться и служить» и зажила в тени своего блистательного супруга.

На политику она никак не влияла, разве что самой своей персоной символизировала разворот от протестантизма к светлым идеалам католичества. Правда, монастыри король восстанавливать не собирался и с папой римским мириться тоже не хотел. Уж очень ему понравилось распоряжаться теми доходами, которыми раньше распоряжалась церковь, и пополнять свою казну за счет бывшего церковного имущества. «Ведь это же Клондайк! Эльдорадо!» Поэтому его так взбесило, когда Джейн однажды решила что-то там промямлить в защиту монастырей и участников «Благодатного паломничества».

Это было такое народное движение против церковных реформ. А полномасштабное народное движение попробуй подави. Генриху это удалось, но путем подлой подставы, предательства и обмана. И он был склонен жестоко расправиться с участниками «паломничества», которые посмели бочку катить на своего повелителя, – чтоб другим неповадно было. И тут здрасте, Джейн падает ему в ноги и просит о прямо противоположном.

Джейн не с потолка взяла образ доброй королевы, кротко взывающей к милосердию своего супруга и повелителя. Говорят, Екатерина Арагонская в молодости в компании обеих сестер своего супруга кидалась ему в ноги с просьбой помиловать приговоренных. Однако тот спектакль был срежиссирован лично Генрихом, который хотел проявить снисхождение, но боялся, что это негативно отразится на его репутации крутого парня. А когда королева и две принцессы с распущенными волосами валятся ему в ноги с мольбой о милосердии, это: а) красиво, б) оправдывает мягкость королевского сердца и его снисходительность. К тому же происходило это в те далекие времена, когда Генрих еще считал находящуюся рядом с ним женщину человеком и иногда прислушивался к ее мнению. Джейн же взяли в качестве инкубатора для вынашивания долгожданного сына, а во всех остальных случаях – для мебели. Поэтому, когда Джейн отважилась проявить инициативу и выступить в качестве королевы-миротворицы, Генрих испытал удивление и раздражение: как если бы скамеечка с подушкой для ног вдруг заговорила и стала что-то там просить и к чему-то призывать. Не скрывая раздражения, король резко отчитал супругу, которой не следовало вмешиваться в государственные дела, а то вот одна до нее уже вмешивалась – и где она теперь? А я напомню: под плитами часовни Святого Петра лежит, отдыхает.

Намек оказался более чем понятен, так что Джейн больше в политику не лезла. Настояла только на возвращении ко двору принцессы Марии. И то это получилось не сразу, а только после того, как Мария подписала все нужные акты, касающиеся порядка престолонаследия и новой религиозной политики. А в основном Джейн занималась делами своего двора. Кстати, не очень-то она была мягкой и доброй по отношению к своим придворным дамам и фрейлинам. Она хотела во что бы то ни стало искоренить развеселую придворную атмосферу и всякие вольности, процветавшие во времена королевы Анны. Так что новая жена короля могла показаться довольно мрачной и жесткой особой, а жизнь при дворе выглядела скучной и чересчур правильной. Зато все чинно, благородно, благочестиво.

Но все это второстепенно. Главное, что Джейн сумела забеременеть. Король был вне себя от счастья и готовился стать отцом долгожданного наследника. Поскольку уже тогда заметили связь психологического состояния будущей матери и течения беременности, король во всем старался угождать жене. Братца Эдика сделать членом Тайного совета? Да не вопрос, милая, тем более парень он и правда способный, далеко пойдет. Еще что? Перепелов из Кале, таких, как мы ели на прошлой неделе? Дорогая, но сейчас три часа ночи, а Кале за проливом, это далеко. Может, пажа опять в супермаркет сгоняем за арбузом и горчицей? Или за кефиром, селедкой и крабовыми палочками с авокадо? Нет? Хорошо-хорошо, не плачь, я сейчас губернатору Кале про перепелок напишу, а ты пока в холодильнике посмотри: может, еще парочка с прошлого раза завалялась… А тебе точно можно столько есть? Все-все, пишу губернатору! Только не плачь!

Если верить источникам, роды Джейн были настолько трудными, что от них она так и не смогла оправиться. Да, действительно, нелегкие и продолжительные – длились то ли двое, то ли трое суток. Многовато, конечно. Но, благодаря молве, роды эти обросли таким количеством подробностей, что уж и не знаешь, где правда, а где гнусная клевета.

Прежде всего история о том, как к Генриху пришли и спросили, кого спасать в критической ситуации: мать или младенца. И Генрих якобы ответил, что о чем разговор, младенца, конечно, а баб он себе найдет сколько угодно. Во-первых, мне бы интересно было узнать, кто тот отчаянный смельчак, который рискнул припереться к Генриху с таким вопросом и как долго и какими моющими средствами его мозги отскребали от дорогих гобеленов в королевском кабинете? Во-вторых, в чем была суть вопроса этого смельчака? В свете тогдашнего состояния медицины и недоступности эффективных средств КАК врачи и повитухи собирались спасать или мать, или ребенка по выбору? Что такого они должны были сделать, чтобы спасти ребенка в ущерб матери? Кесарево? Но кесарево сечение тогда – это не кесарево сечение сейчас. Тогда это означало скорую и мучительную смерть матери, а ведь Джейн после родов прожила еще почти две недели и часть этого времени относительно хорошо себя чувствовала. Значит, не стали в последнем отчаянном усилии спасать ребенка, значит, он сам родился благополучно, значит, ситуация была не настолько критическая. И значит, с большой вероятностью, никто не ходил к королю с идиотскими вопросами и, следовательно, король не отвечал на них как последняя сволочь.

Дальше. Принято считать, что Джейн умерла от родильной горячки, то есть от инфекции, занесенной ей в процессе родов, потому что тогда повитухи рук особо не мыли и антисептиками не пользовались. Но как-то странно проявились у нее симптомы этой якобы горячки – через четыре дня после родов. К тому же прямых упоминаний о жаре и лихорадке в источниках не обнаружено. Пишут то о кровотечении, то о диарее и рвоте. К тому же после смерти Джейн высказывались предположения о плохом уходе за королевой после родов, в частности о том, что приближенные потворствовали ей в поедании нездоровой пищи. Покушать-то Джейн любила всегда, это факт. И, возможно, слуги и фрейлины побоялись противоречить королеве, которая только что исполнила самое заветное желание грозного короля и любой каприз которой теперь должен немедленно удовлетворяться. Вот и таскали ей с кухни тяжелую пищу, хотя следовало бы ограничиться слабым бульончиком с сухариком.