Мунго Мелвин - История Крыма и Севастополя. От Потемкина до наших дней

После Второй мировой войны советские историки старались не вспоминать этот катастрофический, крайне неприятный эпизод боев на Керченском полуострове между успешной битвой под Москвой и полностью обреченной, но «героической» обороной Севастополя. Но были и исключения. Например, Карпов не побоялся отдать должное творческому подходу Манштейна и искусному планированию операций. По его мнению, основой успеха были:

«Во-первых, внезапность. Имея превосходство в силах, командование Крымского фронта не верило в возможность наступления немцев, обладавших здесь гораздо меньшими силами. Во-вторых, Манштейн нанес отвлекающий удар на юге перешейка, вдоль берега Черного моря, а главным ударом под выступающие позиции одной из армий в центре, по сути дела вдоль фронта, силами танковой дивизии пробил и пропорол насквозь всю оборону до Азовского моря. И в-третьих, Манштейн использовал не только неожиданность, но и маневренность своих войск, их хорошую управляемость» [1372] [1373].

Кроме того, следует подчеркнуть, что Манштейну удалось обмануть Козлова относительно направления главного удара и, более того, нанести его на самом слабом участке обороны Крымского фронта — против соединений 44-й армии, развернутых между Черным морем и Парпачем.

Война полна странных парадоксов. Манштейн называл операцию «Охота на дроф» «настоящей битвой на уничтожение», которая «была окончена». Относительная легкость победы (170 тысяч пленных, 1133 захваченных орудия и 258 танков) не имела никакого отношения к тому, как развивалась битва за Севастополь [1374]. Третий, и последний, штурм города продемонстрировал гораздо более эффективную и искусную оборону советских войск. Тем временем многих старших офицеров разгромленного Крымского фронта ждало наказание. Несмотря на близость к Сталину, не избежал его и Мехлис: его понизили в звании и сняли с должности заместителя наркома обороны. Козлов и Вечный были сняты с должности и понижены в звании. Генерал-лейтенант Черняк, генерал-майор Колганов и командующий ВВС фронта генерал-майор авиации Николаенко были понижены в звании до полковников [1375]. Командующий 51-й армией генерал-лейтенант Львов избежал позора, поскольку погиб 11 мая 1942 г. в результате налета немецкой авиации.

7 марта 1942 г. Манштейну уже присвоили звание генерал-полковника. Теперь ему предстояло одно из главных испытаний в его военной карьере: штурм и взятие Севастополя — города, отразившего две предыдущие атаки. Успех означал фельдмаршальский жезл.

После блестящего успеха на Керченском полуострове, который Гитлер считал просто зачисткой, Манштейн теперь мог сосредоточиться на захвате крепости Севастополь. На первый план выходила быстрота действий, поскольку начало главного летнего наступления немцев, операции «Блау», зависело от своевременного завершения операций в Крыму. Согласно директиве фюрера № 41 от 5 апреля 1942 г., только после этого можно будет сосредоточить все имеющиеся в наличии силы на южном участке Восточного фронта «с целью уничтожить противника западнее р. Дон и в последующем захватить нефтяные районы Кавказа и перевалы через Кавказский хребет» [1377]. Более того, высшее командование Германии рассчитывало, что после взятия Севастополя одиннадцатая армия Манштейна переправится через Керченский пролив на Кубань, чтобы «отрезать путь к отступлению силам противника, отходившим перед группой армий „А“ с нижнего Дона к Кавказу» [1378]. Таким образом, от Манштейна требовались не только стремительность, но и относительно небольшие потери — с учетом предстоящей задачи. Советские защитники Севастополя, наоборот, делали все возможное, чтобы разрушить грандиозный план немцев, максимально затянув осаду города и нанеся врагу как можно больший урон.

С учетом того, что два предыдущих штурма города окончились неудачей, Манштейн понимал важность тщательной разработки плана атаки. Он знал, что защитники города использовали первую половину 1942 г. для укрепления оборонительных сооружений. Использовать фактор внезапности можно было только локально. После того как были собраны необходимые для штурма силы (одна румынская и семь немецких пехотных дивизий, а также румынская горная дивизия), главными вопросами стали время и место: когда и где начинать атаку на город?

Приказ по одиннадцатой армии о подготовке операции «Лов осетра», третьего немецкого штурма Севастополя, выпущенный 14 мая 1942 г., предполагал, что первый удар по укрепленному району будет снова нанесен на севере (см. карту 15 ). Как и в декабре 1941 г., Манштейн хотел уничтожить оборонительные сооружения на северной стороне Севастопольской бухты, прежде чем начинать наступление на город. В мемуарах Манштейн оправдывает этот лишенный воображения подход чисто практическими причинами:

«Если позиции в северной части укрепленного района, севернее бухты Северной, и были явно мощнее и многочисленнее, чем на Юге, то местность здесь, наоборот, была гораздо доступнее. И главное, эффективные действия артиллерии и авиации на севере были возможны в гораздо больших масштабах, чем на юге» [1379].

Решение о том, когда и где начинать последующее наступление на внутреннее кольцо обороны и город Севастополь, следовало принимать позже, в зависимости от развития обстановки. Для успешного выполнения операции, подчеркивалось в приказе, требовалась концентрация по времени и месту действий артиллерии и авиации. Вместо краткой внезапной бомбардировки, продолжавшейся всего три минуты, которая оказалась неэффективной в декабре 1941 г., Манштейн планировал не менее пяти дней интенсивной артиллерийской подготовки и воздушных налетов, прежде чем начать наступление.

Пока Манштейн и его штаб планировали наступление, Петров и подчиненные ему войска готовились к отражению штурма. С точки зрения советского командования, у Севастополя было много проблем. Несмотря на усиление оборонительных сооружений города, Ставка и Кавказский фронт направили все ресурсы на Керченско-Феодосийскую операцию и последующие попытки выйти за пределы Керченского полуострова, а затем удержать его. В результате Севастополь получил лишь малую часть необходимых подкреплений, оружия и боеприпасов. По оценке Карпова, советские части были укомплектованы «не больше чем на 50 %»; не хватало винтовок для солдат и снарядов для артиллерии. Ситуацию усугубляло господство немецкой авиации над Черным морем, что мешало снабжению войск. Тем не менее Октябрьский и Петров старались рационально использовать все имеющиеся возможности. До начала немецкого наступления Петров перебросил 172-ю стрелковую дивизию Ласкина со второго в четвертый сектор на северный берег Севастопольской бухты — он правильно предположил, что именно там немцы нанесут главный удар [1380]. Дислокация советских войск вдоль линии обороны протяженностью 34 километра приведена в табл. 14.1 .