Мунго Мелвин - История Крыма и Севастополя. От Потемкина до наших дней

Бои на линии Перекоп — Сиваш то усиливались, то затихали до середины декабря. К этому времени усиленная 50-я пехотная дивизия, поменявшись ролями с противником по сравнению с 1941 г., обороняла Перекоп семнадцатью батальонами, что вдвое превышало ее обычную структуру. В отличие от Керчи на северном пути в Крым обстановка оставалась относительно спокойной до конца декабря 1943 г. и весь январь 1944 г. Обе стороны окапывались, готовясь к следующему этапу борьбы за полуостров.

Положение в Крыму по-прежнему беспокоило Гитлера и его главных военных советников, и это беспокойство усиливалось разногласиями в командовании Восточного фронта, вызванными в основном действиями самого фюрера. Например, 27 декабря 1943 г. разговоре с Цейтцлером Гитлер заявил: «Нам просто придется защищать второй Сталинград, если это вообще реально. Мы просто не можем хладнокровно повернуться спиной, потому что это не имеет отношения к армии фельдмаршала фон Манштейна [группе „Юг“]. Мы не можем этого сделать; мы должны помнить, что здесь мы потеряем солдат». Проблема была в том, что оперативное управление немецкими и румынскими войсками на южном участке фронта было разделено между Манштейном и фон Клейстом, который командовал группой «А», куда входила немецко-румынская семнадцатая армия в Крыму. Но озабоченность Гитлера имела и более широкий, стратегический аспект. «В Румынии все зависит от главы государства, — говорил он. — Если он потеряет здесь свою армию — надо вам почитать письма, которые он мне пишет» [1502].

Цейтцлер ответил: «Я думаю единственно о том, как бы не случилось еще большей катастрофы». После обсуждения возможного усиления войск либо на севере (чтобы помочь финнам), либо на юге (для обороны Крыма), Гитлер заключил: «Я считаю, потеря Крыма — самое худшее, что может случиться. Это наихудшим образом подействует на Турцию. Финны не сдадутся; в конечном счете им приходится защищать себя». Разговор возобновился позже и продолжался на следующий день. Угроза южному участку Восточного фронта (который Манштейн и Клейст пытались удержать, несмотря на превосходящие силы противника) была так велика, что даже Гитлер признал: «…если произойдет худшее, мы можем потерять Крым, железорудный район Кривого Рога и Никополя. Вот что получится, если не удастся исправить положение!» [1503]. Все это время советская Ставка пыталась выиграть время для подготовки операции по освобождению Крыма. Таким образом, вопрос был не в том, падет ли Крым, а когда это случится.

Крымская стратегическая наступательная операция советских войск 8 апреля — 12 мая стала продолжением наступления на Одессу и входила в число знаменитых сталинских «десяти ударов» — этот термин появился в конце ноября 1944 г. и описывал изгнание иноземных захватчиков с территории Советского Союза [1504]. Ставка не торопилась с освобождением Крыма, потому что наивысшим приоритетом считалась битва за Украину. Но весной 1944 г. пришло время завершить начатое и восстановить Севастополь как главную базу Черноморского флота.

Немецкая одиннадцатая армия с беспокойством ждала неминуемого наступления советских войск. XLIX горный корпус под командованием генерала горных войск Рудольфа Конрада оборонял северные ворота в Крым. Его позиции выглядели надежными только на первый взгляд. Немецкие 50-я и 336-я дивизии защищали Перекоп и Восточный Сиваш, а румынские 10-я и 19-я пехотные дивизии — остальные участки линии Сиваш — Чонгар. 9-я кавалерийская дивизия отвечала за восточное побережье. Две из трех батарей 279-й бригады самоходных пушек поддерживали немецкие формирования. Были предприняты серьезные усилия по ремонту советских оборонительных сооружений, прорванных одиннадцатой армией Манштейна в сентябре и октябре 1941 г., и созданию глубоко эшелонированной оборонительной системы, включавшей линии окопов в Ишуне. Однако при достаточном давлении преграда на Перекопе будет сметена. Прорыв советских войск от плацдарма у мыса Джангар к Ишуню разрушит основы этой системы.

Керченский полуостров обороняли V корпус, в состав которого входили 98-я пехотная дивизия, недавно прибывшая 73-я дивизия, румынские 3-я горная и 6-я кавалерийская дивизии. Еще одна бригада самоходных пушек в Крыму (191-я) действовала как мобильный резерв корпуса. Румынский I горный корпус по-прежнему защищал южное и восточное побережье, а также Крымские горы. До передислокации в Ишунь 111-я пехотная дивизия находилась в резерве одиннадцатой армии, после чего эта роль перешла к спешно сформированному Крымскому горному пехотному полку. Как показывает табл. 15.1 , Йенеке мог рассчитывать на пять слабых немецких и семь румынских дивизий, а также две бригады самоходных пушек, единственную бронетанковую поддержку войск. Противовоздушная и противотанковая оборона была усилена 9-й зенитной (моторизованной) дивизией люфтваффе под командованием генерал-майора Вольфганга Пикерта.

Таблица 15.1. Боевые порядки немецкой одиннадцатой армии в апреле 1944 г. [1505]

13 марта 1944 г. немецкие войска оставили Херсон в низовьях Днепра, и 4-й Украинский фронт получил возможность сосредоточиться на подготовке прорыва в Северный Крым. Для решения этой задачи были собраны восемнадцать стрелковых дивизий из 2-й гвардейской и 51-й армий под командованием генерал-лейтенантов Г. Ф. Захарова и Я. Г. Крейцера соответственно. Значительно усиливали ударную мощь фронта 19-й танковый корпус, две отдельные танковые бригады, а также другие механизированные подразделения (всего более 500 танков). Как и во всех наступательных операциях советских войск в заключительный период войны, им была обеспечена массированная артиллерийская поддержка.

Под Керчью Приморская армия, которой теперь командовал генерал армии Андрей Иванович Еременко, включала три стрелковых корпуса с двенадцатью стрелковыми дивизиями и двумя бригадами морской пехоты, которых поддерживали более ста танков. Приморскую армию и 4-й Украинский фронт прикрывали с воздуха около двух тысяч самолетов соответственно 4-й и 8-й воздушных армий. Задача обеих советских группировок состояла в освобождении Крыма. Их сходящиеся удары должны были быть направлены на Севастополь — главную, общую цель. Сталин придавал такое значение этому наступлению, что в начале апреля 1944 г. направил в качестве представителя Ставки для координации наступательных операций самого начальника Генерального штаба Маршала Советского Союза Александра Михайловича Василевского.