Мунго Мелвин - История Крыма и Севастополя. От Потемкина до наших дней

Довольно странно звучала фраза, что ЕС и Украина «подчеркивают свою преданность подписанию этого Соглашения на основе решительных действий, значительного прогресса в трех сферах, которые были отмечены на саммите Украина — ЕС в 2013 г.» [1653]. Другими словами, сохранялся шанс, что однажды Янукович вернется в Брюссель и начнет договариваться о новых условиях. Такая перспектива не успокоила протестующих в Киеве, которые выступали против правительства и за соглашение с Европейским союзом. Их число росло. Каковы бы ни были намерения ЕС и руководства Украины, «Восточное партнерство» помогло созреванию кризиса, который неумолимо вел от второго майдана в Киеве к российскому присоединению Крыма и Севастополя.

Российская Федерация не теряла времени даром и сделала Януковичу заманчивое предложение, прежде чем Европейский союз соблазнит его доработанным соглашением или чем-то еще. В рамках очередной газовой сделки нуждавшейся в деньгах Украине предложили кредит 15 миллиардов долларов и скидку в размере одной трети на российский газ. 17 декабря 2013 г. Янукович согласился на эту сделку, но дни его политической жизни были уже сочтены. Месяцем раньше, 21 ноября, в центре Киева начались демонстрации проевропейски настроенных граждан, усиливавшиеся на протяжении всей зимы. Антиправительственные протесты распространились по всей Украине. Митинг оппозиции в столице страны стали называть «евромайданом» [1654]. Эта вторая волна протестов быстро превзошла по продолжительности первый майдан — Оранжевую революцию, которая длилась всего семнадцать дней.

Рамки этой книги не позволяют подробно остановиться на событиях в Киеве и на Украине в целом, которые привели к «народной революции» (или перевороту с российской точки зрения) в феврале 2014 г. [1655]. Но ее последствия очень скоро эхом отозвались в Крыму и Севастополе. Несмотря на то что впечатляющие кадры протеста мелькали на телевизионных экранах всего мира, главными аудиториями, где формировалось общественное мнение, оставались Украина и Россия. Довольно быстро появились две противоположные версии событий. В современном мире, где информация поступает круглые сутки, восприятие формируется не только телевизором и репортажами в прессе, но и соцсетями. Новые методы использовались как для мобилизации антиправительственных протестов, так и для того, чтобы вдохновлять их противников. Украинские националисты считали, что законный народный протест на киевском майдане и соседних улицах жестоко подавляется полицейским спецназом, а Москва, Восточная Украина, Крым и Севастополь смотрели на происходящее совсем иначе.

Российские и пророссийские официальные и неофициальные сообщения о евромайдане фокусировали внимание на крайне правых украинских активистах, в том числе из партии «Свобода» и военизированной группы «Правый сектор» [1656]; репортажи о событиях передавались с той части площади, которую они занимали. Гигантский портрет украинского националиста Степана Бандеры и различные флаги правых партий и движений, в том числе полосатый черно-красный флаг Украинской повстанческой армии [1657], служили чрезвычайно убедительной иллюстрацией того, что демонстранты на майдане — неонацисты либо фашисты. Вне всякого сомнения, среди них были и те и другие. Но из сотен тысяч граждан Украины, которые протестовали в Киеве и других городах, только крошечная часть придерживалась крайне правых взглядов. Украинская оппозиция представляла более широкие слои населения, включая многих либералов, которые выступали против Януковича и коррумпированной власти, которую он олицетворял. Но были и другие протестующие — в основном жители востока и юга Украины, которые выступали против ЕС и НАТО и считали, что их мнение игнорируется. И действительно, в стране не проводилось ни выборов, ни референдума по вопросу ассоциации с Европейским союзом.

Пролитая кровь вполне могла усилить напряжение и превратить гражданский протест в вооруженное восстание — и тогда история пошла бы по другому пути. В январе и феврале 2014 г. на улицах Киева погибли около ста протестующих и восемнадцать полицейских. Первых превозносят как жертв и героев революции, вторых помнят только их родственники. Кровопролитие за пределами Киева не привлекло такого внимания. 2 мая 2014 г. в Одессе как минимум сорок два пророссийских демонстранта погибли в Доме профсоюзов, который подожгли сторонники майдана [1658]. Таким образом, конфликт не сводился к тому, что жестокая полиция убивала невинных демонстрантов. Эти факты необходимо помнить, прежде чем делать поспешные выводы о правых и виноватых в период украинского кризиса.

22 февраля 2014 г. после ожесточенных столкновений и пролитой крови в Киеве украинская Рада сместила с должности президента Януковича. Соглашение, которое днем раньше заключили три главных оппозиционных лидера Арсений Яценюк, Олег Тягнибок и Виталий Кличко с Януковичем при посредничестве министров иностранных дел Франции, Германии и Польши Лорана Фабиуса, Франка Вальтера Штайнмайера и Радослава Сикорского, оказалось нежизнеспособным. Большинство людей на улицах хотели избавиться от президента. Службы безопасности, за исключением небольшого числа телохранителей, отказались поддерживать Януковича. Боясь скорее физической расправы, чем импичмента, он бежал сначала в Харьков, а затем в Крым. Его увез российский военный вертолет — к безопасности и забвению. В Киеве появились новые власти — исполняющий обязанности президента Александр Турчинов и премьер-министр Яценюк.

Одним из первых и достойных сожаления действий новых властей стала отмена закона о региональном статусе русского языка. Это не только оскорбило многих русскоязычных жителей востока Украины и Крыма, но и стало ценным подарком для кремлевской пропаганды и пророссийских групп. Смена власти в Киеве — изображаемая как незаконный переворот — спровоцировала митинги в восточных областях Украины, Крыму и Севастополе. Поспешное восстановление статуса русского языка уже не могло никого убедить: протесты продолжались. И что самое главное, люди боялись, что власть во всей стране захватят ультраправые украинские националисты. В глазах многих русских никем не избранная киевская «хунта» не обладала ни легитимностью, ни авторитетом. Проукраински настроенные жители, особенно татары, также вышли на улицы крымских городов, чтобы заявить о своей верности Украине. Таким образом, на полуострове имелись все условия для противостояния и даже раскола.

В 2014 г. ситуация радикально отличалась от той, что была двадцатью годами раньше. Тогда Россия была слаба, а теперь стала более сильной и смелой. Точно неизвестно, но решение о присоединении Крыма президент Путин мог принять в ночь с 22 на 23 февраля. Возможно, его решимость укрепили призывы к независимости от Украины, прозвучавшие в Севастополе 23 февраля. В любом случае в отсутствие доступа к официальным документам все это остается лишь предположением. В то время Москва вела себя осторожно и старалась даже не намекать на возможное вмешательство, но последующие события показали, что эта операция была не случайной, а спланированной заранее. Как бы то ни было, началась спешная подготовка к операции, которая в России известна под названием «Русская весна». Более того, многие жители Крыма называли воссоединение с Россией «Крымской весной», подчеркивая спонтанный и самостоятельный характер действий населения полуострова и отрицая руководство извне. Независимо от того, кто кем руководил, события ночи с 26 на 27 февраля и последующих нескольких дней удивили мир своей дерзостью, стремительностью и изощренностью.