Владимир Ткаченко-Гильдебрандт - Мистические культы Средневековья и Ренессанса

Ученик Маркиона Апеллес , питая привязанность к женщине по имени Филумена , персонифицировал премудрость с тем же самым именем [254]. Доктрина этого гностика из сектантов, о которых я говорил, напоминает учение Валентина и в особенности офитов . Апеллес являлся, вероятно, наиболее безусловным монотеистом, чем все его предшественники: он принимал только единое вечное начало , не заботящееся никак о материи; отсюда видно, что у него встает проблема, существовавшая для всех и состоящая в том, как примирить происхождение зла с добрым началом; следовательно, чтобы избежать этого сомнительного пункта, Апеллес утверждает, что Высший Бог сотворил ангелов и между ними ангела огня [255], создавшего наш мир по образу иного высшего и более совершенного мира [256]. Апеллес был противником христианской догмы воскресения плоти; он говорил, что нисходя с небес, Иисус Христос обладал небесным и воздушным телом, а восходя на небеса, он возвращал каждому небу то, что у него ранее брал, и, таким образом, лишь один дух возвратился в лоно Божества [257].

Вардессан , рожденный в окрестностях Эдессы на границе Сирии и Месопотамии, процветал в эпоху Марка-Аврелия, провозглашенного императором около 161 года [258]. Его прозвища сириец и вавилонянин , а одинаково и его зороастрийское знание , если мне позволено так выразиться, заставляют некоторых думать о двух Вардессанах. Помещенный, так сказать, между философией Запада и мировоззрением Востока, дух в своем закаливании должен был сплавить воедино доктрины двух полушарий и приготовить путь, по которому вскоре проследует знаменитый Манес . Странная вещь! Вардессан поначалу являлся ревностным христианином и боролся с гностицизмом [259]; но воображение увлекло его постепенно к соблазнительной прелести эклектизма, наиболее выспреннего, который только имел место. Он опубликовал несколько произведений [260]; однако очень сильно распространил его доктрину сборник из ста пятидесяти гимнов или псалмов, к которым его сын Гармоний (Harmonius) добавил новые стихи того же жанра [261]. Эти песнопения были настолько популярны, что сохранялись в церквах Сирии и после осуждения самого ересиарха [262].

Вардессан признавал два начала: Неизвестного Отца или Высшего и Вечного Бога и вечную материю [263]. Он рассматривал Сатану как вышедшего из материи и имеющего в ней свое происхождение, что является аналогией с Белиалом кабалистов. Христос есть первородный или первый эон Бога . Святой Дух или пневма рассматривался нашим сектантом в качестве супруги , соответствуя Софии (греч.) других гностиков [264]. Вместе с ней он принимал семь сизигий (syzygie) или эманаций. Чтобы восполнить огдоаду [265], в число этих сизигий или эманаций Вардессан помещал солнце и луну: это еще одно сближение с системой Манеса [266].

Христос пришел на помощь душе, чтобы соединиться с ней как со своей первоначальной спутницей: Вардессан в одном из своих гимнов или религиозных песнопений представил союз Софии (греч.) и Христа в образе мистического брака [267]. Душа человеческая происходит от эонов, и она является истинной эманацией Верховного Существа [268]. Покрывающее ее тело есть только кожаная туника, которой Творец окружил чистые духи Адама и Евы после их грехопадения [269]. Иисус Христос, облачившись небесным телом , претерпел лишь видимую смерть [270]. Вардессан , будучи главой школы, пришел завершить второе столетие, ставшее торжеством гнозиса ; именно ему в утонченном эклектизме удалось смешать верования Зороастра с кабалой евреев, эманациями Валентина и огдоадой Василида; его учение – драгоценное кольцо, связавшее всех гностиков Запада с системой Манеса , к которой я перехожу.

Альбуфарадж относит появление манихейской ереси ко времени Аврелиана, или около 268 года, патер Пажи (P. Pagi ) дает приблизительно 270 год; другие авторы, среди которых и аббат де Беро-Бергастель (de Berault-Bergastel) , указывают 277 год. Этот последний разделяет мнение папы Льва I : его датировка с годичной разницей совпадает с временем, установленным Александрийской хроникой , которая определяет публикацию заблуждений Манеса 276 годом, то есть в период консулата Тацита и Эмилиана . Я свободно принимаю последнюю дату, ибо именно в 277 году Манес в ходе публичных бесед с Архелаем , епископом Кесарии , испытал смятение и был вынужден скрыться, чтобы не оказаться побитым камнями народом; вполне основательно предполагать, что Манес уже имел представление о своей доктрине, прежде чем получил право прийти с ней на открытые прения с епископом.

Перс Манес не является ни первым, ни единственным автором своей системы: это древняя доктрина дуализма , учение магов [271], Зороастра [272], Платона [273] и Пифагора [274]; вот почему Тертуллиан весьма остроумно говорил, что Платон давал вкус и приправу всем ересям [275]; это была – и мы ее видели в предшествующем быстром анализе – та же самая доктрина, которую находим завуалированной в самых разнообразных системах гностических сект. И в самом деле, почти подавляющая идея сирийской школы, начиная с самого Менандра , есть идея двух противоположных начал [276]. И если гностики знали доктрину магов и Зороастра, то как сам Манес мог не знать о гностическом учении? Вардессан и сын последнего Гармоний достаточно популяризировали гностицизм в Эдессе, Месопотамии и на всем пространстве Сирии, чтобы вольноотпущенник Кубрикус или Корбикус , взявший в царской столице Персии имя Манеса или Манихея [277], мог иметь о нем определенное представление [278]. Он удаляется из Персии в Месопотамию [279], где тогда торжествовал гнозис Валентина , благодаря чему к нему попали писания Вардессана и Гармония. Успех этой гностической секты поначалу парализовал усилия Манеса; но поскольку он обладал великими замыслами и силой духа, то организовал проповедников [280].

Последние вскоре заметили, что не имели более страшных врагов, чем христиане [281]; это было тогда, когда Манес, соединив свою доктрину с христианством, смог привлечь в нее сам гнозис, сообщив своей системе влияние, которое стало ослабевать в Азии и Европе только в XIII веке. Манес пришел в эпоху, когда великий вопрос происхождения зла возмущал все христианские секты, в которых семена магизма уже пустили ростки среди гностиков. Вряд ли Манес имел меньшую провинность в своем христианско-восточном эклектизме, если позволительно так выражаться, когда даже стал основоположником системы, носящей его имя. Поставив целью одновременное завоевание персов и христиан, ему было необходимо создать сильную и полноценную систему, которая бы примирила в то же самое время многочисленные секты, распространенные в Персии [282]. Манес дал своему учению имя христианской доктрины , назвав себя Параклетом [283]. Он определял Бога как бестелесное Существо , и это чистое определение с иными подобными из христианской теологии ввело в заблуждение самого Святого Августина [284].