Владимир Ткаченко-Гильдебрандт - Загадочная шкатулка герцога де Блакаса

По устным сведениям из кругов московской интеллигенции, легендарная шкатулка из Эссаруа (Бургундия) является прототипом того самого предмета, о котором написал в детективном жанре известный русский советский писатель-фантаст Еремей Парнов (1935–2009) в своем романе “Ларец Марии Медичи” (1972): снятый по нему в 1980 году одноименный фильм в буквальном смысле заразил столичное юношество перестроечной поры тягой к духовному и неизведанному… С великой долей вероятности можно утверждать, что Еремей Парнов, став затем автором “Трона Люцифера” (1985), первого советского научно-популярного издания по истории оккультизма, прекрасно знал о нашем средневековом гностическом артефакте, связанном с иоаннитами-мандеями, катарами и тамплиерами, и искусно завуалировал его подлинную сущность в романе, акцентировав внимание на сюжетной линии: поисках сокровищ и приключениях героев. Однако главное сокровище — это ларец или шкатулка, запечатлевшая собой духовные брожения своей эпохи, таинственные символы и ритуалы. “Загадочная шкатулка герцога де Блакаса” — первая книга в серии “MYSTERIUM BAPHOMETIS: ТАЙНАЯ ДОКТРИНА ОРДЕНА ХРАМА”, начало выхода которой было приурочено к 700-й годовщине казни последнего великого магистра тамплиеров Якова де Моле.

В ночи безмолвной и бессонницей томимый

В забвение потаенное однажды погрузился я:

Тогда сознание все ясностью простой охвачено предстало,

И вкруг меня опали сразу как скорлупы

Оковы бренности бытийной.

И чувствовал я словно ледяной кристалл

Во мне в том месте, где биение сердечное угасло.

Морозный зной как светоч излучает,

И заставляет он в жару невыносимом пылать поверхность тела:

Оно, однако же, не в состоянии согреться вовсе пребывало,

А излучение сердечного кристалла все холоднее и морозней.

И лишь когда для тела моего совсем невмоготу уж было,

То появился князь от духов отпадения Пандемоний

И вынул из груди моей через уста кристалл утробного обморожения,

На жертвенный алтарь его поставив, покрытый финикийскою порфирой.

Князь мыслью электронной сеял отчаяние, страх во мне

И требовал отречься Агнца:

Кристалл алмазный в тонких гранях играл, переливался

Во цвете царственной порфиры.

Что облачила жертвенник сердечный,

И походил уже на багровеющий карбункул,

В лучах которого я омывался током люциферических энергий,

И хладным пламенем как Феникс мой вспыхнул дух и запылал,

Но не сгорел нисколько.

И тайна времени тогда явилась мне доступной

И вечность распахнулась, маня своим безудержным водоворотом…

Усилил я Иисусову молитву -

Ее стремительные токи исходили из головы моей за неимением сердца

К изъятому карбункулу-кристаллу, на жертвеннике жившему отдельно:

Пересечения лучей кристалла и тонких света струй, от разума идущих,

Рождали подобия мгновенных замыканий, разряды малых молний проявляя…

И словно повинуясь некому приказу, вдруг отступил великий Пандемоний,

Ко мне утратив интерес мгновенно и, с жертвенника взяв кристалл сердечный.

Вложил его в меня через уста обратно, — Рассеялся алтарь в пространстве тут же,

И сердце вновь в груди моей забилось мерно,

И я очнулся от внезапного оцепенения: минуты две прошло, не более…

Но что случилось с Яковом Моле, когда в подобном обстоятельстве

Он оказался сам, и был ли возвращен ему кристалл-карбункул?

Владимир Ткаченко-Гильдебрандт,

10 января 2014 года

Многое в истории Ордена тамплиеров мы не поймем, и оно покажется весьма странным, если не обратимся к истокам религии иоаннитов, которую исповедуют малочисленные представители этноконфессиональной группы мандеев, проживающих в южных районах Ирака и называющихся “болотными арабами”, хотя они — древнего самарийско-иудейского происхождения. Некогда мандеизм, почитающий вместо Иисуса Христа Иоанна Предтечу, являлся самой опасной альтернативой для только что народившегося кафолического христианства и иудаизма. Характерно, что занесенные извне ростки мандеизма продолжали развиваться уже внутри христианской церкви в качестве опасного вируса в виде гностицизма и манихейства, меняя свои лица и названия в соответствии со странами и эпохами. Мы полагаем, что в определенный период (приблизительно 1У-ХГУ века н. э.) основные усилия мандеев направлялись на влияние и насаждение своих идей именно в христианской среде, на которых затем в итоге взошло европейское франк-масонство. Последнее, как квинтэссенция гностических сообществ, имело различные формы своего исторического существования. Это — средневековые строительные гильдии, рыцари-тамплиеры, катары и богомилы, павликиане, манихеи, гностики, маркиониты и, наконец, мандеи. В прошлом религиоведы, теологи и историки философии, пытаясь установить место зарождения гностицизма, абсолютно верно указывали на три ближневосточные страны: Египет, Сирию и Месопотамию. Однако из-за недостатка сведений об иоаннитах-мандеях и их доктрине картина у них страдала определенной фрагментарностью. Теперь благодаря стараниям выдающегося немецкого семитолога Марка Лидзбарского (1868–1928), в первой четверти XX столетия переведшего с арамейского на немецкий язык и опубликовавшего “Гинзу” (1925), а также “Книгу Иоанна” (1915), которые являются главными памятниками религиозной мысли мандеев, все становится на свои места и обнаруживается связующая нить, идущая от мандеев к тамплиерам Тем не менее, для нас странно, почему эту связь почти не заметил французский эзотерик и историк Робер Амбелен (1907–1997), усиленно занимавшийся тамплиерской тематикой и, в целом, склонявшийся к иоаннизму храмовников и написавший об этом свою, в высшей степени, противоречивую и спорную книгу “Иисус, или Смертельная тайна тамплиеров” (Санкт-Петербург, “Евразия”, 2007). Мы предполагаем, что оккультный энциклопедист Амбелен просто не был знаком с мандейскими первоисточниками; в противном случае, — он бы сделал адекватное заключение о тайной доктрине Ордена Храма. Вообще, в отречении тамплиеров от Христа сам Амбелен и ряд европейских исследователей видели традицию гности-ков-василидиан, не признававших распятия и считавших, что вместо Иисуса на кресте был распят Симон Киринеянин, а сам Христос, обладая лишь видимым телом, вознесся на небо. Но ведь тамплиеры трижды отрекались от Иисуса Христа именно