Владимир Ленин - Полное собрание сочинений. Том 45. Март 1922 ~ март 1923

23 января (запись М . А. Володичевой).

Владимир Ильич вызывал между 12 ч. — 1 ч. Прочитывал бегло еще раз статью, о которой упоминалось выше, вносил небольшие изменения. Просил внести их и в его экземпляр и в наш и дать один из них для «Правды» Марии Ильиничне. Статья исправлена и передана Марии Ильиничне до 3‑х часов. Спросил, вернулась ли Лидия Александровна и кончились ли наши праздники?

30 января (запись Л . А. Фотиевой).

24 января Владимир Ильич вызвал Фотиеву и дал поручение запросить у Дзержинского или Сталина материалы комиссии по грузинскому вопросу и детально их изучить. Поручение это дано Фотиевой, Гляссер и Горбунову. Цель — доклад Владимиру Ильичу, которому требуется это для партийного съезда. О том, что вопрос стоит в Политбюро, он, по–видимому, не знал {284}. Он сказал: «Накануне моей болезни Дзержинский говорил мне о работе комиссии и об «инциденте», и это на меня очень тяжело повлияло».

В четверг, 25 января, он спросил, получены ли материалы. Я ответила, что Дзержинский приедет лишь в субботу. И поэтому спросить его еще не могла.

В субботу спросила Дзержинского, он сказал, что материалы у Сталина. Послала письмо Сталину, его не оказалось в Москве. Вчера, 29 января, Сталин звонил, что материалы без Политбюро дать не может. Спрашивал, не говорю ли я Владимиру Ильичу чего- нибудь лишнего, откуда он в курсе текущих дел? Например, его статья об РКИ указывает, что ему известны некоторые обстоятельства. Ответила — не говорю и не имею никаких оснований думать, что он в курсе дел. Сегодня Владимир Ильич вызывал, чтоб узнать ответ, и сказал, что будет бороться за то, чтоб материалы дали.

26 января Владимир Ильич дал поручение сказать Цюрупе, Свидерскому и Аванесову, что если они согласны с его статьей, то пусть соберут ряд совещаний и обсудят к съезду, не следует ли составить план, конспект учебников (очевидно, по нормализации труда). Знают ли они книжки Керженцева, Ерманского {285}. Есть план научной организации труда, есть в Рабоче- Крестьянской инспекции отдел нормализации.

Сегодня спросил, что ответил Цюрупа, согласен ли со статьей он, Свидерский, Аванесов, Реске? другие члены коллегии? Я сказала, что это мне неизвестно. Спросил, не колеблется ли Цюрупа, не старается ли оттянуть, откровенно ли говорит со мной. Я сказала, что не имела пока возможности говорить с ним, лишь сообщила ему поручение, которое принято к исполнению.

24 января Владимир Ильич сказал: «Прежде всего по нашему «конспиративному» делу: я знаю, что Вы меня обманываете». На мои уверения в противном он сказал: «Я имею об этом свое мнение».

Сегодня, 30 января, Владимир Ильич сказал, что вчера на его вопрос, сможет ли он выступить на съезде 30 марта, доктор ответил отрицательно, но обещал, что к этому сроку он встанет, а через месяц ему будут разрешены газеты. Вернувшись к вопросу о грузинской комиссии, он сказал смеясь: «Это ведь не газеты. значит, я могу и сейчас читать». Настроение, по–видимому, недурное. Компресса на голове нет.

1 февраля (запись Л . А. Фотиевой).

Сегодня вызвал Владимир Ильич (в 6 1∕ 2ч.). Сообщила, что Политбюро разрешило материалы получить {286}. Дал указание, на что обратить внимание и вообще как ими пользоваться {287}. Владимир Ильич сказал: «Если бы я был на свободе (сначала оговорился, а потом повторил, смеясь: если бы был на свободе), то я легко бы все это сделал сам». Предполагалось, что для изучения их понадобится недели 4.

Спросил об отношении Цюрупы и других к его статье. Ответила, согласно указаний Цюрупы и Свидерского, что Свидерский согласен вполне. Цюрупа приветствует в части, касающейся привлечения членов Центрального Комитета, и сомневается относительно возможности выполнить все теперешние функции Рабоче–Крестьянской инспекции при сокращении до 300—400 человек. Точка зрения Аванесова мне неизвестна. Завтра совещание всей коллегии.

Спросил, был ли вопрос о статье в Центральном Комитете. Ответила, что мне это неизвестно. Владимир Ильич удовлетворился этими сообщениями.

2 февраля (запись М . А. Володичевой).

Владимир Ильич вызвал в 11 3∕ 4ч. Диктовал статью «Лучше меньше, да лучше» {288}. Кончил в 12 1∕ 2.

Просил Лидию Александровну заходить к нему через день. На вопрос «в котором часу» сказал, что ведь он теперь свободный человек. Вскользь бросил, что лишь от 2 до 5-ти к нему нельзя; сказал, что можно бы в шесть или сговориться с его сестрой.

Не видела с 23‑го января. По внешнему виду значительная перемена к лучшему: свежий, бодрый вид. Диктует, как всегда, превосходно: без остановки, очень редко затрудняясь в выражениях, вернее, не диктует, а говорит жестикулируя. Компресса на голове нет.

3 февраля (запись Л . А. Фотиевой).

Владимир Ильич вызывал в 7 ч. на несколько минут. Спросил, просмотрели ли материалы. Я ответила, что только с внешней стороны и что их оказалось не так много, как мы предполагали. Спросил, был ли этот вопрос в Политбюро. Я ответила, что не имею права об этом говорить. Спросил: «Вам запрещено говорить именно и специально об этом?» «Нет, вообще я не имею права говорить о текущих делах». «Значит, это текущее дело?» Я поняла, что сделала оплошность. Повторила, что не имею права говорить. Сказал: «Я знаю об этом деле еще от Дзержинского, до моей болезни. Комиссия делала доклад в Политбюро?» «Да, делала, Политбюро в общем утвердило ее решение, насколько я помню». Сказал: «Ну, я думаю, что Вы сделаете Вашу реляцию недели через три и тогда я обращусь с письмом». Ответила: «Может быть, не успеем через 3 недели». Пришли доктора (Ферстер, только что приехавший, Кожевников и Крамер), и я ушла. Вид веселый и бодрый, может быть, несколько возбужден перед визитом Ферстера, который давно его не видел.

4 февраля (запись М . А. Володпчевой).

Владимир Ильич вызывал сегодня около 6-ти часов. Спросил, не имею ли я возражений против того, что он вызывает меня и по праздникам. («Ведь, захотите же и Вы, наконец, когда–нибудь отдохнуть?»).

Диктовал продолжение статьи «Лучше меньше, да лучше» больше получаса. Вид свежий, голос бодрый. Без компресса. Кончил словами: «Ну, довольно пока. Я немного устал». Просил расшифровать и позвонить, когда кончу, т. к., вероятно, он еще продолжит статью сегодня; сказал, что у него старая привычка писать, имея перед собой рукопись, без чего ему трудно обходиться.

Надежда Константиновна передала мне, что у него был немецкий доктор (Ферстер), который наговорил ему много приятных вещей, разрешил гимнастику, прибавил часы для диктовки статей, и что Владимир Ильич был очень доволен.

В 8 часов позвал опять. Но не диктовал, а просматривал написанное и вносил дополнения. Кончив, сказал, что он намерен, прежде чем дать статью в печать,