Владимир Ленин - Полное собрание сочинений. Том 45. Март 1922 ~ март 1923

показать ее Цюрупе и, может быть, еще некоторым другим членам его коллегии, что он думает еще кое- что добавить к этим своим мыслям. Темп диктовки был медленнее обычного. Компресс на голове. Лицо побледнело. Видимо, устал.

5 февраля (запись М . А. Володичевой).

Сегодня Владимир Ильич вызывал в 12 ч. Была 3∕ 4часа. Темп диктовки медленный. В одном месте, затрудняясь в выражении, сказал: «Что–то у меня сегодня негладко, не бойко (сделал ударение на этом слове) идет». Попросил свою статью «Как нам реорганизовать РКИ?». Читал минуты 3—4 сам молча. Затем немного продолжал и решил кончить, сказав, что позовет сегодня в 4, в 5, а может быть, в 6 часов.

5 февраля, вечер (запись М . И. Гляссер).

Владимир Ильич вызывал в 7 ч. (без 10-ти минут) Лидию Александровну, но, так как она была нездорова, позвал меня.

Спросил, приступили ли мы уже к разбору материалов грузинской комиссии и в какой срок мы предполагаем окончить эту работу. Я ответила, что мы материалы распределили и начали их читать, что же касается срока, то мы рассчитываем на тот срок, который он нам предоставил, т. е. три недели. Он спросил, как мы предполагаем их читать. Я сказала, что мы пришли к выводу, что необходимо каждому из нас прочесть все. «Это Ваше единогласное решение?» — «Да». Владимир Ильич стал рассчитывать, сколько осталось времени до съезда. Когда я сказала, что осталось месяц и 25 дней, он сказал, что это срок, пожалуй, достаточный, но если понадобятся дополнительные сведения, то может оказаться малым, тем более если принять во внимание то соображение, что до Кавказа ехать еще больше. Спросил, сколько каждый из нас работает, и сказал, что в случае нужды мы можем привлечь к работе Володичеву и Шушанику Манучарьянц. Затем спросил, формальное ли это у нас решение — читать всем все. Я ответила, что это решение у нас нигде не записано, и спросила его, может быть, он имеет что–нибудь против этого? Он сказал, что он бы желал, конечно, чтобы мы все прочли все, но задания нашей комиссии ведь весьма неопределенны. С одной стороны, ему бы не хотелось нас чрезмерно утруждать, но, с другой стороны, нужно рассчитывать на то, что в течение работы выяснится необходимость эти задания расширить. Может быть, придется получать дополнительные материалы. Спросил, где материалы хранятся, как мы ими пользуемся, составим ли мы краткий конспект всех материалов и перепишем ли его на машинке («не затруднит ли это?»). Наконец, Владимир Ильич решил, что в течение ближайшей недели мы решим, сколько нам понадобится времени и в какой форме мы эти материалы разработаем, а при разработке будем руководствоваться необходимостью составить общий обзор всех данных по тем вопросам, которые наметила комиссия, а также и по тем вопросам, которые он будет в течение работы нам задавать.

Затем Владимир Ильич поручил запросить Попова, в каком положении находится разработка материалов по переписи Центрального статистического управления в Петрограде, Москве и Харькове (если в последнем перепись производилась), в какой срок он предполагает их разработать и будут ли они опубликованы. Владимир Ильич хотел бы их видеть в печати до партийного съезда; он находит, что ввиду особенной важности этой переписи материалы должны быть опубликованы, несмотря на то что данные предыдущих переписей не опубликовывались, а Попов только присылал Владимиру Ильичу таблицы. Следует поэтому особенно на Попова поднажать, послать ему официальный запрос об этом, предварительно переговорив устно.

Всего пробыла 20 минут. Видела Владимира Ильича первый раз за время его болезни. Выглядит, по–моему, хорошо и бодро, только несколько бледнее, чем раньше. Говорит медленно, жестикулируя левой рукой и перебирая пальцами правой. Компресса на голове нет.

5 февраля, вечер (запись М . А. Володичевой).

Владимир Ильич вызывал между 7‑ю и 9‑ю. Была около 1 1∕ 2часа. Начал прочитывать сначала свою статью «Лучше меньше, да лучше». В веселое настроение привели Владимира Ильича поправки, внесенные красными чернилами (не самые поправки по своему существу, а характер их внесения!). Статья по его просьбе не переписывалась, а первоначально расшифрованный экземпляр лишь дополнялся исправлениями, которые Владимир Ильич вносил при чтении. Но т. к. поправки вносились не корректорским, а обыкновенным секретарским способом, то при вторичном чтении для Владимира Ильича это оказалось неудобным. На будущее время он просил переписывать все заново. Пробегая статью, Владимир Ильич делал отступления, говорил о своей старой привычке писать, а не диктовать; что теперь он понимает, почему его стенографы не удовлетворяют (сказал: «не удовлетворяли»); что он привык видеть свою рукопись перед глазами, останавливаться, обдумывать в затруднительных случаях то место, в котором он «увязал», ходить по комнате, даже просто убегать куда–нибудь гулять; что ему и теперь часто хочется схватить карандаш и писать или внести самому исправления.

Вспомнил о том, как он пытался диктовать свою статью стенографу Троцкого еще в 18‑м году, как он, в том случае, когда чувствовал, что «вязнет», в смущении «гнал» все дальше и дальше с «неимоверной» быстротой и как это привело к тому, что ему пришлось всю рукопись предать сожжению, после чего он сел писать сам и написал «Ренегата Каутского» {289}, которым остался доволен.

Обо всем этом Владимир Ильич говорил очень весело, смеясь своим заразительным смехом. Такого настроения я еще у него не наблюдала. Продиктовал часть этой же статьи дальше. Диктовка длилась минут 15—20. Прекратил диктовку сам.

6 февраля (запись Л . А. Фотиевой).

Вызывал Владимир Ильич. Говорил по 3‑м вопросам.

1) О результатах переписи (дал поручение — корректуру сборника по переписи просил показать ему. Я сказала, что для этого требуется разрешение Сталина).

2) О грузинской комиссии. Спрашивал, в каком положении работа, когда кончим читать, когда соберемся и т. п.

3) О Рабоче–Крестьянской инспекции. Предполагает ли коллегия принять сейчас какое–либо решение, «сделать шаг государственной важности» или откладывает до съезда. Сказал, что пишет статью, но опа не клеится, тем не менее думает ее еще доработать и, не сдавая в печать, дать прочесть Цюрупе. Поручил спросить Цюрупу, надо ли ему торопиться с этой статьей или нет.

Сегодня Кожевников сказал, что в здоровье Владимира Ильича громадное улучшение. Он уже двигает рукой и сам начинает верить, что будет владеть ею.

7 февраля, утро (запись М . А. Володичевой).

Была у Владимира Ильича около 12 1∕ 2. Сказал, что будет диктовать на любые темы, а распорядок их отложит до будущего. Продиктовал на тему о том 1) как можно соединить учреждения партийные п советские? и 2) удобно ли соединять деятельность учебную с деятельностью должностной?