Александр Тюрин - Конец длинного цикла накопления капитала и возможность контркапитализма

В фазе материальной экспансии капитал находится преимущественно в товарной форме, включая товаризованную рабочую силу.

Укрупнение производства, контроль рынков сбыта, постоянное вовлечение новых дешевых ресурсов, в том числе трудовых, способствует формированию избыточного капитала. И со временем – это связано с падением нормы прибыли в товарном производстве – капитал стремится обрести более свободную и ликвидную денежную форму.

В фазе финансовой экспансии масса денежного капитала освобождается от своей товарной формы, накопление осуществляется посредством финансовых сделок Д — Д'.

Вместе эти две фазы составляют полный цикл накопления Д — Т — Д'.

Каждый новый гегемон (а они до сего времени представляли лишь западный мир) в длинном цикле накопления капитала должен иметь сети власти, позволяющие ему реорганизовывать и контролировать мировую хозяйственную систему в рамках, превышающих масштабы и возможности предшественника. В первую очередь, лучше контролировать социальную и политическую среду накопления капитала.

В фазе материальной экспансии капитализма сети накопления полностью инкорпорированы в состав сетей власти, а в фазе финансовой экспансии сети власти полностью инкорпорированы в состав сетей накопления.

Арриги пишет о том, что капитал, управляя государством, делает и все его территориальные приобретения средствами накопления. Одним из следствий этого является то, что капиталистические войны должны быть на самоокупаемости и приносить прибыль. «Секрет капиталистического успеха заключается в том, чтобы вести свои войны чужими руками… с минимальными затратами».

Избыток капитала, т.е. кризис перенакопления, становится причиной войн, также как и кризис перепроизводства. Капиталу нужно расширять свою «экологическую нишу».

Генуэзский цикл

Возрождение началось именно там, где наиболее успешно шел процесс накопления капитала – в итальянских городах-государствах, среди которых выделялись Генуя и Венеция. Родоначальники западного капитализма немало разбогатели на грабеже Византии и торговле с разбойничьей Золотой Ордой и другими наследниками Монгольской империи, в том числе и «живым товаром», славянскими рабами, которых перевозили, к примеру, из крымской Кафы в египетскую Дамиетту. Первыми они освоили и плантационное рабство на своих островных владениях в восточном Средиземнорье. Капитализированная итальянцами добыча кочевников превращалась в активы банков, совсем немного отличающихся от нынешних. Можно вспомнить генуэзскую пехоту на Куликовом поле, где состоялось, наверное, первое военное столкновение Руси с западным капитализмом.

К середине 16 в. генуэзская капиталистическая олигархия добилась специфического господства в испанской монархии, чьи владения простирались от Нидерландов до Филиппин. Она контролировала поставки колониального серебра с рудников Нового Света (за которое заплатили жизнью миллионы индейцев) через Севилью в Европу, где оно привело к «революции цен» и колоссальному росту спроса на европейских рынках. Но во второй половине 16 в. генуэзская олигархия уходит из торговли в чисто денежные операции. А её ликвидные активы начинают перетекать в новый более мощный центр накопления капитала.

Голландский цикл

Голландский капитал начинал с контроля (в том числе, силового) над прибыльной балтийской торговлей, когда дешевое зерно и другое сырье из стран «вторичного крепостничества» (Польши, восточной Германии, Дании, Чехии, Венгрии, Ливонии) всасывалось западноевропейским рынком, где прошла «революция цен». Через полвека голландцы осуществляют в самых жестких формах контроль за торговлей и производством уже на островах Южных морей, где главную роль играют Ост- и Вест-Индская компании, которые появились за счет сращивания капитала и государственного аппарата. Крупнейшим пайщиком выступал правитель Нидерландов, штатгальтер из рода Оранских. Компании получают от голландского правительства привилегии на торговую и военную монополию на обширных заморских пространствах – последняя осуществлялась при помощи рациональных военных методов, разработанным Морицем Нассауским.

Брались под контроль все главные источники поставок на Индийском океане – в первую очередь, пряностей, бывшими тогда среди наиболее дорогих и ликвидных товаров на европейском рынке. Скажем, на одних островах вырубались гвоздичные деревьям, чтобы не было переизбытка предложения, на других населению, под страхом смерти, предписывалось выращивать мускатный орех или корицу. Монополия компании приводила к голоду и восстаниям – население восставших островов истреблялось, как например туземцы южномолуккского архипелага Банда, а хозяйство далее велось с помощью рабов. Передовые голландцы внедряли рабовладельческие отношения там, где их до этого не было.

Собственно, рабством было и то, что формально рабством не являлось; так за сельхозкультуры, которые крестьянин был обязан выращивать (особенно это касалось внедряемых голландцами кофе, сахарного тростника, хлопка, индиго) он получал не более 5-6% их рыночной стоимости. Рыночным товаром эта продукция становилась только, когда сдавалась на склады Ост-Индской компании. То есть, сперва происходило присвоение прибавочного и значительной части необходимого продукта, создаваемого подвластным колониальным населением, а затем он капитализировался и попадал на рынок.

К середине 17 в. голландский капитал стал не только владельцем 10 тысяч судов, но и многоэтажных складов в метрополии, где было всё, от венесуэльского какао до шведской меди. Однако в последующее столетие голландцы сдают в мировой торговле; капиталистическая олигархия Голландии переходит, в большей степени, к контролю над мировыми финансовыми сетями. Амстердам из центрального склада мировой торговли превращается в центр денег и капитала с первой в мире постоянно действующей фондовой биржей, втягивающий избыточные капиталы со всей Европы.

Британский цикл (самый длительный и образцовый)

А затем капиталы начинают перетекать в новый британский центр накопления.

Отправной его точкой стало удачное географической положение Британских островов, которые находятся на пересечении мировых морских коммуникаций, идущих из Нового Света и Азии и из северо-западной Европы. Притом любая точка британской территории отдалена не более чем на 70 миль от незамерзающих океанских вод.

Морские воды, отделяющие Британские острова от европейского континента, стали для Англии источником еще одного геополитического блага. Способствуя торговому обмену, они защищали ее от сильных континентальных врагов. Англия могла вмешиваться в европейские войны, когда сама считала выгодным.