Николай Троицкий - Император Наполеон

Вопрос, почему Наполеон так медлил в Рошфоре (11 дней!), отказываясь от всех планов спасти его и увезти в Америку (даже вполне осуществимых — от Бодэна до Жозефа), всегда был предметом споров. Вот что писал об этом Е. В. Тарле: «Романтическое поколение 20 — х и 30 — х годов (XIX века. — Н. Т.) даже создало гипотезу, что “к славе императора недоставало только мученичества”, что наполеоновская легенда была бы не так полна и не так величава, если бы в памяти человечества не остался навсегда этот образ нового Прометея, прикованного к скале, и что Наполеон сознательно не захотел иного конца своей эпопеи. Никогда после сам он не давал удовлетворительного объяснения своему поведению в те дни» [1831] Тарле Е. В. Цит. соч. С. 486. . Однако Доминик де Вильпен в новейшем специальном исследовании о «Ста днях» Наполеона, ссылаясь на авторитетные источники, выявил (по — моему, вполне обоснованно) тот главный мотив, который объясняет каждый шаг императора в каждом из 11 дней его пребывания в Рошфоре. Вот цитированный Д. Вильпеном фрагмент воспоминаний графа Э. Лас-Каза о Наполеоне: «Он надеялся, что с приближением опасности у властей Франции откроются глаза, что к нему обратятся вновь и он сможет спасти родину; именно поэтому он изо всех сил тянул время, оставаясь в Мальмезоне; именно это заставило его так сильно задержаться в Рошфоре» [1832] Цит. по: Вильпен Д., де. Цит. соч. С. 596–597. .

Проще найти ответ на другой (хотя и более трудный) вопрос: почему Наполеон «принял самое невероятное из всех возможных решений: доверить свою судьбу самому беспощадному своему врагу — Англии» [1833] Манфред А. 3. Цит. соч. С. 691. . Д. Вильпен верно заметил, что это его решение, «отчасти вынужденное, рождено также собственными долгими размышлениями»; он еще в 1814 г. так говорил А. Коленкуру о возможных вариантах своего добровольного изгнания: «В Австрию — никогда; австрийцы ранили меня в самое сердце, отняв у меня жену и сына. Уехать в Россию — значит предаться одному человеку. Уехав в Англию, я бы по крайней мере отдал себя в руки нации» [1834] Вильпен Д., де. Цит. соч. С. 601–602. . В разговоре с генералом Г. Гурго 13 июля Наполеон признался, что «ему приходила мысль подплыть к английской эскадре и крикнуть: “Подобно Фемистоклу, не желая способствовать страданиям моей родины, я прошу у вас убежища”, но что он не мог на это решиться» [1835] Там же. С. 601. . Не мог до 13-го, а вот 13 июля все-таки решился.

Пример Фемистокла — знаменитого государственного деятеля и полководца античности, который подчинил интересам государства олигархию в Афинах, обеспечил победу над персами в исторической битве при Саламине (480 г. до н. э.), но затем был изгнан олигархами из Афин и запросил убежища у главного своего врага, персидского царя Артаксеркса I, а тот принял его с почетом, — этот пример Наполеон считал как нельзя более соответствующим для него, великого императора, приговоренного к изгнанию олигархическими верхами против воли собственного народа. Согласимся с Д. Вильпеном: «Сдаваясь на милость победителю, Наполеон проявляет величие. Он полагает, что есть определенное благородство в том, чтобы довериться извечному врагу Франции» [1836] Там же. С. 602. .

Итак, 13 июля 1815 г. Наполеон пишет следующее, навсегда запечатлевшееся в истории, письмо принцу-регенту Англии, будущему (с 1820 г.) королю Георгу IV, который фактически правил страной с 1811 г., ввиду умопомешательства его отца Георга III: «Ваше Королевское Высочество! Став жертвой борьбы партий, расколовших мою страну, и жертвой ненависти великих держав Европы, я завершил свою политическую карьеру и, как Фемистокл, ищу приют у английского народа. Отдаю себя под защиту его законов, которую прошу у Вашего Королевского Высочества как самого могущественного, самого непреклонного и самого великодушного из всех моих противников» [1837] Цит. по: Лас-Каз Э. Указ. соч. Т. 1. С. 30. Текст этого письма (с разночтениями в переводах) см. также: Маршан Л. — Ж. Цит. соч. С. 312; Вильпен Д., де. Цит. соч. С. 605; Кастело А. Цит. соч. С. 587; Скотт В. Цит. соч. Т. 2. С. 538; Мережковский Д. С. Цит. соч. С. 267. .

14 июля генерал Гурго и граф Лас-Каз (он, кстати, знал английский язык) поднялись на борт «Беллерофона» с письмом, которое Наполеон адресовал принцу-регенту. Они вручили копию письма капитану судна Фредерику Мэтленду и уведомили его о том, что император готов прибыть на его корабль завтра. По словам Лас-Каза, Мэтленд при этом заявил: «…нет никаких сомнений в том, что Наполеон найдет в Англии все те знаки уважения и то обхождение, на которые он мог рассчитывать» [1838] Лас — Каз Э. Указ. соч. Т. 1. С. 28. . Генерал Гурго сообщил Мэтленду, что он имеет поручение от императора доставить оригинал его письма в Лондон лично принцу-регенту. Мэтленд не возражал.

В тот же день Гурго отплыл из Рошфора в Лондон на английском корвете «Слэни», а на следующее утро, 15-го, французский бриг «Ястреб», под белым флагом перемирия, принял императора на борт и доставил его к «Беллерофону». Очевидец этого (трагического не только в биографии Наполеона, но и в истории Франции и всей Европы) момента Л. — Ж. Маршан вспоминал: «Лица всех французских моряков выражали глубокую скорбь, и, когда британская военная шлюпка приблизилась к бригу, чтобы забрать императора, можно было слышать самые душераздирающие возгласы: французские офицеры и матросы с отчаянием в душе наблюдали за тем, как его Величество вручает свою судьбу великодушию нации, чье вероломство им было известно <���…>. Крики “Да здравствует император!” вперемежку с громкими рыданиями сопровождали императора до тех пор, пока он не прибыл на “Беллерофон”. Отчаяние французских моряков было столь велико, что некоторые из них рвали на себе волосы, а другие в ярости сбросили с себя шляпы и топтали их ногами» [1839] Маршан Л. — Ж. Цит. соч. С. 313. .

Прежде чем перейти с французского брига в английскую шлюпку, Наполеон долго всматривался в лица французских моряков и вслушивался в их голоса, сняв свою легендарную треуголку. «Волнение перехватывает ему горло, и он вдруг нагибается к морю. Трижды он зачерпывает в руку немного воды и, не говоря ни слова, обрызгивает ею корпус французского корабля» [1840] Вильпен Д., де. Цит. соч. С. 606. .

Когда император и его свита (все, кто приехал с ним из Мальмезона в Рошфор, кроме генерала Беккера) поднялись на верхнюю палубу «Беллерофона», капитан Мэтленд распорядился препроводить каждого в заранее приготовленные каюты. Теперь капитан «Беллерофона», а заодно с ним все капитаны и адмиралы, лорды и пэры, епископы и архиепископы Англии могли радостно потирать руки: «Самый могучий, упорный и грозный враг, какого Англия имела за все свое историческое существование, был в ее руках» [1841] Тарле Е. В. Цит. соч. С. 488. .