Николай Троицкий - Император Наполеон

«Самым необычным и, я думаю, не имеющим аналогов в истории, — говорил император доктору О’Мира, — было то, что я, будучи рядовым членом общества, поднялся до удивительных высот власти, которой обладал, не совершив при этом ни единого преступления, чтобы получить ее. Если бы я оказался на смертном одре, я мог бы сделать то же самое заявление» [2041] О’Мира Б. Цит. соч. С. 160. . Что же касается постоянных (начиная с его современников и кончая нашими, сегодняшними) обвинений Наполеона в деспотизме и агрессивности, то он реагировал на них спокойно: «Я закрыл пропасть анархии и упорядочил хаос… Я поощрял всяческое соревнование, вознаграждал все заслуги, раздвинул пределы славы. Что можно поставить мне в вину, от чего историк не смог бы защитить меня? Мой деспотизм? Историк покажет, что диктатура в тех условиях была абсолютно необходимой. Меня обвинят в том, что я слишком любил войну? Историк докажет, что нападали всегда на меня» [2042] Наполеон Бонапарт. Императорские максимы. М., 2003. С. 158. . Здесь от историка требуются две оговорки: из десяти войн [2043] 1800 г. — с Австрией; 1805 — с Австрией, Россией, Англией; 1806 — с Пруссией; 1806–1807 — с Россией; 1808 — с Испанией; 1809 — с Австрией и Англией; 1812 — с Россией; 1813 — с Россией, Пруссией, Австрией, Англией и др.; 1814 — с теми же державами; 1815 — тоже. Две военные кампании генерала Бонапарта (Итальянская 1796–1797 и Египетская 1798–1799 гг.) прошли в рамках войн революционной Франции против 1-й и 2-й коалиций европейских монархий, пытавшихся задушить Французскую Республику. , которые вел Наполеон как глава государства, две он начал первым, но в Испании он хотел заменить феодальный хаос буржуазной стабильностью, а на Россию пошел войной, узнав о том, что Александр I уже подготовился к нападению на него и лишь случайно не успел вновь (как в 1805 и 1806 гг.) напасть первым.

Лас-Каз верно подметил, что «ни один человек никогда не подвергался столь яростной критике и столь многочисленным оскорблениям, как Наполеон. Ни один человек не был объектом такого числа абсурдных и гнусных историй». Такая клевета распространялась по всей Европе, но, находясь на вершине власти, Наполеон никогда и никому не разрешал отвечать на выпады по его адресу. «Усилия, потраченные на такие ответы, — объяснял он, — только придали бы дополнительный вес тем обвинениям, которые эти ответы должны были опровергнуть. Стали бы говорить, что все, что написано в мою защиту, сделано по приказу и оплачено. Неумелое восхваление моей особы теми, кто окружал меня, в некоторых случаях наносило мне больший ущерб, чем все оскорбления, которым я подвергался. Самым убедительным ответом являются факты. Прекрасный памятник, еще один хороший закон или новая победа достаточны для того, чтобы свести на нет эффект многих тысяч лживых заявлений. Слова уходят, а деяния остаются» [2044] Лас — Каз Э. Цит. соч. Кн. 1. С. 126–127. .

Впрочем, тот же Лас-Каз был свидетелем бурной реакции Наполеона на одно из клеветнических обвинений против него. Однажды, прочитав в английской газете, что он якобы держит где-то спрятанными в тайнике неисчислимые сокровища, император вскочил с места и в порыве негодования продиктовал Лас-Казу следующую отповедь клеветникам: «Вы хотите узнать о сокровищах Наполеона? Это правда, что они безмерны, но все открыты для обозрения. Вот они: гавани Антверпена и Флиссингена, способные принять самые крупные флотилии и защитить их зимой от морского льда; гидравлические сооружения в Дюнкерке, Гавре и Ницце; огромные доки в Шербуре, гавань в Венеции; шоссейные трассы из Антверпена в Амстердам, из Майнца в Мец, из Бордо в Байонну; перевалы через Симплон, Мон-Сени, Мон-Женевр и Ла Корниш, которые открывают доступ к Альпам в четырех направлениях и превосходят все строительные шедевры древних римлян. Далее: шоссе из Пиренеев в Альпы, из Пармы в Специю, из Савоны в Пьемонт; новые мосты в Париже, Лионе, Бордо, Руане, Турине; каналы, соединившие Рейн с Роной, Сомму с Шельдой и, следовательно, Париж с Амстердамом; восстановление церквей, разрушенных во время революции; новый Лувр и новые набережные в Париже; строительство многих сотен ткацких фабрик и 400 сахарных заводов по всей Франции; Регент (единственный бриллиант, сохранившийся из тех, что украшали королевскую корону), возвращенный в Берлине евреями, которым он был отдан в залог за 3 млн франков <���…>. Вот они — сокровища Наполеона, стоимостью в миллиарды! Это — памятники мне, которые опровергнут любую клевету и будут сохранены на века!» [2045] Там же. Кн. 2. С. 327–328.

Интересно высказывался Наполеон в изгнании на религиозные темы. «Кто-то из нас решился сказать императору, что он мог бы, в конце концов, стать религиозным, — вспоминал Лас-Каз. — Император ответил, что он опасается, что все же им не станет, и что он сожалеет об этом, поскольку религия является большим источником утешения, но его неверие — следствие силы его разума, а не порочности души». «Могут ли наши сердца наполниться верой, — продолжал он свои размышления, — когда мы слушаем абсурдную речь и видим неправедные поступки тех, кто читает нам проповеди? Я окружен священниками, которые непрестанно повторяют, что их власть находится вне пределов этого мира, и тем не менее прибирают к своим рукам все, к чему ни прикоснутся». «Как бы то ни было, — подчеркнул Наполеон в заключение этого разговора, — неверие, которое я чувствовал как император, было выгодно тем нациям, которыми я правил. Разве мог бы я одинаково относиться к различным религиям, противостоящим друг другу, если бы находился под влиянием одной из них? Разве я смог бы сохранить независимость моего мышления и моих действий под контролем духовника, который руководил бы мной, пугая меня адом?» [2046] Лас — Каз Э. Цит. соч. Кн. 1. С. 660–661.

Только на Святой Елене Наполеон рассказывал своему окружению о том, как и сколько раз в различных сражениях он был ранен и, случалось, лишь чудом избегал смерти. Так, он показал Лас-Казу глубокий шрам на левом бедре от удара английским штыком, в результате которого он едва не потерял ногу в 1793 г. под Тулоном. В том разговоре с Лас-Казом он заметил, что «люди вообще на удивление много говорят об исключительно счастливой судьбе, которая сохраняла его неуязвимым во множестве сражений»: «Они заблуждаются. Просто я всегда держал в тайне те случаи, когда подвергался серьезной опасности». И он рассказал, что только за время осады Тулона под ним были убиты три лошади, а еще несколько в боях Итальянской кампании и четыре — при осаде Сен — Жан д’Акра. Ранен он был после Тулона еще дважды — осколками пушечных ядер в битвах при Регенсбурге и Ваграме (оба раза — в правую ногу), а в 1814 г., уже после сражения под Бриенном, с трудом отбился от неожиданно напавших на него казаков. «Самое замечательное в этом случае, — вспоминал Наполеон, — было то, что все это произошло возле дерева, под которым я в возрасте 12-ти лет обычно сидел и читал “Освобожденный Иерусалим” в свободное от занятий в Бриеннской военной школе время» [2047] Там же. С. 301–303. «Освобожденный Иерусалим» — историческая поэма итальянского поэта Торквато Тассо (1544–1595). .