Николай Троицкий - Император Наполеон

29 апреля, после бессонной ночи с приступом рвоты, Наполеон попытался было продиктовать к своему завещанию очередное дополнение. Присутствовавший при этом Маршан вспоминал: «После нескольких строчек силы покинули его. “Бедный Наполеон”, - произнес император, и поскольку он уже не мог сидеть в постели, уронил голову на подушку» [2095] Маршан Л. — Ж. Цит. соч. С. 693. .

В ночь на 5 мая началась агония. В полубреду, содрогаясь от конвульсий, Наполеон рванулся с постели, схватил с неожиданно чудовищной силой Монтолона, дежурившего возле его ложа, и упал вместе с ним на пол. Подоспевший на шум Аршамбо с трудом высвободил Монтолона из императорской хватки, после чего оба они уложили больного в постель. «Никому не ведомо, — заметил по этому поводу Эмиль Людвиг, — кого из своих врагов император хотел задушить в последней схватке» [2096] Людвиг Э. Цит. соч. С. 571. . С той минуты и до последнего вздоха Наполеон лежал неподвижно, с открытыми глазами, но уже без сознания. «Это была последняя вспышка той силы, которая перевернула мир», — так подытожил случившееся Д. С. Мережковский [2097] Мережковский Д. С. Цит. соч. С. 286. .

Всю ночь с 4 на 5 мая и почти весь следующий день на острове свирепствовала буря, вырывая с корнями деревья в Лонгвуде, под которыми любил отдыхать Наполеон. С утра 5 мая все его приближенные и слуги теснились вокруг умирающего, не сводя с него глаз. Все они ждали его конца под яростно — заунывный, душераздирающий вой бури, испытывая ужас, в котором было что-то мистическое. Последние слова императора, которые удалось расслышать, записаны Маршаном и Монтолоном не совсем одинаково: «Франция… армия… авангард… Жозефина» (Монтолон) и «Франция… мой сын… армия» (Маршан) [2098] Маршан Л. — Ж. Цит. соч. С. 703; Вейдер Б., Хэпгуд Д. Цит. соч. С. 338. .

К вечеру буря стихла. В 17 часов 49 минут 5 мая 1821 г. с бастионов Джеймстаунской крепости на острове Святой Елены грянул орудийный залп. То был сигнал: «солнце зашло — Наполеон умер» [2099] Мережковский Д. С. Цит. соч. С. 286. .

Но, уже испустив дух, он все-таки еще раз, последний, изумил окружающих. Вот как воссоздал эту сцену, по рассказам очевидцев, Марк Алданов: «Граф Бертран тяжело поднялся с кресла и сказал глухим голосом:

― Император скончался…

И вдруг, заглянув в лицо умершему, он отшатнулся, пораженный воспоминанием.

― Первый консул! — воскликнул гофмаршал.

На подушке, сверкая мертвой красотой, лежала помолодевшая от смерти на двадцать лет голова генерала Бонапарта» [2100] Алданов М. А. Заговор — Святая Елена, маленький остров. М., 1989. С. 397. О том же см.: Маршан Л. — Ж. Цит. соч. С. 711; Кастело А. Цит. соч. С. 669–670. .

Луи — Жозеф Маршан, весь в слезах, принес хранившийся у него исторический синий плащ, в котором Наполеон был 14 июня 1800 г. в битве при Маренго, и накрыл им тело умершего. После этого в бывший кабинет императора, где теперь он лежал на смертном одре, вошли губернатор Лоу и офицеры английского гарнизона. Они, надо полагать, с облегчением прощально раскланялись перед покойником. Далее у Е. В. Тарле сказано так: «Затем были впущены Бертраном и Монтолоном и комиссары держав, которые теперь в первый раз своего пребывания на острове вошли в дом императора, не допускавшего их к себе» [2101] Тарле Е. В. Наполеон. С. 514. . Евгений Викторович ошибся: из трех комиссаров задержался на острове до смерти Наполеона только француз Моншеню (он-то и увидел императора впервые уже в гробу), остальные — и австриец Штюрмер (летом 1818 г.), и россиянин Бальмен (весной 1820 г.) — уехали с острова при жизни Наполеона.

Хоронили императора 9 мая в той самой долине Герания, под тремя плакучими ивами, как ему хотелось в том случае, если англичане не отпустят его из «логова» Хадсона Лоу даже мертвым [2102] Подробно о похоронах Наполеона см.: Маршан Л. — Ж. Цит. соч. С. 721–722, 731–732; Мартино Ж. Цит. соч. С. 303–304. . Оловянный гроб с его телом был запаян в другой (из красного дерева), а тот — в третий (со свинцовой оболочкой), и третий гроб — в четвертый (тоже из дерева, с железными шурупами). Когда это «четырехгробие» было доставлено солдатами 20-го полка из английского гарнизона к месту захоронения, Лоу не преминул и здесь продемонстрировать свою злобную въедливость. Он запретил обозначить могилу императора надгробной надписью «Наполеон», требуя, чтобы надписано было не иначе, как «Бонапарт». Бертран отверг его требование, и в результате могила осталась безымянной. «Может быть, и лучше так, — рассудил небезосновательно Д. С. Мережковский. — Здесь лежал больше, чем Бонапарт, и больше, чем Наполеон, — человек» [2103] Мережковский Д. С. Цит. соч. С. 287. .

Весть о смерти на краю света всемирно прославленного изгнанника с невероятной для того времени быстротой облетела земной шар и сразу же стала обрастать множеством легенд, иные из которых живут и даже обретают новые доказательства сегодня.

К тому времени Европа уже многое знала о тяготах ссылки Наполеона и о церберском усердии X. Лоу. Постоянные ходатайства перед монархами Священного союза от Лас-Каза, Гурго, О’Мира, Летиции Бонапарт и даже папы римского Пия VII об освобождении или хотя бы о перемещении Наполеона в другое место с менее гибельными условиями настраивали европейское общественное мнение против инквизиторского режима на Святой Елене. В самой Англии росло недовольство правительством, взявшим на себя по отношению к великому императору роль тюремщика. Лорд Р. Каслри, дважды (в 1815 и 1818 гг.) подписавший резолюцию о пожизненном изгнании Наполеона, стал из-за этого крайне непопулярным в собственной стране: «Проклинаемый всеми подлец и тиран», — так заклеймил его величайший из англичан того времени, поэт лорд Д. Г. Байрон [2104] Байрон Д. Г. Собр. соч.: В 4 т. М., 1981. Т. 3. С. 237. . Самоубийство Каслри летом 1822 г. (в приступе меланхолии он вскрыл себе вены) Джавахарлал Неру объяснял главным образом переживаниями по этому поводу [2105] Неру Д. Цит. соч. Т. 2. С. 169. .

Что касается Хадсона Лоу, то он себя не убил, но у соотечественников (не говоря уже о французах) имел репутацию если не меньшего тирана, чем Каслри, то еще большего подлеца. Когда после возвращения с острова Святой Елены (уже после смерти Наполеона) на одной из улиц Лондона он был избит сыном Э. Лас-Каза, никто его не пожалел. Напротив, он умрет в безвестности, «всеми ненавидимый»; этот вывод Жильбера Мартино основан на мнении не только французов или таких немцев, как Генрих Гейне, но и авторитетных англичан — будущего министра и главы правительства Англии лорда А. Розбери, знаменитого юриста лорда А. Кемпбелла и (напомню читателю) герцога А. Веллингтона [2106] Мартино Ж. Цит. соч. С. 120–121, 126. Курсив мой. — Н. Т. .