Николай Троицкий - Император Наполеон

Да, а Жозефина?.. Наполеон все еще любил ее, хотя после его возвращения из Египта они поменялись ролями: теперь она хранила ему верность, а он изменял ей, причем по старинке ей же не доверял. «Не балуй по ночам, — внушал он ей 25 сентября в письме из Шёнбрунна, — так как вскорости сможешь услышать грохот моей кареты под твоим окном» [687] Letters of Napoléon to Josephine. P. 203. .

Именно в те дни он не просто подумал, а твердо решил развестись с Жозефиной — ради наследника. Но может ли стать наследником французского престола сын императора от польской графини?

Наполеон любил Марию и был безмерно благодарен ей за то, что она смогла доказать его способность к отцовству. Он окружил ее, а потом и общего их ребенка (как они оба предвидели — сына!) нежнейшей заботой. Но все больше мучила его мысль о том, что дитя их с Марией любви ни в качестве наследника монаршего престола, ни тем более в качестве императора не получит должного признания у европейских монархов. А. 3. Манфред верно заметил, что лет 15–20 назад, в пору своей якобинской юности, Наполеон поиздевался бы над такими соображениями [688] Манфред A. 3. Цит. соч. С. 575. . Теперь же он, будучи сам монархом, вновь и вновь возвращался именно к монархической и наследственной мотивации своего второго брака: наследником его трона и славы должен быть его сын от принцессы из самых авторитетных царствующих династий. Рассуждал он так: в мире, кроме Франции, еще четыре великие державы, надо выбирать из них. Поскольку Ганноверская династия в Англии остается его главным врагом, а династия Гогенцоллернов в Пруссии скомпрометирована тем страшным разгромом, которому он подверг ее в 1806 г., выбор невест сокращается для него до двух династий-либо российские Романовы (самый желанный вариант из всех возможных), либо, менее желательно, австрийские Габсбурги. И тех и других он тоже громил в войнах с ними — дважды Романовых и четырежды Габсбургов, но все-таки они держались более достойно, чем Гогенцоллерны. К тому же сегодня у него с Россией союз.

Вывод для Наполеона отсюда напрашивался сам собой: надо взять себе в жены принцессу из дома Романовых (он знал: их там незамужних — две), европейски обставить и разрекламировать этот русско-французский брак, а брачные узы еще сильнее скрепят политический союз двух самых авторитетных в мире империй — Франции и России.

К тому времени, когда Наполеон решил развестись с Жозефиной и вступить в новый брак с русской княжной, союз между Францией и Россией уже необратимо слабел. Главную, предопределившую крах союза трещину он дал из-за континентальной блокады Англии.

«К концу 1807 г., - констатирует Жан Тюлар, — к блокаде, за исключением Швеции, сохранившей верность договору с Англией, присоединились уже все европейские страны» [689] Тюлар Ж. Наполеон, или Миф о «спасителе». М., 1996. С. 175. . Британская экономика начала страдать от блокады с первых же лет. Останавливались предприятия, свертывалось производство, росла дороговизна, «наметились симптомы девальвации фунта», а по ряду графств уже прокатилась «волна народных возмущений» [690] Там же. С. 176. . Казалось, сбывается роковой для Англии прогноз Наполеона в его выступлении перед Законодательным корпусом осенью 1807 г.: «Англия, наказанная за методы, которые составляли самую суть ее подлой политики, вынуждена сегодня наблюдать за тем, как от ее товаров отказывается вся Европа, а ее корабли, загруженные никому не нужными дарами, скитаются по бескрайним морям, где, как им казалось, они еще совсем недавно царили, и тщетно отыскивают от Зунда до Геллеспонта хотя бы один готовый приютить их порт» [691] Correspondance de Napoléon. T. 16. № 13195. Р. 57. .

В 1811–1812 гг. экономический кризис в Англии разразился с новой силой, поразив и финансовую систему, и торговлю, и промышленность (хлопчатобумажную, металлургическую, судостроительную). По всей стране начались рабочие стачки. Именно в те годы достигло наибольшего размаха движение луддитов (по имени легендарного ремесленника Неда Лудда), мастеровых, протестовавших против внедрения в промышленность машин и капиталистической эксплуатации. Губительные последствия континентальной блокады для английской экономики могли усугубиться после того, как 21 августа 1810 г. наследным принцем и фактическим правителем Швеции был избран свояк Жозефа Бонапарта маршал Ж. Б. Ж. Бернадот. Наполеон тогда заявил: «Французский маршал на троне Густава — Адольфа — самая лучшая шутка, какую мы когда-либо сыграли с англичанами» [692] Людвиг Э. Цит. соч. С. 320. .

Все это могло только радовать Наполеона. Но континентальная блокада Англии ударила и по экономике его союзника — России. Из-за того, что были разорваны традиционные связи с Англией, внешняя торговля России за 1808–1812 гг. сократилась на 43 % [693] Злотников М. Ф. Континентальная блокада и Россия. М.; Л., 1966. С. 290–291. . Новая союзница, Франция, не могла компенсировать этого ущерба, поскольку экономические связи России с Францией были поверхностными — главным образом, по линии импорта в Россию предметов роскоши (ювелирных изделий, фарфора, мебели, парфюмерии). Нарушая внешнеторговый оборот России, континентальная блокада расстраивала ее финансы. Уже в 1809 г. бюджетный дефицит вырос по сравнению с 1801 г. с 12,2 млн до 157,5 млн руб., т. е. почти в 13 раз: «дело шло к финансовому краху» [694] Злотников М. Ф. Континентальная блокада и Россия. С. 339. . Русская экономика в условиях континентальной блокады стала походить на человека с острым приступом астмы.

Помещики и купцы, естественно, не могли примириться с таким положением, а царизм, учитывая интересы господствующих классов, потворствовал их контрабандной торговле с Англией. Картинно изобразил, как это было, М. Н. Покровский: «Континентальная блокада создавала в России оригинальный транзит: английские товары шли в Западную Европу по нашим речным путям, как некогда, в дни Киевской Руси, шли таким образом мануфактурные произведения Востока, — с берегов Балтики в Австрию и Пруссию, пробираясь далее до южной Германии и даже Швейцарии. Здесь контрабанда, шедшая с северо — востока, подавала руку контрабанде, шедшей с юго-запада через все еще не покоренную Испанию» [695] Покровский М. Н. Дипломатия и войны царской России в XIX ст. М., 1924. С. 30. .

Наполеон, избравший континентальную блокаду единственно верным средством одолеть своего главного врага и потому считавший ее «одним из важнейших дел, великой мыслью его царствования» [696] Тарле Е. В. Континентальная блокада // Собр. соч.: В 12 т. М., 1958. Т. 3. С. 497. , ревниво следил за соблюдением блокады каждым из своих сателлитов и союзников. Он понимал: «достаточно одной трещины, чтобы в нее провалилась вся система» [697] Сорель А. Цит. соч. Т. 7. С. 433. . Между тем его агентура постоянно фиксировала нарушения блокады со стороны России. Наполеон реагировал на это болезненно, но все его претензии Александр I вежливо отклонял, уверяя самого Наполеона и французского посла А. Коленкура, что Россия соблюдает континентальную блокаду неукоснительно, «в изначальной строгости» [698] Николай Михайлович, вел. кн. Дипломатические сношения России и Франции по донесениям послов императоров Александра и Наполеона. 1808–1812. СПб., 1907. Т. 5. С. 44–49. . Канцлер Н. П. Румянцев на встрече с Коленкуром выразился даже таким образом: «В нашем союзе Россия ведет себя честно и целомудренно, как девственница» [699] Цит. по: Валлоттон А. Цит. соч. С. 140. .