Максим Грачёв - Япония в эпоху Хэйан (794-1185)

Помимо этого, согласно [соответствующему] государеву указу, [налоговые] поступления с девяносто четырех тысяч снопов риса ежегодных доходов провинции Хитати [377]были отведены на различные нужды «Дайгакурё» [378], а [налоговые] поступления с восьмисот снопов риса [доставляемых] из провинции Танго были выделены для довольствия студентов [379].

Однако с течением лет все изменилось. В годы «Дзёва» [380], когда Томо-но Ёсио подал прошение и признании [Отомо-но] Якамоти невиновным [381], [последнему] были милостиво возвращены поля «кангакудэн» в уезде Kara.

Затем [последовал] государев указ о разделении на четыре части тридцати «тё» рисовых полей в уезде Кудзэ провинции Ямасиро [382]. Три из них были пожалованы управлениям: «Тэнъякурё» [383]и «Самэрё» [384]и «Умэрё», а для обеспечения нужд студентов осталась только одна [четвертая] часть.

Земли же двух [вышеупомянутых] уездах провинции Кавати постоянно подвергались наводнениям, и превратились в [одну] большую реку.

А ещё в провинциях Хитати и Танго в результате постоянной смены чиновников весь рис, предназначенный для ссуды, пропал, и никакой прибыли получено не было.

Сейчас из «Оирё» ученикам [в день] выдается на пропитание лишь шесть «то» риса [на пятьдесят человек] и сохранилось только семь «тё» рисовых полей в уезде Кудзэ провинции Ямасиро [385]. Поскольку этот мизерное довольствие предназначается для нескольких сотен студентов, то его не хватает, даже чтобы сварить жидкую кашицу.

При этом устремления, которым следуют студенты, настолько глубоки, что они забывают о своих страданиях от голода и холода. Каждый из них являет собой пример для восхищения и они сообща живут при частных школах [386]. [Все ученики] различны как по характеру: [есть] шустрые и медлительные, так и по способностям: [встречаются] одарённые и недалёкие. С одними трудно общаться из-за неуживчивости [натуры], другие же, душа нараспашку, пользуются всеобщим признанием.

Но если всех сосчитать, то не найдется даже трёх-четырех человек из десяти, со способностями «выше среднего». Поэтому талантливые благородные мужи, которые превосходят других, вскоре получают назначение на службу, а бесталанные удручённо возвращаются домой без результата. Те же, кому некуда возвращаться, поскольку их селения пришли в упадок, укрыв голову кипой белого снега, голодают и теряют свои силы в окрестностях университета [387].

В результате люди, посмотрев на [эти] толпы [бесталанных], считают, что университет — это место нереализованных намерений и источник крайней нужды и лишений. Дошло [даже] до того, что родители в целях предосторожности перестали позволять своим отпрыскам поддерживать отношения с университетом. Из-за этого [учебные] аудитории с юга до севера зарастают густой травой [388], восточное и западное отделения тихи и безлюдны [389].

В результате профессора всякий раз, как подходит время проведения государственных экзаменов на чин, дают рекомендацию благородным мужам всего лишь на основании их поимённого списка, совершенно не обращая внимания ни на уровень способностей, ни на степень усердия. В результате временами появляются прошения по протекции, из-за чего процветает несоответствие лиц занимаемым местам.

Люди из влиятельных домов, не прилагая никаких усилий, обретают поддержку, получая назначения на высокие посты, а те, кто ступал но останкам родной деревни Конфуция, декламируя [стихи] о «высоком вороте» [390], покидают школу.

Таким образом, всё пришло в упадок, и нет возможностей для возрождения. Школа прежних государей, в конце концов, превратилась в руины.

[Ваш] подданный почтительно полагает, что основой пути объединения людей является еда. Нижайше прошу выделить на содержание студентов поступления по рисовым ссудам из провинций Хитати и Танго в размере девяносто четырех тысяч восьмисот снопов риса, а также налоговые поступления из некоторых провинций (из которых половина — приморские провинции, а половина — провинции на восточных склонах) в размере двадцати восьми тысяч четырехсот сорока снопов риса.

Еще [прошу] рисовые поля в уезде Kara, которые сперва были милостиво возвращены преступнику Томо-но Ёсио [391], а затем снова конфискованы и переданы «Кокусоин» [392]для использования их [в качестве кормлений для рабочих на] строительстве дорог и мостов, вернуть, чтобы превратить их в поля «кангакудэн» как и в прежние времена.

Кроме того, в «Установлениях» [393]сказано: «Ученики, которые не живут при „[Дайгаку]рё“, не могут быть рекомендованы [для получения должности]» [394]. Сейчас это предписание не может выполняться, поскольку у студентов нет продовольствия. [Прошу] государевым указом обязать профессоров и служащих «Дайгакурё» строго следить, чтобы студенты всех направлений, не проживающие в «Управлении университета», даже если они талантливы, не могли быть допущены к государственному экзамену на чин. Если поступить таким образом, то те, кто выдержал экзамены, пополнят ряды истинных детей нашей страны, войдут в круг благородных мужей.

[Раньше], как смиренно полагает [ваш] подданный, среди танцовщиц «госэти» [395]при государевом дворе все пять участниц [церемоний] «Дайдзёэ» [396]удостаивались пожалования придворного ранга. В последующие же годы для четверых девушек, [исполняющих танцы] во время [церемонии] «Синдзёэ» [397], прецедентов пожалования придворными рангами не было. В результате, когда приближается время «Дайдзёэ», влиятельные дома наперебой выдвигают своих дочерей, чтобы определить их в танцовщицы «госэти». А в обычный год все люди уклоняются [от этого] под любым предлогом и пренебрегают богослужениями.

Согласно новому распоряжению, всем знатным дамам [было приказано] поочередно исполнять [роль танцовщиц] [398]. Расходы, однако, настолько велики, что полученное назначение их не оправдывает.

Почтительно поразмыслив над обычаями старины, вспомнил, что в периоды «Конин» [399]и «Дзёва» особым расположением [государя] пользовались фаворитки, поэтому все семьи повсеместно принуждали отбирать и представлять [ко двору] танцовщиц. Считалось, что так легче проводить их отбор для включения [в женскую половину дворца]. Все дома, которым была оказана высочайшая милость, соперничая, предлагали [своих дочерей], тратя достояние и разрушая свое благополучие.

При нынешнем священномудром государе навели порядок и установили [различные] ограничения. Теперь танцовщицы, завершив выступление, возвращаются в родовые усадьбы, не получая приглашения во внутренние покои [400].

Зачем же нужно использовать столько танцовщиц?

Обратившись к древним записям [401], выяснил, что в старину для исполнения танцев прибывали жрицы [402], и их установленное количество не всегда составляло четыре или пять человек [403].