Вадим Каргалов - На степной границе. Оборона «крымской украины» Русского государства в первой половине XVI столетия

Еще одна опасность подстерегала Ржевского у Ислам-Кермена. Сюда, чтобы перерезать путь русскому войску, «пришел царевич, калга крымский, а с ним весь Крым, князья и мурзы». Но русское войско, двигавшееся «в судах», было недоступным для татарской конницы. Ржевский со своими людьми «стал против калги на острове и бился с ним из пищалей шесть дней, а у царевича из пищалей поранил и побил людей многих». Наконец, «казаки» Ржевского устроили смелую вылазку под «коши» крымского царевича-калги: «Отогнал ночью дьяк у крымцев стада конские да на остров к себе перевез». Продолжать путь по воде дальше было невозможно — такую ценную добычу, как коней, «казаки» Ржевского не могли, конечно, бросить. Русский военачальник нашел выход из трудного положения. Он переправился на правый берег Днепра и «по Заднепровью, по литовской стороне вверх пошел, и разошелся с царевичем дьяк, дал бог, здорово». Полноводный Днепр надежно прикрыл русское войско от крымской конницы.

Другой отряд русского войска во главе с Мишкой Черкашениным прорвался в глубь крымских владений еще дальше и «воевал» на берегу Черного моря. «Приходил Мишка с казаками в то же время, как дьяк был под Ислам-Керменем, Миусом-рекою в море, а морем под Корец, и тут повоевал и отошел здорово». Неудивительно поэтому, что крымский хан, поспешно вернувшись в Крым, «бережется на себя приходу от царя и великого князя!»

«И по тем вестям царь и великий князь на поле не пошел», вернул посланный вперед отряд окольничьего Ивана Шереметева, «а сам поехал к Николе к Зарайскому на Рязань молиться, а оттуда на Коломну, а к Москве государь пришел в июне, а по украинам оставил по всех воевод для малых людей приходу». В июле воеводы были в Серпухове, Одоеве, «на Нугри», в Мценске, в Карачеве, в Дедилове, в Пронске и в Михайлове. Действительно, крымский хан этим летом «под украину пустил» только «мурз двух или трех с малыми людьми, языков добывать и про царя и великого князя проведывать». Сколько-нибудь серьезной опасности эти мурзы для пограничных земель не представляли [290] РК, стр. 158–159; ПСРЛ, т. 13, стр. 271–272; т. 20, ч. 2, стр. 273–274; т. 29, стр. 248. .

Между тем дьяк Ржевский продолжал активные действия «в поле». «Месяца сентября в 29 день приехали к государю с поля от дьяка от Ржевского казаки Рослой Степанов да Трухан Павлов. Дьяк крымских людей побил и в Путивль с поля пришел, а привел девять языков» [291] ПСРЛ, т. 13, стр. 275; т. 20, ч. 2, стр. 576. .

Большим успехом Русского государства было создание опорного пункта на Днепре, на острове Хортица, угрожавшего с запада крымским владениям. История появления этого форпоста русской обороны «под крымскими улусами» такова. В сентябре 1556 г. «приехал к царю и великому князю от князя Дмитрия Ивановича Вишневецкого бить челом Михайло Ескович, чтобы его государь пожаловал, а велел себе служить. А от короля из Литвы отъехал и на Днепре на Хортицком острове город поставил против Конских вод у крымских кочевищ». В Москве сразу оценили те стратегические выгоды, которые могло принести утверждение «служилого» князя на Днепре. Иван IV «послал к Вишневецкому детей боярских Андрея Щепотева да Нечая Ртищева да Михаила Черкашенина с опасной грамотою и с жалованьем». 16 октября послы вернулись в Москву и сообщили, что князь Вишневецкий уже «пошел воевать крымские улусы и под Ислам-Кермен, служа царю и великому князю» [292] ПСРЛ, т. 13, стр. 275–276; т. 20, ч. 2, стр. 576–577; т. 29, стр. 251. . Восточнее Ислам-Кермена продолжали действовать в поле другие русские военачальники, надежно прикрывая «украину» от крымских набегов. В октябре прислал гонцов с очередными «татарскими языками» дьяк Ржевский. Тогда же «Юрий Булгаков прислал крымских же татар Бузюкея с товарищи восемь человек». Это были «крымские воинские люди», которые по приказу хана «пошли из улусов в станицах человек по сто и по полтораста, а с иными по пятидесяти». В частности, языки, присланные Юрием Булгаковым, «шли под украину, а было их полтораста человек, и Юрий побил их наголову на Айдаре» (притоке Северского Донца) [293] РК, стр. 161; ПСРЛ, т. 13, стр. 275. . Русские «казаки», таким образом, встречали крымские отряды за 300–400 км от пограничных крепостей.

Большую тревогу в Крыму вызвали нападения князя Вишневецкого со стороны Днепра и «черкесов пятигорских», тоже «служивших» русскому царю, со стороны Кубани. Эти фланговые удары были очень опасны для Крымского ханства, потому что наносились по коренным крымским улусам и угрожали, в случае похода хана к русским «украинам», отрезать его войско от Крыма. Русский посол в Крыму Федор Загрязский сообщал в Москву в декабре 1556 г., что «крымский царь собирался все лето и у турецкого султана помощи просил, а ждал на себя приходу в Крым царя и великого князя. А сей осенью на покров (1 октября. — В. К .) у него Вишневецкий князь Дмитрии город взял Ислам-Кермен и людей побил, и пушки вывез к себе на Днепр в свой город. А с другой стороны черкесы пятигорские взяли два города, Темрюк да Тамань, а приходил черкесский Тадзруй-князь да Сибок-князь с братьями, которые были у царя и великого князя на Москве» [294] ПСРЛ, т. 13, стр. 276–277; т. 31, стр. 135. .

Напуганный этими нападениями, крымский хан «полонянников отпустил на окуп всех, которых поймал на бою, когда бился с Иваном Шереметевым», а в Москву прислал гонца с грамотой, «а писал царь Девлет-Гирей ко царю и великому князю, что он уже все недобрые дела оставил, и царь бы и великий князь с ним помирился крепко». В январе 1557 г. в Крым отправился ответный московский посол, Иван IV обещал хану прислать «добрых послов» [295] ПСРЛ, т. 13, стр. 276–278. .

Впрочем, в Москве привыкли не очень верить миролюбивым заверениям крымского хана. «Воеводы по украинным городам на первый срок» были поставлены в Пронске, Михайлове, Дедилове, Мценске, «на Нугри», в Карачеве, Рыльске, Путивле, Новгороде-Северском, Стародубе, Почепе, а «на берег» реки Оки опять выдвинулось 5 полков (в Коломну, Каширу, Тарусу). Кроме того, «из украинских городов стояли воеводы на поле», «на усть Ливен», «на усть Ельца», «в Курске» [296] РК, стр. 161–162. . Но Девлет-Гирею было пока не до похода на «украину». Он пытался сначала ликвидировать опасность со стороны Днепра и с большим войском двинулся на «город» князя Дмитрия Вишневецкого. Однако этот поход закончился для крымцев полной неудачей. В мае 1557 г. «прислал с Днепра князь Дмитрий Вишневецкий казаков, Дениска Малова с товарищи, путивльцев, а писал к государю, что царь крымский Девлет-Гирей и с сыном своим и со всеми людьми крымскими приходил под его город на Хортицкий остров, и приступал двадцать четыре дня» (но другим сведениям — 20 дней). Однако князь Вишневецкий «от царя отбился и побил у царя многих людей лучших, и пошел царь от него с великим срамом». Весьма интересны заключительные слова грамоты Вишневецкого, которые характеризуют значение «города» на острове Хортица для обороны всей «крымской украины»: «Докуда в том городе люди будут царским и великого князя именем, крымцам на войну ходить никуда нельзя»! [297] ПСРЛ, т. 13, стр. 281; т. 20, ч. 2, стр. 586–587; т. 29, стр. 255; т. 31, стр. 135. Летний поход крымского хана на «украину» так и не состоялся, хотя сведения о его подготовке поступали в Москву и с Днепра, и из Путивля, и правительство даже послало в июле Ивана Плещеева «суда в Серпухове на перевозе делать для государева для похода» [298] РК, стр. 162, 165. .