Вадим Каргалов - На степной границе. Оборона «крымской украины» Русского государства в первой половине XVI столетия

На «крымской украине» постоянно сохранялась обстановка военной тревоги. Почти ежегодно сам царь с «большими воеводами» выезжал «для дела своего и земского» в крепости на Оке. В 1553 г. «поход царя и великого князя на Коломну» начался 2 июня. В Коломну отправилось 5 полков, еще 2 полка стали в Калуге (и это, не считая многочисленных воевод «от ноля», еще весной посланных в «украинные города»!) [279] РК, стр. 140–142. . Важно отмстить, что летний «поход» царя не был традиционной поездкой к «берегу», а вызывался вполне реальной опасностью. По свидетельству летописца, «пришли к государю вести из Крыма, что хочет царь крымский быть на его украины. И государь по тем вестям пошел на Коломну», где находился до тех пор, пока опасность не миновала. В августе мценский воевода Петр Городенский прислал захваченных в плен татарских «языков» и сообщил, что «приходили на Мценские украины пятьдесят человек крымских, и князь Петр их побил на голову». Показания «языков» прояснили обстановку. «Те языки сказывали, что крымский царь ходил на черкасов, а на царева и великого князя украину не пошел». Только после этого «государь пошел к Москве августа в 18 день» (по другим сведениями — 16 августа) [280] ПСРЛ, т. 13, стр. 233–234; РК, стр. 142. .

Осенью в Москве получили известия об опасности нападения со стороны Ногайской Орды. В октябре «из Поган выбегали полонянники Кара Горлов с товарищами и сказывали, что Ислам-мурза, Ахтотар-мурза и иные мурзы Волгу перевезлися со многими людьми, и ждут, перейдя Волгу, Исупа-князя. А Исупу-князю с теми со всеми людьми быть на царевой и великого князя украине». По этим «вестям» Иван IV еще раз выехал в Коломну, «На берегу» были поставлены 5 полков. Видимо, в связи с усилением ногайской опасности предпринимались меры по укреплению «мещерской украины»: там строились новые крепости. Летом 1553 г. «поставлен в Мещере город в Шатских воротах на Шато на реке, а воеводы были для бережения с людьми князь Дмитрий Семенович Шастунов да Степан Сидоров, а ставил его Борис Иванов сын Сукин». «А как город сделали, и с ильина дня (20 июля. — В. К .) велено годовать в Шатцком городе князю Ивану Федоровичу Мезецкому да Строю Лачинову». Весной 1554 г. началось строительство новой крепости на тульской укреплённой линии: «Царь и великий князь велел город поставить на поле против Тулы, Дедилов город, а берег его Василий Петров сын Яковлич, а делал князь Дмитрий Жижемский» [281] РК, стр. 143, 139; ПСРЛ, т. 29, стр. 232; т. 13, стр. 240. .

Весной 1555 г. московское правительство приняло решение послать воевод с полками «в поле», «под крымские улусы». Цель этого похода летописцы определили следующим образом: «прийти в Мамайлуг, промыслить под стадами крымскими» [282] ПСРЛ, т. 13 стр. 256. . Видимо, Иван IV старался активными действиями «в поле» подкрепить свои позиции в затянувшихся переговорах с крымским ханом. Однако, несмотря на ограниченные цели похода, он готовился серьезно и проводился значительными силами. Это неудивительно, ибо поход в глубь Дикого поля был делом новым для русских полков, в степях в течение многих десятилетий безраздельно господствовали крымские татары.

Разрядная книга подробно рассказывает о подготовке похода «под крымские улусы» и составе привлеченного войска. В марте 1555 г. «приговорил царь и великий князь послать на крымские улусы воевод боярина Ивана Васильевича Шереметева с товарищами, а с ним детей боярских московских городов выбор, кроме казанской стороны. Да с ними же послать северских городов всех и смоленских помещиков выбором, слуг. А срок им учинил с людьми собираться: в Белеве в николин день весенний (9 мая. — В. К .), а северским городам велел собираться в Новгородке в Северском с почепским наместником с Игнатием Борисовичем Блудово; а собравшись ему с теми детьми боярскими в Новегородке, идти на поле к воеводам и соединиться сверх Мжи и Коломака».

Из Белева воеводы двинулись к «полю» 2 июня тремя полками. В большом полку воеводами были Иван Васильевич Шереметев, окольничий Лев Андреевич Салтыков и князь Юрий Васильевич Лыков «с княжьими детьми боярскими» из удела брата царя — князя Владимира Андреевича. Передовой полк возглавляли воеводы Алексей Данилович Плещеев и Бахтиар Григорьевич Зюзин, а сторожевой полк — Дмитрий Михайлович Плещеев и Степан Григорьевич Сидоров [283] РК, стр. 149. . «А всех было с воеводами детей боярских 4000, а с людьми их и казаков, и стрельцов и кошевых людей тринадцать тысяч» [284] ПСРЛ, т. 13, стр. 258. .

Воеводы направились «Муравскою дорогою», обычным путем крымских татар во время набегов на русскую «украину», и остановились «верх Мжи и Коломака», поджидая войско из северских городов. Здесь они узнали о приближении к «украине» войска крымского хана Девлет-Гирея. Станичный голова Лаврентий Колтовский «с товарищами» 19 июня «переехали сокмы многих крымских людей, а лезли Северский Донец на Обышкино перевозе тысяч с двенадцать, а в иных во многих местах лезли многие люди», по там «сокмы сметить не успели». Поэтому станичный: голова «сам остался, доколе всех крымских людей сокмы сметит», а к воеводам и в Москву послал с вестями своих людей. 22 июня эти сведения подтвердились: «Прибежал к воеводам на Коломак сторож изюм-курганский Иванка Григорьев, и сказывал, что-де под Изюм-Курганом и под Совиным бором, и под Балыклеем, и на Обышкине лезли многие люди», «а идет крымский хан к Рязанским или к Тульским украинам». Однако общего числа «крымских людей» станичники опять «сметить не успели». Поэтому «Иван [Шереметев] с товарищами на их сокмы послали сметити, а сами пошли к их сокме», по следам крымского войска.

Это смелое решение преследовать основные силы крымского хана — десятки тысяч всадников (впоследствии выяснилось, что Девлет-Гирей привел на «украину» 60 000 человек!) — было принято воеводами «от поля» с учетом обычной татарской тактики. Крымские татары, вторгшись в пределы Русского государства, обычно, как мы уже говорили, рассылали по сторонам «крылья» полных отрядов, которые грабили окрестности, «воевали» села и деревни и захватывали пленных. Неожиданные нападения русской конницы, даже предпринимавшиеся незначительными силами, мешали крымским грабителям «воевать» земли на «украине», сковывали основное войско хана до подхода главных сил. Такие действия предписывались «легким воеводам» специальным «наказом государевым». Воеводы впоследствии доносили, что «спешили за царем по наказу государеву, а чаяли его в войне застать...»; если хан, как обычно, «распустит войну», то напасть на «загонщиков крымских», а если Крымские татары «не станут воевать», т. е. не распустят конные отряды для разорения «украины», то воеводам «было промышлять, посмотря по делу».