Башир Мальсагов - Дипломатический спецназ: иракские будни

В этом смысле иракский «апокалипсис» стал своего рода предтечей, предвестником грядущих потрясений на Арабском Востоке, катализатором девятого вала народного недовольства и гнева, беспрецедентных по своим масштабам и размаху протестных выступлений широких слоев населения. Я прибыл в оккупированный Ирак в начале 2004 года, когда США безраздельно хозяйничали в этой стране, возомнив себя властелином Ближнего Востока и всего мира, выдвинув пресловутую концепцию «унилатерализма». Уже после оккупации их поддержала, как своего неприкасаемого босса, большая группа стран, апостериори подключившихся к так называемым многонациональным коалиционным силам, среди которых оказались в том числе и бывшие до недавнего времени частями СССР и мировой социалистической системы, не говоря уже о ряде подневольных стран Азии, Европы и Латинской Америки, всего — порядка 39 государств. Многие из них руководствовались прежде всего своими корыстными интересами: либо что-то получить от США в качестве компенсации за свои услуги, либо урвать кое-что от жирного иракского пирога — будь то доступ к углеводородам или соучастие в будущих контрактах по восстановлению страны.

Казалось, вот замаячил на горизонте «Большой Ближний Восток», проект создания которого стал «идеей фикс» в планах Дж. Буша-мл. и его ближайшей сподвижницы Кондолизы Райс. Причем Ираку отводилась роль первопроходца, образцового примера для других потенциальных участников в реализации пилотного проекта по насаждению во всем регионе демократии и порядка по американским лекалам. Что, в свою очередь, должно было, по замыслу Вашингтона, создать важный плацдарм для обеспечения долговременных военно-политических и стратегических интересов и планов США, а именно, установления полной гегемонии в этом объявленном ими жизненно важном регионе земного шара. В глобалистских планах США особое внимание уделялось эксплуатации нефтяных богатств Ближнего Востока и обеспечению безопасности своего стратегического союзника — Израиля.

Однако дальнейшее развитие ситуации в Ираке складывалось далеко не по столь оптимистичному для Вашингтона сценарию. Американская администрация, не имевшая четких, конкретных планов по послевоенному обустройству страны, столкнувшись с местными реалиями, лихорадочно пыталась в пожарном порядке осуществить военно-политические и социально-экономические мероприятия, во многом носившие экспромтный характер и призванные на ходу латать многочисленные дыры в первоначальных расчетах. Ни наместник США Д. Бремер, наделенный диктаторскими полномочиями, ни другие высокопоставленные американские эмиссары не смогли справиться с возложенной на них миссией умиротворения оккупированной страны. Очень быстро зачахла первоначальная эйфория иракцев по поводу избавления от прежней тирании, и очень скоро американцы предстали перед иракским народом в своем истинном обличье оккупантов. Это, естественно, вызвало ответную реакцию народа, прежде всего со стороны национально-патриотических сил, и ситуация в стране стала развиваться по принципу от плохого к худшему.

Прибывшая в Багдад за полгода до меня передовая группа наших дипломатов имела возможность отслеживать действия американцев и их союзников по коалиции с самого начала оккупации. Сотрудники российской дипмиссии, самоотверженно выполняя свой профессиональный долг в чрезвычайных условиях, обеспечивали возобновление работы Посольства и его функционирование в соответствии с поставленными перед ними Центром задачами. Поэтому мне было проще, так как оставалось лишь включиться в их слаженную работу.

В отличие от своих прежних длительных командировок в арабские страны, на сей раз я заставил себя заносить в дневник краткие записи по итогам каждого рабочего дня, благодаря чему по прошествии ряда лет с момента завершения своей работы в Ираке я могу представить потенциальному читателю собственное видение тех сложных внутренних процессов, свидетелем которых мне довелось стать волею судьбы. Данные заметки представлены, во многом, в хронологическом порядке в период 2004—2005 гг. Они не претендуют на научный или аналитический характер изложения. В них отражено личное видение, субъективное восприятие небольшого послевоенного отрезка жизни иракского народа, который стал объектом оккупации на многие годы. Тяжелые испытания и беды, которые явились его уделом в результате американской авантюры, оставили неизгладимый след в душе автора этих заметок, превратились, по сути дела, и в его личную боль, так как он не мог встать на позицию бесстрастного созерцателя трагедии, обрушившейся на колыбель древнейшей цивилизации.

Каждый день пребывания в этой стране, когда гибли десятки и сотни ни в чем не повинных людей, в том числе женщин, детей и стариков, в арифметической, а точнее в геометрической прогрессии увеличивая размеры подлинной трагедии народа, равнялся по силе своего воздействия на психику человека, его сострадательные эмоции месяцам жизни в иной стране, в иных условиях. С глубокой симпатией сопереживая этому народу в его жертвенной судьбе, автор проникался все большей уверенностью, что иракский народ сумеет стойко перелистать эти черные страницы в своей истории, возродить страну в ее прежнем величии и красе.

Эти заметки — живые зарисовки непосредственного свидетеля бурных и скоротечных, подчас чрезмерно кровавых событий и процессов, происходивших в стране в первый период оккупации, один из наиболее сложных и драматичных в истории современного Ирака. И эйфория первых послевоенных месяцев, и развернувшаяся борьба за власть под американским зонтиком между различными политическими силами и партиями, бурно проросшими, как грибы после дождя, и последовавшее вскоре отрезвление, а затем и вовсе разочарование основной массы населения в условиях полного развала экономики и всесторонней деградации общества, и стремительное нарастание движения сопротивления оккупантам — все эти сущностные признаки чрезвычайно деструктивных последствий разрушения многовекового уклада жизни общества нашли отражение в настоящей работе.

К сожалению, сам жанр повествования вынуждал автора чрезмерно злоупотреблять местоимением «я». Однако это ни в кой мере, не означает, что он имел в виду как-то выделить свою роль в общих усилиях, напряженной работе всего коллектива посольства. Ведь вместе с ним и рядом с ним все сотрудники нашей дипмиссии достойно выносили все тяготы пребывания в стране в чрезвычайных условиях. Поэтому «я» следует воспринимать в любом контексте как «мы», поскольку все мы поддерживали и дополняли друг друга, стали единым целым, спаянным и сплоченным. С большой теплотой вспоминая о каждом из членов нашего небольшого коллектива и не имея возможности посвятить каждому из них отдельные страницы, хотя, безусловно, они того заслуживают, хотел бы подчеркнуть, что эти заметки и о них о всех, и о каждом из нас.

Читать дальше