Башир Мальсагов - Дипломатический спецназ: иракские будни

Утром следующего дня в составе группы из 8 сотрудников, большинство из которых составляли прибывшие еще до меня бойцы «Заслона», я выехал в МИД Ирака для оформления документов на пребывание в стране. Затем, оставив наши автомашины во дворе МИДа, мы пересели на микроавтобус, выделенный американцами, и в сопровождении двух бронемашин «Хаммер», шедших впереди и сзади, выехали на базу — лагерь войск США в так называемой «зеленой зоне» Багдада, где сотрудницы Временной коалиционной власти (ВКВ) оформили нам временные удостоверения — «баджи» (badge). Оккупационные власти заявили нам, что они рассматривают нас как сотрудников миссии связи (Бюро связи) с ВКВ, так как никаких посольств иностранных государств на территории Ирака они не признают. Из их логики вытекало, что раз саддамовский режим уничтожен, а новое иракское правительство еще не сформировано, то вопрос об аккредитации посольств в этих условиях не стоит. То есть, раз нет правительства, то и дипмиссии не нужны. Мне такая аргументация показалась явно неубедительной. При первом же общении с представителями ВКВ я сделал упор на том, что прибыл в качестве старшего советника посольства России в Ираке, нравится ли это кому-нибудь или нет, признается или нет. Но сопровождавший группу наш вице-консул посоветовал не ввязываться в словесные баталии, поскольку американцы железобетонно стоят на такой своей позиции с момента оккупации Ирака, и разубедить их вряд ли удастся. Пришлось отложить выяснение отношений с ними «на потом», а пока вернуться в Посольство тем же порядком, в сопровождении ощетинившихся пулеметами «Хаммеров».

Вечером 23 февраля Военный атташе устроил торжественное мероприятие для всего состава Посольства в честь Дня защитника отечества. Временный Поверенный в делах РФ А.А. Кинщак представил меня коллективу, сказал трогательные хорошие слова в мой адрес. Атмосфера была самая дружеская, и я сразу же почувствовал себя комфортно.

Если до войны сотрудники арендовали большие квартиры или даже виллы, то в новых условиях всем уже приходилось ютиться в маленьких комнатах в самом здании Посольства, прежде всего, по соображениям безопасности. Но, несмотря на некоторые минусы, это обстоятельство играло все же положительную роль, способствуя сплочению нашего небольшого коллектива, что представлялось более важным, нежели какие-то бытовые неудобства. Еще одним немаловажным в нашей холостяцкой жизни плюсом было то, что повар посла согласился готовить обед на всю нашу артель, хотя среди нашего коллектива нашлись одиночки, которые не только умели готовить, но и делали это в свое удовольствие. Как известно, люди привыкают к любым условиям существования. Не стали исключением и мы. Быт постепенно более или менее налаживался, скоро рядом с посольством появились продовольственные лавки. Некоторые энтузиасты из наших рядов освоили и более дальние маршруты, умудряясь приобретать весьма приличного качества одежду, обувь и другие промтовары. Я к их числу не относился, довольствовался малым и тем, что поближе. Выезжали за покупками с соответствующими предосторожностями в сопровождении одного или двух бойцов «Заслона».

Мне пришлось лишь приспосабливаться к уже сложившемуся до меня способу существования, да и в ритме нашей жизни каких-либо особых изменений не произошло, во всяком случае, в первые недели моего пребывания на новом месте. Большинство сотрудников Посольства прибыли до меня, передовая группа — аж в июне 2003 года, а несколько человек вообще оставались в Посольстве даже в период активных военных действий. Мне весьма импонировало, что они вели себя скромно, вовсе не пытались выпячивать свою роль старожилов, не старались окрашивать в героические тона период своего нахождения в Посольстве в осажденном Багдаде, да и вообще избегали разговоров на эту тему, хотя, вполне понятно, что кое-какие эмоции иногда все же выплескивались.

После окончания скоротечной войны, начатой американцами и их союзниками 19 марта и завершившейся 9 апреля 2003 года падением Багдада, обстановка в стране постепенно стала накаляться. Если в первые дни после свержения саддамовского режима отдельные группы иракцев впадали в эйфорию, с энтузиазмом сносили памятники Саддаму Хусейну и другие атрибуты прежнего режима, рассматривали американцев и их союзников как освободителей, во всяком случае, не менее чем избавителей от баасистской диктатуры, то по мере того, как они сталкивались с реалиями оккупационного режима, нравами и действиями «освободителей», иллюзии стали рассеиваться очень быстро. Конечно, мне трудно сравнивать представший передо мной облик столицы с предвоенным Багдадом, но мои коллеги, а до них и все мои знакомые, которым доводилось бывать ранее в этом городе, а то и пожить в нем, в один голос утверждали, что он был одним из красивейших городов Ближнего Востока. Хотя прошло уже более полугода с момента последней войны, Багдад все еще лежал в руинах. Никто ничего не восстанавливал, не строил и не очищал. Люди как бы застыли перед лицом грядущей неизвестности.

А поведение «освободителей» выглядело более чем странным. Во-первых, у американцев не было никакого четкого плана дальнейших действий. Уже по горячим следам свершившейся реальности руководство США приняло решение не торопиться с созданием какого-либо Временного правительства из числа иракцев, а ввести прямое оккупационное правление. В мае 2003 года, по рекомендации ЦРУ, Минобороны и Госдепартамента, Правительства США и Великобритании настояли на принятии Советом Безопасности ООН резолюции № 1483, одобрявшей введение режима оккупации Ирака. России удалось добиться внесения соответствующих корректив в текст резолюции, в частности, закрепить в ней положение о необходимости предоставления Ираку гуманитарной помощи и реконструкции страны, а также некоторые другие важные положения. Но эти поправки не внесли существенных изменений в содержание резолюции, к тому же, именно США и Великобритания были официально признаны оккупирующими державами. На них возлагались обязательства и полномочия, вытекающие из их роли оккупирующих держав в соответствии с нормами международного права. В реальности же США установили свою монополию на бесконтрольное хозяйничанье в Ираке. Дж. Буш в апреле 2003 года назначил своим полномочным представителем генерала Г. Гарнера, а уже в мае принял неожиданное для всех решение о назначении на эту должность П. Бремера, который ранее работал в частной компании, возглавляемой Г. Киссинджером, бывшим госсекретарем США и архитектором сепаратного Кэмп-Дэвидского (1979 г.) соглашения между садатовским режимом в Египте и правительством М. Бегина в Израиле. 13 мая П. Бремер прибыл в Багдад с чрезвычайными полномочиями, ему поручалась миссия «восстановления Ирака». Но с первых же дней упор он сделал совсем на другом. Рассматривая себя в качестве полноправного правителя Ирака, своего рода вице-короля, он начал действовать энергично, единолично принимая решения по важным принципиальным вопросам послевоенного устройства Ирака. Своим первым декретом он объявил о роспуске правившей страной партии БААС и освобождении баасистов от всех занимаемых ими правительственных должностей и постов. Вторым таким же поспешным решением он объявил о расформировании армии, служб безопасности, разведки и Министерства информации. Был создан Высший национальный комитет по выкорчевыванию БААС (дебаасизации) во главе с «известной» личностью А. Челяби, которого иракцы открыто называли одной из наиболее одиозных фигур в составе так называемой оппозиции прежнему режиму, а тот, в свою очередь, рассчитывал, в качестве вознаграждения за свою ревностную службу ЦРУ и военной разведке США, на пост премьера временного правительства. Многие отмечали, что он руководствовался, в первую очередь, чисто меркантильными интересами. В арабских СМИ ему было посвящено немало разоблачительных публикаций, в которых приводились данные из компетентных источников, подтверждающие, что за ним тянется длинный хвост финансовых махинаций и авантюр (осведомленные источники называли цифры в несколько сот миллионов долларов) в ряде арабских и других стран; в частности, в Иордании и Ливане против него были возбуждены судебные дела, но, пользуясь покровительством западных спецслужб, он сумел уйти от возмездия. Хорошо зная его подноготную, П. Бремер вовсе не планировал отдать ему на откуп власть в Ираке, или хотя бы особо выделить его из числа оппозиционных прежнему режиму деятелей — не в последнюю очередь, чтобы не компрометировать себя сближением с этой фигурой, имевшей весьма сомнительную репутацию.