Башир Мальсагов - Дипломатический спецназ: иракские будни

Разумеется, деятельность Посольства и моя конкретно не сводилась лишь к усилиям по вызволению своих и чужих заложников. Мы пытались охватить все основные возможные в тех условиях направления работы, не забывали при этом и общественные организации. Большую активность проявляли и сами иракцы, в частности, получившие образование в СССР. Регулярно встречавшийся с нами декан филологического факультета Багдадского университета д-р Дия ад-Дин Нафи’а выступил инициатором создания Ассоциации выпускников советских и российских вузов. 20 июля на своей учредительной встрече выпускники провозгласили создание Ассоциации и избрали ее руководящий совет в составе 7 человек. В начале августа, выполняя обязанности Временного Поверенного, я оказывал им возможное содействие. Из Каира мне позвонил мой давний друг О.И. Фомин, который был в этот период представителем Росзарубежцентра и генеральным директором Российского культурного центра в Египте. Находясь до этого в Тунисе в таком же качестве, он проделал большую работу по организации и проведению I общеарабской конференции выпускников советских и российских вузов в Тунисе, а позже II конференции в Москве, и вот теперь он занимался организацией III конференции в Каире. Олег Иванович попросил меня обеспечить иракское представительство на этой конференции. Согласовал эти вопросы с недавно созданной иракской национальной Ассоциацией выпускников советских и российских вузов и оказал им необходимое содействие в направлении своих представителей в Каир.

Работа — работой, но как бы я ни делал упор именно на ней, все же надо было заботиться и о восстановлении энергии после напряженных ежедневных усилий, затрачиваемых на выполнение своих прямых, а нередко и непрямых обязанностей. Ведь наш небольшой коллектив должен был обеспечивать нормальное функционирование дипмиссии, решая возложенные на него задачи так же, как и до войны, но в совершенно иных условиях, сложившихся в результате свержения прежнего режима и оккупации страны.

Прямо скажем, возможности для отдыха, нормального досуга были весьма ограниченными и довольно специфическими. Ну, прежде всего, мы находились всегда в небольшом замкнутом пространстве, т.е. на территории Посольства. Я имею в виду то время, когда мы никуда не выезжали по служебным делам или, реже, за продуктами и товарами первой необходимости. Даже служебные кабинеты в той части здания, которая нами использовалась, были неблагоустроенными, неудобными, разбросанными по трем этажам, везде ощущалась обстановка непостоянства, дискомфорта, ожидания в любой момент чего-то непредсказуемого. После работы приходишь к себе домой, но атмосферы для отдыха никакой. Большинство из нас жили или в одной комнате, или в небольшой однокомнатной квартире, с довольно убогой обстановкой, что не внушало оптимизма и не создавало позитивных эмоций. Все без семей, без жен и детей. К тому же какой-то духовный вакуум. Ни тебе театров, ни концертов, ни выезда на природу, ни даже дипломатических приемов, т.е. всего привычного для культурного досуга нормального человека. Я уже не говорю о том, каково было нашим семьям в разлуке.

Во дворе Посольства, узком и вытянутом, как коридор, не смолкал грохот движков, которыми приходилось пользоваться по 16-18 часов в сутки, он заглушал все, давил на мозг и уши, на психику, но так как электричество очень часто вырубалось, приходилось терпеть, к тому же постоянные перебои с водой и т.д. Большая часть территории — засохшая земля, на которой ничего не растет, т.к. нет достаточного количества воды; пробурили скважину на небольшую глубину, 6-7 метров, а оттуда идет соленая вода, непригодная для полива. Правда, был небольшой бассейн, любители могли хоть поплескаться в нем, но основное его предназначение — резервуар воды на случай чрезвычайных событий. Хорошо еще, что сохранилась спортивная площадка, на которой был оборудован теннисный корт. Несколько человек упражнялись на нем, но не все же любители тенниса. Энтузиасты умудрялись при такой жаре играть в футбол, гонять мяч по пыли, причем делали это регулярно, раз в неделю.

Заводилой во всем был у нас помощник посла по вопросам безопасности Александр Васильевич Страхов. Он успевал делать все; исключительно неугомонная натура, он находился одновременно в разных местах, во всяком случае создавалось такое впечатление. Играл в футбол, в настольный теннис, нарды, организовывал различные спортивные соревнования и т.д. А ведь совсем немолодой человек, до шести десятков лет еще не дошло, но и не за горами, однако фору он давал всей молодежи.

Единственное, что привлекало меня лично — это бильярд. Играл я очень посредственно. Моими постоянными партнерами в игре были А.В. Страхов и С.В. Анчиков. С.В. Анчикова я знал до Ирака заочно. В Ливии и Египте я работал с его младшим братом Вячеславом Анчиковым, который руководил корпунктом ИТАР-ТАСС. Мы были теперь в Ираке со старшим братом, а с младшим, который находился в соседнем Кувейте, часто созванивались. С.В. Анчиков — советник, руководитель группы в Посольстве, он не в первый раз в Ираке, хорошо знал эту страну и любил ее. Прекрасный специалист (он окончил МГИМО) и порядочный человек. Естественно, что мы с ним подружились и до самого отъезда из Ирака тесно общались, а Александр Васильевич Страхов опекал меня, он очень хорошо готовил и часто приглашал меня на трапезу, проявлял необычайное гостеприимство, всегда излучал добро. Все у него в руках спорилось. Мы с ним стали очень хорошими друзьями, ежедневно общались по нескольку раз. Часто он и С.В. Анчиков заходили в консульство ко мне, я угощал их зеленым чаем и беседой в ходе чаепития; мы делились текущей информацией, обсуждали какие-то срочные вопросы; все это делалось в темпе, но без напряжения, снимало в определенной степени стресс. А.В. Страхов очень располагал к себе, был своего рода кладезью народной мудрости; он знал массу прибауток, анекдотов, шуток; балагур, весельчак, редкий оптимист, хотя, как я узнал позже, жизнь не баловала его. Он всегда был готов и рад помочь всем и каждому.

Постепенно мы сблизились и с врачом Посольства Рашидом Хасаиновичем Зарифовым. Первое время он держался со мной несколько не то чтобы сдержанно, но стесненно, официально, что ли. Может быть он, будучи человеком интеллигентным, не хотел навязывать себя старшему по возрасту вновь прибывшему сотруднику, т.е. мне. Какую-то роль играло, очевидно, и то обстоятельство, что раньше, будучи в служебной командировке в Ираке по линии торгпредства, он был вынужден считаться с соображениями иерархического порядка. Меня иерархия не интересовала, я ставил на первое место человеческие качества, затем профессиональные, уже потом — другие. Мне он импонировал и как человек, и как профессионал. Чувствовалось по его серьезному отношению к своим обязанностям, к людям вообще, что он верен клятве Гиппократа. Всем всегда и во всем помогал, в любое время дня и ночи он готов был поспешить по первому же сигналу. Обслуживал не только сотрудников Посольства, но и всех россиян, которые тогда находились в стране и обращались к нему, помогал иракцам, ездил сам и добывал лекарства. С таким человеком, к тому же обаятельным в общении (никогда не видел его возбужденным, чем-то недовольным; представляю, какую надо было иметь выдержку, сам-то я этим не отличался), нельзя было не дружить. В посольстве в качестве военного атташе находился мой хороший знакомый по совместной работе в Сирии Владимир Владимирович Панин. Молодежь у нас тоже была прекрасная. Это Артем Поляков, Эльбрус Кутрашев, Илья Булгаков, Иван Журба и др. Они несли двойную нагрузку. Хотя было им трудно, достойно вели себя, добросовестно выполняли все свои обязанности.