Башир Мальсагов - Дипломатический спецназ: иракские будни

Пришлось решительно поговорить с ним, к тому же я пристыдил его, сказал, посмотрите на сына, Вы же несете прямую ответственность за то, что довели его до такого истощения, да еще тянете резину с отъездом, не дай бог мальчик не выдержит дальнейших проволочек. И только 30 октября они покинули Багдад, направляясь на границу Турции с Курдистаном. Оттуда он мне неоднократно названивал, просил, чтобы я дал указание турецким таможенникам пропустить его без очереди, так как там выстроились сотни автомашин. Я объяснил ему, что не могу распоряжаться на турецкой территории, у него с собой официальное обращение от Посольства, в том числе к турецким властям с просьбой беспрепятственно пропускать его и оказывать содействие. Больше мне он не звонил, проследить его дальнейшее продвижение я уже не мог, но представитель МИД России в Махачкале сказал мне, что он еще не добрался до Дагестана, застрял, по некоторым данным, в Иране.

Я столь подробно остановился на истории с А.М. Галаковым, чтобы можно было себе представить, какие хлопоты доставляли нам подобные искатели приключений из числа россиян, оказавшись в Ираке в это сложное время.

4 ноября 2004 года я наконец-то, с четвертой попытки смог выбраться из Багдада, чтобы направиться в аэропорт, вылететь в Дамаск, а оттуда через Каир на Москву. Задерживался мой отъезд в отпуск и трижды переносился из-за Галаковых, так как надо было отправить их на родину. Дорога в аэропорт была перекрыта несколькими американскими блокпостами, а на главном блокпосту у въезда в аэропорт американцы долго держали наши дипмашины, требуя, в нарушение дипломатического статуса, от всех сопровождавших меня сотрудников Посольства, в том числе и меня, чтобы мы вышли из автомашин и дали произвести личный досмотр каждого. Я ехал в бронированном «Субурбане» и, конечно же, решительно отказался выйти из машины, предупредив, что я российский консул, если меня не пропустят, то мы вернемся и дадим ноту не только здесь, в Ираке, но и информируем Центр о том, что себе позволяют американцы в отношении российских дипломатов в Багдаде. Мой демарш остудил офицера, он дал указание пропустить автомашину консула (она была не моя, предназначалась для служебных поездок Временного Поверенного, который выделил ее для меня для поездки в аэропорт). Вторую посольскую автомашину, в которой находились помощник посла по вопросам безопасности А.В. Страхов и заслоновец, они все же не пропустили, пока наши сотрудники не вышли. Мне пришлось снова вмешаться, и больше препятствий нам они уже не чинили.

Самолет долго кружил по спирали над аэропортом Багдада, постепенно набирая высоту. Оказалось, что это мера предосторожности, чтобы уменьшить уязвимость этой воздушной цели от переносных пусковых установок ракет, имевшихся у повстанцев. В Сирию добрался нормально, там в аэропорту меня встречали вице-консул А. Черновол и сотрудник консотдела Василий Картузов (сын нашего посла в Египте и моего хорошего друга и прекрасного человека Н.В. Картузова, который вскоре умер в Каире после длительной болезни). Разместили меня по указанию посла РФ в Сирии Р.В. Маркаряна в уютной квартире в жилдоме Посольства, а на другой день посол увидел меня в вестибюле Посольства и по-кавказски, т.е. весьма дружески, обнял и тепло поприветствовал, сказав при этом присутствовавшим сотрудникам Посольства, что Башир Мальсагов «наш герой в Багдаде». Конечно, это было явным преувеличением моих скромных деяний, но, как известно, человек слаб, и я тоже не исключение, приятно слышать такой отзыв.

Из Дамаска я вылетел в Каир, пообщался со своими друзьями и коллегами. Приютил меня мой давний хороший друг и товарищ Олег Иванович Фомин, который возглавлял Российский культурный центр. Он и его жена проявляли обо мне трогательную заботу. Через пару дней я вылетел в Москву. В МИДе меня встречали очень тепло, причем не только в моих родных двух департаментах — ДБВСА и Консульском, но и в других подразделениях. Многих я знал еще по институту, других по работе, но и те коллеги, которых я либо знал мало, либо не совсем помнил, считали своим долгом подойти, поздороваться, поинтересоваться самочувствием и т.д. Даже руководители других департаментов, в частности Северной Америки, ДСНГ, просили меня выкроить время для беседы о ситуации в Ираке, политике и действиях США и т.д. Все это было приятно, так как несмотря на определенную усталость, я находился дома, среди своих, и впереди был целый месяц.

Естественно, одним из первых, с кем я встретился в МИДе, был директор ДБВСА М.Л. Богданов, к которому я зашел на второй же день после прибытия, чтобы доложиться, как это принято в МИДе. Внимательно выслушав мое краткое сообщение о наших делах в Ираке, он спросил меня, чем я собираюсь заниматься дальше. Я, конечно, ответил, что после отпуска собираюсь вернуться в Багдад до конца текущего года. И тут он преподнес мне сюрприз. Михаил Леонидович сказал мне, что он утвержден послом в Египте (это не было для меня новостью, коллеги уже просветили меня). А вот то, что последовало дальше, явилось для меня приятной неожиданностью. Он спросил: «Не хочешь ли ты поработать со мной в Каире?». Я без всяких раздумий ответил — «С удовольствием, если это возможно». Поскольку он должен был в составе правительственной делегации выехать за рубеж, он сказал, что к этому вопросу мы вернемся позже. Через несколько дней мне позвонил заместитель директора департамента А.П. Шеин, которого я хорошо знал по совместной работе в Сирии и в ДБВСА, и сказал, что М.Л. Богданов спрашивал обо мне. Я подумал, что он хочет выяснить у меня какой-нибудь вопрос по Ираку. Через час я был у него, и он обрадовал меня, сказав, что уже согласовал с руководством вопрос относительно моего перевода в Каир, и мне нужно уже готовиться, чтобы в начале марта 2005 года приступить к обязанностям завконсотделом Посольства России в Египте. Договорился он, как оказалось, и о том, чтобы мне была сохранена должность старшего советника и чтобы эта вакансия была переведена из Ирака в Каир. Те, кто не сталкивался с соответствующей процедурой, не знают, как непросто решать эту проблему с курирующими замминистрами, и особенно с Валютнофинансовым департаментом. В действительности решение этого вопроса потребовало от М.Л. Богданова немалых усилий, за что я ему был очень признателен.

Планировал побыть с семьей и через месяц вернуться в Багдад, но не получилось. Пришлось побегать, заниматься рутинными вопросами, в особенности жилищной проблемой. Еще в 2002 году, когда я работал в Департаменте консульской службы, члены жилищной комиссии МИД побывали у меня дома и убедились в том, что жилищные условия моей семьи, мягко говоря, не соответствуют положенным стандартам, и рекомендовали поставить меня на очередь в МИДе. Руководство двух департаментов — ДКС и ДБВСА — поддержало это ходатайство и обратилось к курирующему заммининдел. Заседание жилкомиссии откладывалось несколько раз и состоялось лишь 27 декабря. На нем меня поддержали двое замминистров — Д.Г. Завгаев и А.В. Салтанов. Я поблагодарил их обоих за принятое решение выделить мне скромную квартиру, хотя, честно говоря, рассчитывал на большее, с учетом состава семьи, состоящей из четырех взрослых членов семьи.