Серик Шакибаев - Чрезвычайная комиссия

К сожалению, само дело на Позднякова найти не удалось. В обнаруженном в одном из архивных дел постановлении от 1 сентября 1922 года указывалось, что Поздняков признал свое участие в работе контрразведки колчаковцев в 1919 году. Будучи начальником почтово-телеграфного отделения в Александровском, ездил с карательным отрядом в степь по розыску скрывавшихся дезертиров и заподозренных в сочувствии большевикам. Носил оружие. При встрече кого-либо, противящегося власти Колчака, подавал условный сигнал. Тут же этот человек задерживался.

В номере газеты «Степная заря» от 11 февраля 1923 года, хранящемся в Кустанайском госархиве, сообщалось, что ревтрибуналом приговорен к расстрелу бывший чиновник почтово-телеграфного отделения Николай Поздняков за выдачу в 1919 году карательному отряду служащих, сочувствующих Советской власти. Эта же газета (№ 18 от 17 февраля 1923 года) извещала: приговор ревтрибунала в отношении Позднякова приведен в исполнение.

Так случай, благодаря которому я познакомился с Я. В. Востриковым, помог раскрыть еще одно дело ЧК, проведенное в первые годы Советской власти.

Начавшееся оживление в развитии сельского хозяйства было приостановлено стихийным бедствием — сильной засухой и неурожаем, поразившим летом 1921 года огромные пространства Поволжья, Северного Кавказа и юга Украины. Недород привел к голоду, который охватил более 30 губерний с населением свыше 30 миллионов человек… Борьба с голодом — вот основное, что определило мероприятия партия и государства в области сельского хозяйства в 1921 году, который Ленин назвал годом неслыханной тяжести… «Все на борьбу с голодом!» — таков был лозунг дня.

Бедствие постигло и Казахстан. Почти целиком погиб урожай зерновых на территории Уральской, Оренбургской, Актюбинской, Букеевской и Кустанайской губерний. Суховей уничтожил травы, не стало кормов. Начался массовый падеж скота. Сотни тысяч людей голодали.

В одном из информационных сводок Кустанайской губЧК говорится: «Голод, обрушившийся на Кустанайскую губернию, в своих размерах все более и более увеличивается, выгоняя обезумевшее от ужаса голодной смерти население в города… Жизнь в деревне замерла… Голодает почти все население, за исключением незначительной части крестьян-кулаков и спекулянтов…» {66} 66 Партархив Кустанайского ОК КП Казахстана, ф. 24, оп. 1, д. 28, л. 2.

Когда народное бедствие достигло предела, трудящиеся стали подумывать о том, чтобы для борьбы с голодом использовать огромные ценности, имевшиеся в церквах. Об этом говорилось на многочисленных собраниях рабочих и крестьян. А в январе 1922 года представители голодающих губерний обратились с подобной просьбой к Советскому правительству. 23 февраля ВЦИК принял решение «изъять из церковного имущества все драгоценные предметы из золота, серебра и камней, изъятие коих не может существенно затронуть самого культа», и передать их в фонд помощи голодающим. Тогда-то в полной мере и выявилось истинное лицо реакционного духовенства… {67} 67 Д. Л. Голинков. Крушение антисоветского подполья в СССР, с. 523. 28 февраля 1922 года патриарх Тихон (В. И. Белавин) и члены священного синода русской православной церкви обратились к верующим с воззванием. Они призывали к неподчинению и сопротивлению представителям Советской власти при изъятии церковных ценностей. Эти действия духовенства вызвали волну беспорядков в стране. 5 мая 1922 года Московский революционный трибунал постановил привлечь патриарха Тихона к судебной ответственности… {68} 68 Там же, с. 647.

С помощью Я. В. Вострикова мне удалось найти в Государственной библиотеке имени В. И. Ленина газету «Степь» от 24 июня 1922 года. На ее первой странице напечатана корреспонденция под названием «Враги трудящихся», где говорится:

«В центре и во всех других местах Советской России духовенство «воевало» кто за помощь голодающим, кто против, кто за Тихона, кто против. А кустанайские «отцы духовные» помалкивали да старались, как бы сотню-другую своих «возлюбленных чад» голодной смертью уморить.

Изъятие церковных ценностей по нашей губернии дало лишь около четырех пудов серебра и меди, а золота ни золотника — его не нашлось в церквах нашей губернии. Оно оказалось у попов на квартирах. У попов села Александровского, пос. Ново-Борисовского Боровского района коммунист тов. Востриков (потому-то попы и против коммунистов) обнаружил дорогую ризу с иконы и около фунта золота. Обманул «окаянный» коммунист наших «бессребреников», выдал себя за спекулянта и предложил купить у него сто пудов хлеба, а те и влопались, предложили ему за хлеб ризу с иконы и золото.

Вот они, наши «иереи бога вышнего». Сдать церковные ценности на хлеб своим «братьям во Христе» — нет, а на спекуляцию есть, для своего вместительного брюха готовы содрать не только ризу с иконы, но и кожу с того, кто на этой иконе нарисован.

Вот это называется кровопийством, людоедством.

Конечно, Советская власть это так не пропустит. Она всегда защитит трудящихся, всегда возьмет и передаст то, что им принадлежит. Но есть другая сторона этого дела, которая должна бы многим раскрыть глаза на то, что такое в сущности попы. Попы — друзья капитала, пособники голода, великие лжецы, которые меньше всего заботятся о благополучии своих «овец духовных». Все их силы направлены к одному: поплотнее стричь этих «овец» и затемнять их сознание, ибо только отуманенный мозг человека верит попам и их басням, а наука и знание доказывают все их ничтожество и лживость…»

Вот как прокомментировал выступление газеты Я. В. Востриков, который упоминается в корреспонденции. Яков Васильевич рассказал, что в июле 1921 года он был избран в состав Кустанайского губкома РКСМ и оставлен для работы в аппарате в качестве инструктора. В декабре стал заведующим орготделом, а затем ответственным секретарем.

В один из майских дней 1922 года ему, как секретарю губоргбюро, был вручен ордер на получение сорока пудов семенного картофеля для коллектива своих работников, так как в то время служащие почти всех губернских учреждений получали от государства семенной материал, рассаду для коллективных огородов. На другой день Яков Васильевич собрал сотрудников губкома комсомола и поставил перед ними вопрос, согласны ли коллективно посадить картофель. Все в один голос заявили, что согласны. Но тут возникли затруднения: где посеять и кому вспахать землю?

Через несколько дней к Якову Васильевичу зашел его дядя С. И. Батаженко из Александровки. Он жаловался на то, что из-за недостатка семян пустует часть его надела, и попросил Вострикова выручить из беды. Гость знал, что племянник как секретарь губкома комсомола входил в состав губернской посевной комиссии, которая занималась распределением поступающего семенного зерна по уездам, а значит — должен помочь.