Виталий Познахирев - Турецкие военнопленные и гражданские пленные в России в 1914–1924 гг.

Характерно, что основную работу по комплектованию полка личным составом взяло на себя ЦБ ТКО, поддержанное командованием XI Красной армии Кавказского фронта. Энергия, проявленная летом 1920 г. немногочисленными турецкими коммунистами и социалистами, поистине впечатляет. В поисках добровольцев из числа еще остающихся в России бывших военнопленных и интернированных соотечественников, ЦБ ТКО командировало своих людей в Поволжье, Центральные регионы страны, на Северный Кавказ и даже Урал «с целью вербовки из среды турецких военнопленных аскеров и рабочих в турецкий коммунистический отряд» [709] Там же. Ф. 495. Оп. 181. Д. 13. Л. 9; Д. 19. Л. 18; Д. 89. Л. 24; Д. 91. Л. 2, 7. . Основные «агитационно-вербовочные бюро (пункты)» были развернуты в Астрахани, Екатеринодаре, Майкопе, Нальчике, Ростове, Ставрополе и на х. Романовский.

Численность полка росла столь быстро, что М. Субхи уже к концу июля поставил перед собой еще более амбициозные цели. 3 августа 1920 г. он обратился в президиум Съезда трудовых горцев Кубанской области и Черноморского округа с просьбой начать «формирование черкесских конных полков и передачу их в Баку в красную турецкую дивизию (Курсив наш — В.П. )», т. к. «страницы прошлого полны указаний на то, что черкесы всегда близко к сердцу принимали интересы братского турецкого народа» [710] Там же. Д. 10. Л. 178. . Поскольку на просьбу съезд не отреагировал, М. Субхи предложил укомплектовать дивизию путем мобилизации турецких граждан, проживающих на территории Азербайджана. Но это предложение отверг уже РВС XI Армии.

Однако как бы то ни было, к середине октября 1920 г. формирование полка было, в основе своей, завершено. Как можно понять из изложенного выше, часть комплектовалась исключительно на добровольной основе, а ее военнослужащих объединяло этноконфессиональное единство и общая для всех цель — вернуться на родину (вне зависимости от действительных политических убеждений и дальнейших планов конкретных лиц) [711] РГВА. Ф. 17. Оп. 1. Д. 141. Л. 4–5. . Данное обстоятельство во многом объясняет тот успех, который сопутствовал формированию полка, и одновременно дает основания поставить под сомнение его революционный и интернациональный характер. В этой связи мы считаем, что в свое время А. Н. Хейфец выразился совершенно справедливо (как по форме, так и по существу), когда написал, что «после советского переворота (т. е. после 28 апреля 1920 г. — В.П. ) в Баку начали съезжаться турецкие военнопленные для возвращения при первой возможности на родину (Курсив наш — В.П. ). Они создали добровольческий полк» [712] Хейфец А.Н. Влияние Великой Октябрьской социалистической революции на угнетенные народы Востока // Великий Октябрь и народы Востока. Сборник. Отв. ред. А.А. Губер. М.: Изд-во восточн. лит-ры, 1957. — С. 56. . То есть не «интернациональный», но лишь «добровольческий». В пользу этого говорит и письмо командира полка от 20 сентября 1920 г., в котором тот сообщал М. Субхи, что 96 турок, накануне прибывших в качестве пополнения из Астрахани, отказываются от зачисления в полк, мотивируя это тем, что они направлялись в Баку для своей последующей репатриации, а не для продолжения службы [713] РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 181. Д. 99. Л. 5. .

Антагонизм между офицерами и рядовыми в части отсутствовал. Командный состав имел определенный боевой опыт и соответствовал занимаемым должностям как по уровню специальной подготовки, так и по своим моральным качествам. Достаточно сказать, что офицеры полка, в т. ч. и его командир Мамед Эмин, позволили себе получить зимнее обмундирование лишь в декабре 1920 г., только после того, как был экипирован весь рядовой состав. Вопреки распространенному сегодня мнению о материальной заинтересованности иностранцев, поступавших на службу в Красную армию, денежное содержание военнослужащих полка трудно назвать высоким. Жалованье всех офицеров (вне зависимости от занимаемой должности) составляло 7,5 тыс. руб., а рядовых — 3,5 тыс. руб. в месяц. При этом в Баку в этот период сотня папирос стоила 1 600 руб., услуги носильщика на вокзале оценивались в 50 руб., а поездка на извозчике обходилась в среднем в 500 руб. [714] РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 181. Д. 13. Л. 75; Д. 18. Л. 38; Д. 101. Л. 7.

Личный состав полка получил неплохую политическую подготовку, а доля коммунистов в нем приближалось к 7 %. Тем не менее, органы советской власти, вероятно, сочли этого недостаточным и 16 сентября 1920 г. чрезвычайный и полномочный представитель РСФСР в Турции и Персии Ш. З. Элиава, обращаясь лично к М. Субхи, писал: «Необходимо немедленно усилить политическую работу в турецком полку, предназначенном через 10 дней к отправке в Турцию. Прошу выделить возможно большее число лучших коммунистов из имеющихся у Вас и срочно направить их с соответствующими инструкциями в турецкий полк» [715] Там же. Д. 22. Л. 23. .

Вместе с тем, к моменту отправки полка на родину, его личный состав был обеспечен обувью и зимним обмундированием не более, чем на 50 %. Ощущался недостаток в средствах транспорта и санитарном имуществе. Лишь во второй половине сентября турки получили оружие (значительная часть которого, кстати, вышла из строя в первые же дни боев): винтовки без штыков и 6 пулеметов, а наиболее массовое пополнение (277 чел.) «догнало» полк уже на пути в Турцию. Небезупречным оказался и план перемещения полка из Баку через Евлах, Агдам, Шушу и Герусы в Нахичевань, занятую к тому времени турецкими войсками. Тот факт, что один из участков указанного маршрута пролегал через Зангезур (Сюник), т. е. территорию независимой Армении, не остановил авторов плана перехода, поскольку здесь находились части XI Красной армии, введенные в Зангезур в соответствии с соглашением между РСФСР и Республикой Армения от 10 августа 1920 г. в целях создания условий для мирного разрешения спора между Ереваном и Баку по поводу государственной принадлежности данного региона. При этом не было учтено ни растущее недовольство населения Зангезура присутствием Красной армии, ни все более обостряющиеся армяно-турецкие отношения, вылившиеся в конце сентября в полномасштабные военные действия [716] Имеется в виду Армяно-турецкая война 1920 г. . Хуже того, составителей плана не заставило отказаться от его реализации даже восстание населения Зангезура, вспыхнувшее 10 октября и приведшее к тому, что уже через полторы недели повстанцы, возглавляемые Гарегином Нжде, практически вытеснили части XI Красной армии за пределы своего региона.

В таких условиях турецкий полк 24 октября 1920 г. прибыл в Герусы и на следующий день вошел в состав специально созданной для подавления восстания Зангезурской ударной группы войск (ЗУГВ), возглавляемой начдивом П. В. Куришко (Курышко) [717] РГВА. Ф. 195. Оп. 3. Д. 456. Л. 425; Ф. 326. Оп. 1. Д. 2. Л. 2. . Очевидно, что командование ЗУГВ отнеслось к такому подкреплению без энтузиазма, ибо вполне сознавало, что наличие турок в составе группы войск вызовет в создавшихся условиях особое негодование армян, многократно усилит их сопротивление и, в конечном итоге, сделает умиротворение мятежного региона проблематичным. Не добавляло командованию оптимизма и появление среди красноармейцев листовок, распространяемых повстанцами: «Товарищ солдат! Я знаю, ты не забыл меня, армянского солдата, который рядом с тобой погибал на высотах Палантенкена, увязал в снегах Эрзерума в борьбе с нашим общим врагом — турками <���…> Ты пошел на меня, своего брата, забыл кровь, пролитую вместе. Тебя поставили рядом с турками, <���…>, рядом с историческими врагами России. Не могут они быть твоими друзьями, не верю я!» [718] Там же. Д. 612. Л. 34. .