Уильям Дюрант - Жизнь Греции. История цивилизации

Александрия знала пять книг Анакреонта, до нас же дошли только разрозненные двустишия. Его темами были вино, женщины и мальчики; его поэтическая манера — это изысканный треп в легкостопных ямбах. Для его безукоризненного языка и изысканного стиха нет нечистых и низменных предметов. Вместо вульгарной злобности Гиппонакта или взволнованного трепета Сафо Анакреонт культивировал учтивую болтовню придворного поэта, который готов разыграть Горация перед любым Августом, угодившим его воображению и дающим ему на вино.

Афиней полагает, что его развеселые песни и ветреные романы не более чем поза [503] Афиней, X, 33. ; возможно, Анакреонт скрывал свою верность, чтобы нравиться женщинам, и прикидывался гулякой, чтобы стяжать вящую славу. Остроумная легенда гласит, что однажды подвыпивший Анакреонт накинулся на мальчика и грубо его отругал и что, влюбившись (в его-то годы) в этого отрока, раскаявшийся поэт восхвалял его до небес [504] Lyra Graeca, II, 125, 139. . Эрот Анакреонта был мастером на обе руки и беспристрастно влек его как к мужскому, так и к женскому полу; но в пожилые годы поэт галантно отдавал предпочтение женщинам. «Бросил шар свой пурпуровый // Златовласый Эрот в меня // И зовет позабавиться // С девой пестрообутой. // Но, смеяся презрительно // Над седой головой моей, // Лесбиянка прекрасная // На другого глазеет» [505] Там же, 145, фраг. 15. (перевод В. В. Вересаева]. Остроумец позднейшей эпохи посвятил Анакреонту весьма примечательную эпитафию:

За Теосом материк вьется среди заливов и мысов на запад, и, преодолев километров пятнадцать по морю, путешественник достигает Хиоса. Быть может, здесь, среди масличных и смоковничных рощ, среди анакреонтических виноградников провел свою юность Гомер. Виноделие являлось на Хиосе важнейшей отраслью экономики, в которой было задействовано много рабов; в 431 году на острове было 30 000 свободных и 100 000 рабов [507] Диодор, XX, 84. . Хиос превратился в центр работорговли; торговцы выкупали у кредиторов семьи несостоятельных должников и приобретали мальчиков, делая из них евнухов для дворцов Лидии и Персии [508] Геродот, VIII, 105; Glotz, Ancient Greece, 85. . В шестом веке Дримах возглавил восстание своих собратьев-рабов, разгромил все армии, направленные против него, укрепился в горной цитадели, обложил данью богатейших граждан посредством избирательного грабежа, на современный манер предложил им «защиту» за соответствующее вознаграждение, запугал их до того, что они стали справедливее к своим рабам, и завещал друзьям свою добровольно отсеченную голову, чтобы те могли потребовать обещанное за нее вознаграждение. На протяжении веков Дримах почитался как бог-покровитель рабов [509] Афиней, VI, 88–90; Ward; С.О., Ancient Lowly, Chicago, 1907, I, 123f. — превосходный эпос для какого-нибудь Спартака пера. Среди роскоши и рабства на Хиосе процветали искусство и литература; здесь обосновались Гомериды — цех и династия бардов; здесь родился драматург и историк Феопомп; около 560 года (гласит традиция) хиосец Главк открыл технику сварки железа; на Хиосе Архерм и его сыновья Бупал и Афенид производили в шестом веке прекраснейшие в Греции статуи.

Вернувшись на материк, путешественник минует Эрифры и Клазомены, где родился учитель и друг Перикла Анаксагор. Восточнее Клазомен, в хорошо защищенном заливе, расположилась Смирна. Заселенная эолийцами уже в 1015 году до н. э. [510] Эратосфен, см. Grote, II, 159. , в результате иммиграции и завоевания она превратилась в ионийский город. Славная уже в дни Ахилла, разоренная лидийцем Алиаттом около 600 года, разрушаемая вновь и вновь — последний раз в 1924 году греками, — Смирна, соперничающая в древности с Дамаском, познала все превратности истории [511] Сегодня, под именем Измир (названия Измир и Смирна связаны, вероятно, с древней торговлей миррой [библ. смирна]), по численности населения это второй город Турции и первый Малой Азии. . Остатки древнего города свидетельствуют о богатстве и разнообразии его жизни; здесь были раскопаны гимнасий, акрополь, стадион и театр. Улицы города были широки и хорошо вымощены; их украшали дворцы и храмы; главный проспект, называвшийся Золотым, был знаменит на всю Грецию.

Самым северным из городов Ионии была Фокея, носящая ныне название Фокия. Река Герм соединяла ее почти с самими Сардами, обеспечивая ей прибыльное преимущество в торговых сношениях греков с Лидией. В поисках рынков фокейские купцы предпринимали далекие путешествия; именно они принесли греческую культуру на Корсику и основали Марсель.

Таким было ионийское Двенадцатиградье, увиденное как бы с высоты птичьего полета сквозь пространство и время. Хотя ионийские города слишком ревностно конкурировали между собой, чтобы объединиться в оборонительный союз, их граждане признавали некую солидарность происхождения и интересов и периодически собирались на мысе Микале близ Приены на великий праздник Панионий. Фалес уговаривал их создать симполитию, в которой каждый взрослый мужчина стал бы одновременно гражданином родного города и панионийского союза, но коммерческое соперничество зашло слишком далеко и вело скорее к междоусобным войнам, чем к политическому единству. Поэтому во время персидского нашествия (546–545) импровизированный защитный альянс оказался неустойчивым и слабым, и ионийские города подпали под власть Великого царя. И тем не менее дух независимости и соперничества обеспечил ионийские города стимулом конкуренции и внушил им жажду свободы. Именно в этих условиях Иония открыла науку, философию, историю и ионийскую капитель, и в то же время она произвела на свет столько поэтов, что шестой век в Элладе оказался не менее плодотворным, чем пятый. Когда Иония пала, ее города завещали ионийскую культуру Афинам, которые сражались ради их спасения и приняли от них интеллектуальное лидерство в Греции.

Над ионийским Двенадцатиградьем расположены двенадцать городов материковой Эолиды, заселенных эолийцами и ахейцами из Северной Греции вскоре после того, как падение Трои открыло Малую Азию для греческой иммиграции. Большинство этих городов были невелики и играли в истории весьма скромную роль; но эолийский остров Лесбос не уступал ионийским городам в богатстве, утонченности и литературной одаренности. На вулканической почве острова в изобилии росли плодовые сады и виноградники. Крупнейшим из пяти лесбосских городов была Митилена, благодаря торговле почти не отстававшая по богатству от Милета, Самоса и Эфеса. В конце седьмого века коалиция средних классов и бедноты положила конец господству землевладельческой аристократии и возвела на десять лет в диктаторы отважного и неотесанного Питтака, наделив его такой же властью, какой располагал его друг и коллега-мудрец Солон. Аристократия составила заговор, чтобы вернуться к власти, но Питтак расстроил ее планы и изгнал главных заговорщиков сперва из Митилены, а затем и с самого Лесбоса.