Станислав Чернявский - Алексей Комнин - спаситель Византийской империи

Страдавшего от ран Андроника Урсель благородно отпустил в Константинополь. Правда, взял в заложники его детей. Но тем удалось бежать. Причем при весьма странных обстоятельствах, как будто им позволили уйти нарочно. Что касается самого Андроника, то вскоре он умер от ран. Одна из его дочерей — Ирина — через несколько лет станет женой героя этого книги: Алексея Комнина. Так свяжет капризная судьба два этих рода.

Насчет кесаря Иоанна у Бальеля имелись далеко идущие планы. Он готовил столь острое блюдо для Византии, что вкусив его, империя должна была умереть.

Поражение византийских войск при Сангарии было тем более трагичным, что силы империи находились на исходе. Если бы не мятеж Урселя, 20-тысячная армия Иоанна Дуки могла выгнать турок из Малой Азии. Теперь же христианские воины погибли в междоусобной войне, а туркмены превратили малоазийские плоскогорья в поля для грабежа и охоты.

Что касается Урселя, то он подыскивал территорию, на которой мог закрепиться. Перед глазами был прецедент: норманны. Удалось же им захватить у византийцев Южную Италию. Почему бы не проделать ту же операцию в Малой Азии?

Первым делом Бальель покорил греческие города по реке Сангарии. Затем отправился на запад и даже захватил царский летний дворец в Вифинии. Расположившись в «священных» покоях, мятежник стал размышлять, что делать дальше. По словам Вриенния Младшего, он хотел «завоевать себе римское царство» — то есть Византию. Но прежде следовало захватить крупный вифинский город Никомедию — ключевую позицию для дальнейшего наступления.

В Царе-городе началась паника. Слухи о приближении врага будоражили народ. Никто ничего толком не знал. Правительство скрывало размеры катастрофы.

У Иоанна Дуки оставался в столице еще один взрослый сын — Константин. Император Михаил «Без-четверти-вор» решил поручить ему командование военными действиями против Урселя Бальеля. Правда, войск для этого уже не было. Константину надлежало собрать остатки разбитых в Малой Азии ромейских полков и присоединить к ним фемные отряды, какие удастся.

Но исполнение этого плана задержалось из-за неожиданной смерти полководца. Вриенний пишет, что Константин Дука взялся за дело с яростью, «скрежеща зубами». Формировал войска, готовился к переправе в Малую Азию. Но однажды ночью с ним случился приступ. Константина попытались спасти врачи. Старания служителей Гиппократа прошли впустую. Знатный пациент скончался. Вероятно, Константин Дука получил инсульт из-за нервного перенапряжения.

А в Малой Азии творились большие дела. Урсель Бальель неожиданно для всех провозгласил своего пленника Иоанна Дуку императором Византии. Это резко изменило статус франкских рыцарей. Из мятежников и грабителей они превратились в поборников справедливости, которые хотели свергнуть бездарного Михаила VII и поставить на его место храброго Иоанна.

Неясно, что стояло за этой политической комбинацией. И главное, кому она пришла в голову: Бальелю или самому Иоанну. Выше мы упомянули, что бегство из плена детей Андроника Дуки было каким-то странным. Почему детям позволили так легко уйти? Может, это было частью договоренностей между Урселем и кесарем Иоанном? Возможно, кесарь предложил Бальелю сделку: Иоанн становится претендентом на трон, а Урсель приобретает легитимность.

Однако официально все должно было выглядеть так, будто Иоанна заставили выступить в роли претендента. Хитрый кесарь оставлял пути к отступлению. Это была опасная игра, в которой ставками были зрение, а может, и жизнь. Неудачливых претендентов в Византии ослепляли. А Урсель мог и убить, если бы что-то пошло не так. Иоанн рисковал.

Так дядя-кесарь выступил против племянника-императора.

Вриенний в своих «Исторических записках» характеризует Иоанна как человека, превосходившего «честностью всех прочих людей своего времени». Но не будем обольщаться этой риторикой. Вриенний писал свою книгу в то время, когда Комнины породнились с Дуками. Кесарь Иоанн немедленно превратился под пером придворных историков в «честнейшего» человека.

Однако сам же Вриенний проговаривается. «Честнейший» кесарь действовал бесчестными методами. Он снесся со своими людьми в Константинополе и готовил мятеж в свою пользу. Это веское доказательство того, что наша догадка о тайной сделке — верна. Можно заставить своего пленника сдавать города, но заставить его сплести в столице заговор в свою пользу — это чересчур даже для Византии.

Кесарь стал союзником и пособником Урселя. Это прекрасно поняли в Константинополе. Но что могло противопоставить Урселю беспомощное правительство и его глава — проворовавшийся финансист Никифорица? Столичные бюрократы придумали асимметричный ответ: натравить на Урселя тюрок. Они вошли в сношения с эмиром Ортуком (по-другому — Артук) и попросили его напасть на Урселя. Иначе говоря, сами открыли дверь вражескому нашествию.

Ортук возглавлял туркменское племя догер . С ним он прикочевал на берега Евфрата, а затем прорвался в Каппадокию. Своим верховным вождем эмир считал сельджукского султана Мелик-шаха, однако действовал вполне самостоятельно. Официально между Византией и Мелик-шахом царил мир. Но Ортук игнорировал этот момент. Угонял людей и баранов, грабил христиан на дорогах — словом, геройствовал. Постепенно он объединил туркменские шайки и стал самым могущественным человеком на каппадокийской границе. К нему-то и обратилось византийское правительство за поддержкой. В христианской терминологии это означало выгонять дьявола с помощью Вельзевула.

Заключив соглашение с византийцами, Ортук превратился из туркменского разбойника в полководца империи. Эмир выступил против Урселя «с многочисленным войском», говорит Вриенний. Численность этого «многочисленного» войска историк сообщить, как обычно, не удосужился. Хотя сам был человек военный и знал ценность точных цифр.

Бальель и кесарь Иоанн располагали 9–10 тысячами солдат. А может, и того меньше: в городах нужно было оставлять гарнизоны. Туркмены Ортука превосходили их числом, может быть, вдвое. Урсель хорошо знал турецкую тактику, поэтому принял меры предосторожности. Он разместил армию в узкой долине в Вифинии у горы Софон (неподалеку от Никомедии). Фланги были прикрыты скалами. С горы стекала речка. Она служила рвом, за которым и сосредоточились франки. Но все эти предосторожности оказались напрасны. Убедившись, что ромеи заняли сильную позицию, Ортук ее попросту обошел.

Дальнейшее описание кампании у Вриенния Младшего довольно туманно. Эмир Ортук удачно маневрировал и нашел удобную местность на соседней горе, откуда стал обстреливать франков. Те без толку теряли людей и лошадей. Бальель понял свою ошибку. Он-то ждал лобовой атаки врага. Но кочевые стрелки не собирались класть головы зря. Пришлось перейти в наступление самим франкам. Выстроившись клином, с копьями наперевес, они помчались на туркмен. Эта бешеная атака провалилась. Враги уходили от преследования и расстреливали франков издалека. Изнурив себя и своих людей, Урсель понес большие потери и проиграл битву. Усталые рыцари рассеялись по полю сражения. Иначе говоря, лишились главного преимущества: атаки сомкнутым строем. В индивидуальном бою ценность каждого рыцаря была невелика. Туркмены атаковали рассредоточившихся франков превосходящими силами. Это был полный крах Урселя. Сам он очутился в плену у туркмен вместе с кесарем Иоанном. Кесарю решительно не везло. Он попадал в плен уже второй раз.