Станислав Чернявский - Алексей Комнин - спаситель Византийской империи

Можно представить себе, что переживал немолодой армянин Врахамий, отдавший лучшие годы борьбе за справедливость — сперва за интересы Романа Диогена, потом — стратиотов и наконец — армян. В глубине души он понимал, что сломался и предает ту идею, ради которой жил. Но что было делать?

В самой Антиохии начался разлад. Многие видели в Филарете предателя. В том числе родной сын Врахамия. Этот молодой человек отличался решительностью, коварством и тоже по-своему хотел спасти страну. Ради этого он предал отца и организовал заговор. Филарет посадил сына в тюрьму, как сообщает арабский историк ибн ал-Асир. Но у молодого военачальника нашлись сторонники.

Однажды Врахамий-младший бежал к туркам. Но не к Великому Сельджуку Мелик-шаху, а к Сулейману, чьи передовые отряды уже стояли в горных проходах малоазийского Тавра. Младший Врахамий обещал ему сдать Антиохию, а взамен хотел выговорить привилегии для христиан. То есть соглашался утратить политическую власть, чтобы сохранить душу. Это было заблуждением. Одно без другого существовать не может. Отец и сын, оба стали предателями, но предавали по-разному.

Сулейман ибн Куталмыш как умный и сообразительный человек сразу оценил выгоду предложения Врахамия-младшего. Антиохия, жемчужина Востока, падала на ладонь завоевателя без боя.

Султан взял с собой отборное войско и помчался по направлению к Антиохии. Он делал ставку на внезапность. Двигался только ночами. Султану понадобилось двенадцать переходов, чтобы достичь города. Предатели распахнули ворота. Турки ворвались в Антиохию, заняли городи перебили сторонников Филарета. Это случилось в декабре 1084 года. Вслед за Антиохией пала Эдесса.

Узнав о падении Антиохии, Великий Сельджук Мелик-шах отказался вести переговоры с Филаретом. Жертва полководца оказалась напрасной. Турецкий потоп захлестнул армянскую Атлантиду. Но это еще не была гибель.

Отдельные полководцы Филарета удержались в горах Киликии. Некоторые из них воевали на свой страх и риск, другие признавали власть Византии, хотя не имели общей границы с империей и не всегда знали о том, что в ней происходит. К судьбе этих владений мы вернемся еще не раз.

Сулейман недолго наслаждался победой. Его погубила жадность. Захватив Антиохию, никейский султан стал соседом другого могущественного правителя — султана Тутуша, который правил в Дамаске. Оба правителя — Сулейман и Тутуш — были родней, происходили из туркменского племени кынык и формально подчинялись Великому Сельджуку Мелик-шаху, который управлял Персией.

Выяснилось, что Тутуш, брат Мелик-шаха, сам претендовал на Антиохию как на сирийский город. Если бы Сулейман не жадничал и отдал новое приобретение, он сохранил бы покой. Но Сулейман не отдал. Тутуш двинул против него войска.

Силы противников были неравны. Тутуш обладал Сирией, Палестиной и Верхней Месопотамией, где правили вассальные арабские князьки. Во владения Сулеймана входила только центральная часть Малой Азии.

Вполне вероятно, что усиления Сулеймана испугался Великий Сельджук Мелик-шах. Он и натравил на опасного правителя своего брата Тутуша. Когда Сулейман отказался отдать Тутушу Антиохию, Мелик-шах расценил это как мятеж. Малоазийский владетель мгновенно утратил легитимность. Мелик-шах помог Тутушу войсками. Этот факт сделал борьбу Сулеймана безнадежной.

Войска Тутуша и Сулеймана сошлись между Халебом и Антиохией, на берегах реки Оронт, в 1085 году. Сражение было кровавым. Гулямы Тутуша опрокинули легкую конницу Сулеймана. Малоазийский султан бежал до тех пор, пока не оторвался от погони. Он укрылся, как ему казалось, в безопасном месте, сел на щит и решил переждать опасность. Но несколько ловких туркмен из войска Тутуша открыли убежище Сулеймана. Они приблизились и сказали:

— Вставай! Наш повелитель султан Тутуш ждет тебя.

Сулейман не ожидал ничего хорошего от султана Тутуша.

— Я отказываюсь идти, — заявил он.

Воины настаивали. Завязалась перепалка. Сулейман все более утверждался в мысли, что идти не стоит. Вероятно, он ожидал не просто казни, а изощренных мучений. Поэтому выбрал смерть сам. Выхватив саблю, никейский султан доблестно вспорол себе живот. Иными словами, сделал сеппуку, как сказали бы японские самураи. «Этот дурной человек умер дурной смертью», — брезгливо роняет Анна Комнина. Почему эта женщина называет Сулеймана дурным? Ведь она не скупится на похвалы даже откровенному разбойнику Роберту Гвискару. Вероятно, все дело в вероломстве Сулеймана. По мнению греков, оно выходило за пределы дозволенного. Поясним. Например, Роберт Гвискар сперва объявлял войну, а потом применял против врага всевозможные трюки. Сельджук действовал иначе. Подпускал против Византии вольных туркмен, те отторгали какую-то часть владений ромеев, а потом Сулейман присоединял эти владения к своему султанату, мотивируя тем, что власть христиан здесь пала. С ним вообще нельзя было иметь никаких дел. Он был постоянен лишь в одном: захвате у греков новых земель. Следовательно, в этом нюансе, обнаруженном в сочинении Анны, может крыться ответ на вопрос, который мы задавали выше. Кто был агрессором в последнем конфликте между Византией и Малоазийским султанатом — Алексей или Сулейман? Больше доводов за то, что все-таки Сулейман.

Его гибель привела к полной неразберихе на Ближнем Востоке. Государство малоазийских султанов тотчас распалось. Мелик-шах вызвал детей Сулеймана к себе в столицу — Исфахан, а Малую Азию поставил под прямое управление.

В Малоазийский (или Никейский, как его зовут иногда) султанат прибыл губернатор Великого Сельджука — Кара-тегин. Он был призван навести порядок, но увидел раздоры и борьбу мелких владетелей. Эмир Чакан совершенно обособился в Смирне и обрел самостоятельность. Никею захватил полководец Сулеймана Абуль-Касим, а своему брату Пулхасу (вероятно, это турецкое имя, однозвучное Абуль-Касиму — например, Абуль-Хасан) он отдал Иконий и восточную часть Никейского султаната. Немедленно стали отпадать окраины. «Каждый сатрап, — пишет Анна Комнина, — охранявший городили городок, захватил и присвоил ту крепость, которую охранял».

Кара-тегин понял, что не имеет сил обуздать туркменскую вольницу. Тогда он выкроил из ромейских владений эмират для себя. Положение полководца оказалось крайне двусмысленным. Небольшое государство Кара-тегина формально подчинялось Великому Сельджуку, но в то же время дружило с его врагами — мелкими эмирами Малой Азии. Юридически эта позиция была безупречна. Во всяком случае, она соответствовала тогдашним правовым нормам Сельджукского султаната. Эта интрига помогает понять тонкую восточную психологию.