Артём Федорчук - Фальсификация исторических источников и конструирование этнократических мифов

Этим дело не ограничилось: в декабре 2004 г. орган охраны древностей ( Israel Antiquity Authority , IAA ) и полиция Израиля предъявили обвинения пятерым фальсификаторам, работавшим на разных уровнях, от подготовки и продажи артефактов до их атрибуции и публикации в научных журналах. Одним из пятерых был Одед Голан [59] Приведу часть обвинения: «В течение нескольких десятилетий [ими] было продано или предложено к продаже внутри и вне Израиля множество археологических объектов, выдававшихся за древние. Эти «древности», многие из которых имели самоочевидную религиозную, эмоциональную, политическую и экономическую ценность, намеренно и методично изготавливались с целью подделать [подлинники]. В большинстве случаев типичным методом подделки было: взять подлинный предмет и добавить надпись или рисунок, в результате чего он превращался в несравненно более дорогое изделие». Пер. с английского по: Vaughn A. G., Rollston Ch. A. The Antiquities Market, Sensationalized Textual Data, and Modem Forgeries // NEA. 2005. Vol. 68. № 1–2. P. 61. , остальные четверо: Роберт Дейч, антикварный дилер и автор учебников по археологии и эпиграфике, сотрудник университета в Хайфе; арт-дилеры Рафаил Браун и Шломо Коен (Иерусалим) и их палестинский коллега Файяз аль-Амалех. В деле фигурировало 18 эпизодов изготовления и продажи предполагаемых подделок, включавших в сумме несколько десятков объектов эпиграфики (в их числе и «оссуарий Иакова»), многие из которых вошли в собрание крупнейшего израильского коллекционера Шломо Моусаейфа ( Moussaeiff ). Среди них оказались вещи, совсем недавно вызывавшие восторг многих библеистов: «табличка Иоаса Израильского» с перечислением ремонтных работ в Первом Храме (поступила от Голана) и два остракона с дипинти (сделаны на черепках эпохи Первого Храма и соотносимы с текстом Завета), купленных Моусаейфом в 1997 г. за 200 000 долларов после их представления Голаном, а также ещё ряд менее известных остраконов. Многие вещи претендовали на значительную древность (например, прикладная печать и 28 булл с её отпечатком, нёсшие имя библейского Манассии, были показаны Моусаейфу и куплены им за 1 165 000 долларов (!), из которых миллион был возвращён продавцами после того, как им не удалось доказать подлинность каменной печати). Другие, как и оссуарий, относили к эпохе Второго Храма (каменный светильник с менорой). Процесс затянулся и на момент написания этой статьи ещё не был завершен, однако ряд рассматриваемых вещей, где подделки менее удачны, был отвергнут специалистами ещё до начала судебного разбирательства.

IAA стремится не разоблачать конкретные подделки, но перекрыть весь поток вещей, добываемых при незаконных работах. Ведь можно сказать, что грабители — обязательное условие умножения фальсификаций. Незаконный оборот древностей стимулируют фальсификаты и выносит их на рынок, при полном же контроле раскопок вводить в оборот подделки станет несравненно сложнее. Принят закон, по которому продажа каждого древнего предмета должна быть одобрена IAA (если не доказано, что он получен владельцем до 1978 г.). Судебное преследование грозит не только браконьерам, дилерам чёрного рынка и скупщикам-коллекционерам, но и учёным, покупающим или атрибутирующим нелегально добытые древности; их даже подвергают аресту за неофициально купленные древности (как, например, в 2006 г. профессора Ханана Эшеля, руководившего кафедрой археологии университета Бар-Илан, специалиста по рукописям Мёртвого моря) [60] Многие учёные считают, что глава IAA — бывший армейский генерал Шука Дорфман, не имеющий археологического образования, в данном случае поступил неверно, подойдя к делу формально. .

Понятно, что научное сообщество сомневается теперь в подлинности чуть не всех древних надписей, не имеющих легального происхождения. Крепнет и скептицизм по поводу возможности объективного доказательства подлинности депаспортизованных объектов эпиграфики вообще. Эрик Мейерс, ведущий специалист по археологии Палестины в США и главный редактор «Оксфордской энциклопедии археологии Ближнего Востока», недавно заявил, что из надписей в собрании «Музейон Исраэль» поддельных — 30–10 % (!). Звучат призывы вообще отказаться от включения в научный оборот надписей, которые обнаружены при «неконтролируемых раскопках». Конечно, есть специалисты с мировым именем, считающие, что отказывать музеям и учёным в праве сотрудничать с коллекционерами бессмысленно, так как это лишит науку важного источника информации. При этом постоянно вспоминают о рукописях Мёртвого моря, которые на первых порах, действительно, пытались изобличить как подделку. Думаю, однако, что исторический контекст открытия свитков в «пещерах Кумрана» был принципиально иным и, главное, допускал (и выдержал) проверку путём натурного исследования места находки. Если же говорить о типовом случае массовой подделки, то правильнее напомнить о 200 (!) «стелах с граффити» с поля Хирбет Килкиш под Хевроном, даже функцию которым было трудно придумать (их решили трактовать как каменные надгробия). Эти крайне подозрительные артефакты были якобы найдены в верхнем слое давным-давно распахиваемого поля, получены опытным торговцем древностями и предложены Францисканскому музею (Иерусалим). Купив их в 1960 г., музей выставил «стелы», чьи узоры и знаки легли в основу изобретённой Теста и Багатти ранней иудео-христианской символики, но через несколько лет был вынужден их убрать как более чем вероятные подделки [61] См. об обнаружении «стел» и развитии дискуссии: Беляев Л. А. Христианские древности. M.-СПб., 2000. С. 27–29, там же литература. .

Речь не случайно всё время идёт об эпиграфике. Рынок Израиля давно перенасыщен и подлинными, и поддельными вещами, поэтому их цена сравнительно невысока. Но она резко поднимается, если обнаруживают предмет с надписью. Тем паче если это не простая пометка, а более или менее связный текст, который имеет коннотации в Писании (упоминания Яхве, Храма, царей Израиля и Иудеи, библейских персонажей или обычаев) или иных источниках и который можно рассмотреть в русле той или иной религиозной традиции и/или политической истории. Подделки этого рода обычно композитные, то есть включают подлинный, древний носитель, на котором делают надпись, воспроизводя патину; изготовители обладают отличным знанием орфографии, синтаксиса, начерков и т. п. Поскольку подлинные надписи, разумеется, тоже существуют, наводнение рынка фальсификатами создаёт для науки невероятно много проблем.

Тема подлинности стала для многих эпиграфистов, археологов и библеистов своего рода «пунктиком»: в BAR сложился специальный раздел, который так и называется: «Находки или подделки?» ( Finds or Fakes ?) и часто занимает большую часть номера. Став дорогой, по которой в науку пошли целые серии сомнительных надписей, BAR вынужден защищать честь мундира. В 2003 г. Хершель Шэнкс объявил в порядке научного эксперимента особый курс на «лучшую подделку» и организовал специальную конференцию для анализа его результатов и дискуссии по проблемам атрибуции объектов эпиграфики I тыс. до н. э. — начала I тыс. н. э. (январь 2007 г., Иерусалим), важным для археологии христианства и иудаизма [62] Подготовка конкурса, его ход, работа конференции и весь шлейф полемики публикуется в каждом номере начиная с 2003 г. См.: BAR. 2003. Vol. 29. № 3 и далее. Он доступен также на сайте BAR. . Респектабельный орган чикагской школы ориенталистики NEA ( Near Eastern Archaeology ) воздерживается от погружения в дебри фальсификатов и ложных сенсаций, но и он вынужден посвятить два своих «Форума» (2005, 2006 гг.) фундаментальному разбору накопившихся проблем ведущими специалистами [63] Fakes, Forgeries and Biblical Scholarship // NEA. 2005. Vol. 68. X» 1–2. 2005. P. 61–77; The Talpiot "Jesus" Family Tomb // NEA. 2006. Vol. 69. № 3^1. P. 116–137. . При всей увлекательности дискуссий о таких предметах следует понимать, что они неизбежно фокусируют на себе внимание учёных, которое заслуживает лучшего использования, и мешают комплексному изучению археолого-исторического контекста.