Анатолий Кирпичников - Куликовская битва

В период зрелого средневековья войско собиралось и организовывалось по феодально-иерархическому и территориальному принципу. Сюзерен в случае военной необходимости созывал под свое знамя живших на его земле вассалов и их слуг. Набор людей на военную службу осуществлялся по княжествам, уделам, вотчинам, городам. Воины подчинялись своим командирам, строились под местные знамена, носили, возможно, особенные по цвету одежды или знаки отличия.

Войско того времени состояло из феодальных отрядов, включавших дворян, детей боярских, вольных слуг, городских ополченцев, дворы бояр и князей. Руководящее положение занимали крупные и средние феодалы. Сословные ограничения воинской службы не были такими жесткими, какими они станут в XVI в. В тревожный период армия пополнялась холопами, челядью, а также представителями посадского населения («черными людьми»), купцами и ремесленниками.

Со времен Ивана Калиты костяком армии выступают дворяне, дети боярские и слуги вольные. По своему характеру такое войско можно назвать служебным. Окончательно отошли в прошлое времена, когда княжеско-дружинные отношения строились в большой мере на «вассалитете без ленов». Обычным пожалованием мелких и средних командиров в XIV в. была земля, полученная на условном поместном, а также и вотчинном праве [48] Тихомиров М. Н. Средневековая Россия на международных путях. М., 1966, с. 128; Зимин А. А. Из истории поместного землевладения на Руси. — ВИ, 1959, № 11, с. 130 cл. . Инициатором наделения феодалов землей во временное условное держание выступало государство, заинтересованное в расширении зависимого от него класса служилых землевладельцев.

Древнейший случай, связанный с условным владением, приведен в духовной грамоте Ивана Калиты примерно 1339 г.: «А что есмь купил село в Ростове Богородичское, а дал есмь Бориску Воръкову, аже иметь сыну моему, которому служити, село будет за нимь, не иметь ли служити детям моим, село отоимут» [49] ДДР, с. 10. . Служилые люди — помещики составят в последней четверти XV в. кадровое ядро общерусской армии. Приведенный (очевидно, далеко не единичный) случай фиксирует землеустройство представителя того военно-служилого сословия, которому будет принадлежать большое будущее. При условии служебной зависимости нередко получали земли не только мелкие, но и крупные феодалы. Последние вошли в состав боярской верхушки армии. Численное увеличение всех этих в той или иной мере зависимых от государственной власти землевладельцев явилось важным фактором создания войска, лично преданного своему полководцу. Заботясь о расширении руководящего состава общества и войска, московское правительство не отменило древнего права свободного отъезда бояр и слуг вольных. Благодаря этому московские князья приобретали более чужих слуг, чем теряли своих. Столица привлекала людей из других уделов. Шло интенсивное формирование класса местных служилых феодалов. Достаточно сказать, что вокруг Дмитрия Донского собралось до 35 сильных родов, за небольшим исключением, стоявших во главе Московского государства и в XV–XVI вв. [50] Павлов-Сильванский Н. П. Государевы служилые люди. СПб, 1909, с. 37; Веселовский С. Б. феодальное землевладение в Северо-Восточной Руси. М.; Л., 1947, т. 1, с. 85.

При всей социальной пестроте войско XIV в. не являлось сборищем как попало снаряженных людей. Простые ратники имели все необходимое, нередко запасных коней и полные доспехи. Челядь и «черные люди» наряду со знатью выступали как в конных, так и в пеших полках. Рядовые воины обучались умению сражаться и, судя по примерам XVI в., были экипированы иногда не хуже своего командира, очевидно, чтобы надежнее защитить его на поле боя. Характерно, что летописцы, десятки раз описывающие военные события XIV в., ни разу не сообщают о недостатке или плохом качестве использовавшегося вооружения.

Воинские формирования XIV в. по сравнению с дружинниками предшествующей поры отличались обязательностью службы, большей дисциплинированностью, более строгим подчинением мелких тактических единиц отрядному командиру, в свою очередь находившемуся «под рукой» воеводы и князя. Своеволие отдельных подразделений и соперничество полководцев, известные иногда по событиям XII и XVI вв., для XIV в. источниками не отмечаются.

В военном деле русских земель и княжеств зрелого средневековья имелись некоторые региональные особенности, но преобладало завещанное еще Киевской державой выраженное сходство в развитии военной тактики, техники и фортификации. Это сходство не распалось в период тягчайших военных катастроф XIII в., а столетие спустя явно усилилось. Недаром шведы, венгры, поляки — очевидцы событий того времени — единодушно отмечали почти национальное своеобразие боевых приемов и вооружения, называя их «русским боем», «русским обычаем», «русским ладом». Проявится этот «русский бой» и на Куликовом поле. Что же касалось особенностей военного дела отдельных районов Руси, то они были прежде всего связаны с географией обороны и несходными приемами боя западных и юго-восточных противников Руси. К примеру, низовские полки с их конным войском и сабельным боем несколько отличались от новгородско-псковской рати, где пехота и воины, вооруженные мечами, являлись первейшей силой.

Различия областных войск не следует преувеличивать. Беспрестанные военные столкновения, участие в коалиционной борьбе, отпор агрессии извне, общие походы были лучшей школой, взаимообогащающей ратников, объединяющей военное дело разных земель. С моей точки зрения, ныне результативно установить черты, не столько разъединяющие военное искусство Руси, сколько его сплачивающие. Нельзя механически переносить политические факторы феодальной разъединенности на военное дело, всегда очень чуткое к новшествам и тактико-техническому прогрессу. Если бы страна не знала определенного единства в развитии ее военного дела, вряд ли русскими на Куликовом поле был бы достигнут военный успех.

По своей организационной структуре русское войско эпохи зрелого феодализма состояло из разновеликих по численности подразделений. Их наименования в различных странах звучали по-разному, но тактическая необходимость организации всюду была единообразной. В письменных источниках строй отечественного средневековою войска подробно не пояснен. Небесполезно привлечь цетрально- и западноевропейские аналогии. Данный сюжет требует специальной разработки. Здесь же изложим результаты предварительных наблюдений. Самыми мелкими ячейками войска были «копья» (Lance Spie, Gleve), включавшие господина с несколькими комбатантами. Сообщения XVI в. указывают, что в России младший командир руководил не более 10 конными и пешими [51] Ср.: Ерлезунда. Петр Петрей. История о Великом княжестве Московском. — ЧОИДР, М., 1867, кн. 2, с. 374. . Такая численность «копья» встречается и в более раннее время, но типичным для Средней и Западной Европы считается группа, состоящая из тяжеловооруженного копейщика, лучника или арбалетчика и оруженосца — всех конных [52] Ekdahl S. «Die Banderia Prutenorum» des Jan Diugosz eine Quelle zur Schlacht bei Tannenberg. Gottingen, 1976, S. 141. — Оруженосцев и лучников, в особенности у богатых феодалов, могло быть и более двух. В «копье» часто имелись четвертый конь, свободный или с поклажей, и обозный слуга. . Судя по летописям, членение русского войска на «копья» восходит ко второй половине XII в., [53] Рыбаков В. А. Военное дело. — В кн.: История культуры Древней Руси. М.; Л., 1948, т. 1, с. 404. а в середине XIV в. во многих странах Европы (не исключая и Русь) использование этой единицы приобрело регулярный характер [54] Дельбрюк Г. История военного искусства в рамках политической истории. М., 1933, т. 3, с. 151 cл. .