Александр Филюшкин - Когда Полоцк был российским. Полоцкая кампания Ивана Грозного 1563–1579 гг.

В целом к 1569 г. ситуация стабилизировалась. Продолжались постоянные мелкие стычки и взаимные нападения. Например, А. Сементовский свидетельствует, что еще в XIX в. «…у дороги, ведущей из Суши в Уллу, до сего времени, сохранился немой свидетель бывших на этом месте кровопролитий — каменный, высеченный из местного гранитного валуна — крест, имеющий в вышину семь, а в ширину пять четвертей аршина. На кресте этом грубо высечена славянскими буквами надпись гласящая: "1569 г. здесь положено 200 жовнер (воинов) во Христу поставил после битвы…". Имя поставившего этот христианский памятник от времени сгладилось» [420] Сементовский А . Указ. соч. С. 316. .

В 1569 г. упоминаются новые замки в урочищах Ушачи и Тетча. Русские хотели поставить там замки, но на Ушачи напали Баркулаб и Дмитрий Корсак, захватили укрепления и какое-то время их удерживали. Король приказал послать на Ушачи 2000 коп грошей для найма казаков, стрельцов и служилых людей [421] Лист, писаный до подскарбего земъского о пенези на люди служебные до замку Ушацкого. 1569. 10. 04 // Lietuvos Metrika (1569–1571). Kn. Nr. 573. Vilnius, 2001. С. 88–89. № 75. . Чем закончилось, неизвестно, послали ли деньги. Имеется в виду попытка строительства замка на Ушачах или замок Воронач? Ю. Ф. Устинович считает, что замок Тетча хотели поставить не русские, а литовцы, и назвали его Лебедь (или Лебедок). А русские в ответ хотели на оз. Аталова возвести замок Кречет. То есть возникла своего рода «война названий» — лебедь против хищной птицы [422] Устинович Ю. Ф . Система укреплений Великого княжества Литовского… С. 148. . К сожалению, подробности истории этих замков нам неизвестны.

В 1570–1571 гг. на озере Нещерда был поставлен последний замок: «Лета 7079-го […] Того же лета на Нещерде город ставили боярин Никита Романович да воевода Федор Васильевич Шереметев» [423] Разрядная книга 1475–1598 гг. М., 1966. С. 238. . Крепость описана в исследовании Д. О. Виноходова: «Крепость была построена, скорее всего, из сосновых брёвен. Судя по рельефу местности, её периметр должен был представлять собой неправильный четырехугольник не более 250×150 м, вытянутый с юга на север. Западная и северная стены опирались на обрывистые берега полуострова высотой до 25 м. В южной и восточной стенах, что находились на более пологих склонах горы, располагались, соответственно, Егорьевские и Большие (Благовещенские) ворота. Первые из них вели к загородному поселению, а вторые выходили к низинной части оконечности полуострова, где могли находиться различные постройки и пристани. О точном числе башен крепости судить трудно: кроме четырёх угловых и двух брамных, могли иметься дополнительные башни. На внутреннем пространстве, несомненно, находились церковь, жилые дома и различные хозяйственные постройки. Двор головы находился на Большой улице в Казацкой слободе, площадь его составляла 360 м², дворы сотников (5×4 сажени каждый, т. е. всего 360 м²) были возле Благовещенских ворот, остальным казакам под дворы в крепости было выделено крайне ограниченное место общей площадью 1640 м². Суммарная же площадь Казацкой слободы вместе с дворами головы и сотников составляла 2370 м², отсюда можно заключить, что внутренняя застройка крепости была достаточно плотной. Впрочем, Казацкая слобода в крепости предназначалась только на случай вражеского нападения и осады («для приходу литовских людей»)» [424] Вінаходау Дзьмітры. Як Нешчарда стала легендай: Гістарычная аснова паданьня пра волата Княжу у кнізе «Шляхціц Завальня» Яна Баршчэускага // ARCHE Пачатак, 2011, № 5 (104). С. 128–143. .

К началу 1570-х гг. сложилась система полоцких пригородов. Стабилизировалась и военная ситуация: стало ясно, что крупных военных кампаний не будет, а мелкие стычки и налеты будут постоянно. Можно, наконец, оценить, что же приобрела Россия в Полоцком повете после похода 1563 г.

Первоначально, видимо, у России не было четких планов. Предполагалось сориентироваться по ситуации, во-первых, с помощью волшебного принципа «кто чем владеет/кто что успел захватить», во-вторых — видимо, была определенная надежда, что в случае признания ВКЛ утраты Полоцка вместе с ним России отойдет и его повет. Во всяком случае, в июне 1563 г. В. И. Низовцев и И. А. Кикин были посланы полоцкими воеводами П. И. Шуйским и В. С. Серебряным «рубеж сыскивати» [425] Савелов П . Тетрадь, а в ней писаны рубежи городу Полоцку и Полоцкому повету… // Временник московского общества истории и древностей российских. 1856. Кн. 24. Разд. II. С. 1. Об этом документе см.: Шеламанова Н. Б. О характере и времени составления «Тетради рубежей» Полоцкого повета // Вопросы архивоведения. 1965. № 4. С. 51–56. . То есть Россия действовала не по принципу: «сколько захватим — все наше», а пыталась придать своим действиям определенную логику и легитимность: захватили центр (Полоцк), с ним должна отойти и административно подчиненная ему округа. Осталось только уточнить, где проходят ее границы. Кикин и Низовцев определили границы повета по р. Глубокой. Их Россия и будет отстаивать в дипломатических дебатах о Полоцке. К росписи рубежей прилагался схематический чертеж [426] Савелов П. Тетрадь, а в ней писаны рубежи городу Полоцку… С. 24. .

В декабре 1563 г. на переговорах были впервые официально обозначены территориальные претензии Москвы. За западном направлении это была Дрисса, на южном — Лукомль [427] Сб. РИО. Т. 71. С. 256. . Фактически это означало присоединение к России всего Полоцкого воеводства «по Березину», и русско-литовская граница должна была проходить по рубежам Виленского и Минского воеводств. По верному наблюдению В. Воронина, по Березине проводилась граница между «Русью», т. е. русскими землями ВКЛ, и собственно Литвой [428] Варонін В. Рака Бярэзіна як мяжа паміж "Руссю" і "Літвой"// Беларускі Гістарычны Агляд. 2006. т. 13 Сш. 2 (23). С. 177–198. . Таким образом, Иван Грозный обозначил претензии на Русь Великого княжества.

Однако ни Дрисса, ни Лукомль не входили в зону, где русские войска чувствовали бы себя уверенно. Заявленные рубежи не соответствовали пределам реальных завоеваний. Поэтому позиция Москвы смягчается, она возвращается на рубежи, выявленные Кикиным-Низовцевым. В июне 1566 г. Лукомль и Дрисса были уже объявлены зоной влияния ВКЛ, государь ими «поступался» [429] Сб. РИО. Т. 71. С. 387. . К ним добавили Лепель, Бельмаков, Копец (пункт в устье р. Ушачи) [430] Там же. С. 389. .