Александр Сидоров - Я помню тот Ванинский порт: История великих лагерных песен

Писатель Иван Ковтун, однако, повторяет расхожую байку о том, что этот отряд забросило в германский тыл советское правительство: «Входили в него исключительно рецидивисты, причём только те, кто отсидел не менее трёх лет. Неспособных в трёхдневный срок подтвердить свой тюремный стаж из “отряда” изгоняли. Первоначально “отряд” включал 40 “бойцов”, затем их количество выросло до трёхсот. Весной 1943 года во время антипартизанской операции “Цыганский Барон” [6] Любопытно название операции; оно связано с тем, что немцы считали одного из крупнейших руководителей партизанского движения Сидора Ковпака цыганом. “отряд” был уничтожен германскими и коллаборационистскими частями».

Имеются упоминания об «уголовных партизанах» и у более серьёзных исследователей — например, в книге Владимира Спириденкова «Лесные солдаты. Партизанская война на Северо-Западе СССР», где описан Иван Москаленко (Ванька-бандит), освобождённый немцами из тюрьмы, куда попал перед войной за поножовщину в пьяной драке. Москаленко, однако, вместо благодарности принялся партизанить в одиночку, причём нанёс немцам такой урон, что они назначили за его голову крупное вознаграждение. Оружие он раздобыл, натянув через дорогу стальную проволоку, которая срезала голову немецкому мотоциклисту. Особо отличился Ванька-бандит, когда уничтожил филиал немецкой разведшколы вместе со спавшими курсантами в деревне Сутоки: хулиган-партизан подобрался к школе ночью и забросал будущих разведчиков противотанковыми гранатами. Погиб он, нарвавшись на засаду, когда средь бела дня ехал на тройке лошадей, переодевшись в форму начальника железнодорожной станции. Впрочем, немцы о его гибели не узнали: им досталась только окровавленная фуражка. Сам Москаленко, отстреливаясь, скрылся в лесу: там его мёртвое тело с пулемётом в руках нашёл местный мальчишка.

Есть и прямые свидетельства участников партизанского движения об их блатных соратниках. Так, ветеран Великой Отечественной Григорий Израилевич Исерс вспоминал о своём пребывании в партизанском отряде, которым командовал бывший старший сержант Красной Армии Михаил Герасимов. В начале войны Герасимов был пленён и содержался в Бяла-Подляске, но ему с группой бойцов удалось бежать, переправиться через Буг и в Пинских лесах организовать партизанский отряд. К ним прибились и другие красноармейцы из числа таких же беглецов и окруженцев. К лету 1942 года их в отряде насчитывалось около 50 человек. «Другая, вторая по численности группа партизан отряда состояла из профессиональных уголовников, сидевших до войны в Брестской тюрьме. Это были одесские, киевские и харьковские воры, перебравшиеся на бывшую территорию “панской Польши” в 1940 году, вскоре после присоединения западных земель, в надежде “потрясти буржуев”. Уже 22 июня немцы их выпустили из тюрьмы, они дружно осели в Бресте и снова принялись воровать и грабить. Но у немцев “порядок есть порядок”, и после того, как немцы расстреляли несколько уголовников за разбой и грабежи, вся эта воровская шобла подалась в леса, решив отсидеться подальше от немецкой полиции, и со временем присоединилась к отряду Герасимова. Так и получилось: половина отряда — “зэки” — уголовники, вторая половина — “кадровики РККА”… “Бывших бандитов” не бывает, уркаганы оставались урками и в лесу. Вся дисциплина строилась на том, что за малейшую провинность или оплошность следовало одно неминуемое наказание — смерть…»

Партизанщина как выбор была предпочтительнее для любого уголовника. Оккупационная власть расправлялась с преступниками жестоко. А в партизанском отряде нередко можно было заниматься беспределом под видом «борьбы с фашизмом». Осталось немало свидетельств насилия партизан в отношении мирного населения, которое страдало в этой войне без правил больше всех. Нередко партизаны уводили скот. В архивных документах зафиксированы многочисленные случаи мародёрства, пьянства, самогоноварения, недостойного поведения «лесных патриотов», среди которых, как мы уже отмечали, было достаточно профессиональных уголовников. Не случайно партизанские отряды и их командование были поставлены под жёсткий контроль НКВД, а в каждом отряде был особый отдел. За вызывающие случаи мародёрства и насилия отдельные партизаны по приказу командования расстреливались перед строем. В отчёте, составленном начальником штаба партизанского движения генерал-лейтенантом Пантелеймоном Кондратьевичем Пономаренко (июнь 1943 г.), перечисляются некоторые «грехи» партизан: «Неосновательные расстрелы и репрессии по отношению к населению. Проведение мобилизаций в партизанские отряды. Непорядочное отношение к женскому населению при расположении некоторых отрядов в деревнях. Недостаточная активность некоторых партизанских отрядов, продолжительное отсиживание, стремление избежать встречи с противником…»

Так что ещё неизвестно, что хуже: уголовник-полицай или уголовник — «народный мститель».

Конечно, рассказ об участии «блатного воинства» в боях против фашистов имеет отношение к герою песни — урке, защищающему Родину. И всё же пора перейти непосредственно к анализу текста, к источникам, возможным авторам и т. д.

Некоторые исследователи вообще сомневаются в том, что песню можно отнести к произведениям блатного фольклора. Так, Майкл и Лидия Джекобсоны в объёмном труде, посвящённом песенному фольклору ГУЛАГа, приводя варианты текста, утверждают: «Бардовская песня, написанная под песню наиболее известной группы профессиональных преступников — воров в законе. Авторы не учли, что жулик, уркаган, т. е. вор в законе, не стал бы хвастаться своим служением в армии, а тем более наградами, так как служба в ней считалась нарушением воровского закона. Попав в лагеря после войны, воры обычно скрывали своё армейское прошлое».

При этом авторы ссылаются на роман Михаила Дёмина «Блатной» и очерк Варлама Шаламова «Сучья война». Увы, Джекобсоны абсолютно не понимают смысла процессов, происходивших в воровском мире во время и после войны. А посему их ссылки на Дёмина и Шаламова бессмысленны. Ведь в названный период происходит раскол в блатном мире, и если «честные воры» действительно резко негативно относятся к тем, кто принял оружие из рук Советской власти, то значительная часть воевавших воров — «сук» — как раз считает защиту Родины предметом гордости. Эти разногласия привели к так называемой «сучьей войне». И в целом работа Джекобсонов, при всём уважении к многообразию собранного материала, зачастую не выдерживает критики. Так, к «народным» в ней причислены песни Александра Розенбаума «На улице Гороховой ажиотаж», «Мне пел-нашёптывал начальник из сыскной», Юза Алешковского «Товарищ Сталин, вы большой учёный», Александра Новикова «Я вышел родом из еврейского квартала», Рудольфа Фукса «А ну, милорд, нажми аккорд» и т. д. В то же время мы вынуждены разочаровать составителей сборника: песня «Бывший урка, Родины солдат» бардовской не является. Она типично уголовная и относится к военному и послевоенному времени.